Я рука и я звучу так, 36 лет
Москва, Россия
Копирую из дневников.
Художственный рассказ. Все персонажи выдуманные.
Драфтовая версия, черновик.
Инь Янь
Тайное сообщество, берущее начало из средневековья, передает навыки мастера
современному парню.
Глава 1
Как-то вечером раздался стук в дверь, на пороге стояла она.
Незнакомка, похожая на уличную кошку.
Настолько худая, практически с прозрачной кожей.
Она ничего не сказала, но взглядом как будто просила войти. Причем поднимала
глаза лишь изредка, все время смотрела в пол.
Я впустил ее, и она тут же рухнула, обессилившая.
Часть первая. Знакомство.
Мы сидели на кровати поджав ноги под себя и смотрели друг на друга. Точнее я
смотрел на нее, она не поднимала глаз, только когда я к ней обращался.
И то, как бы стесняясь тут же опускала. Как будто ее веки не выдерживали такого
сопротивления.
За все время она так и не сказала ни слова. Прошло уже два дня, шел
третий.
За окном было темно. В углу комнаты на столе мягко светил ночник. В воздухе
нависла тишина…
Перед тем что произойдёт дальше и как я пришел к такому решению, самое время
рассказать про эти прошедшие дни.
Токио, так я назвал незнакомку, по ее тату на спине, похожей на сюжет
какой-то наложницы и безликого императора в маске, показала себя хорошей
хозяйкой.
Из тех продуктов что были дома она приготовила невероятные блюда. Правда сама
ела мало, точнее она и не ела, если бы я ей не предлагал или даже не
уговаривал. С питьем тоже самое.
Она навела везде порядок, в особой степени ей нравилось следить за чистотой в
ванной комнате, совмещенной с туалетом.
Кстати, туда она ходила только с моего разрешения, стоя на коленях возле двери
и смотря провинившимся взглядом.
Я пытался ее отговорить от нужды спрашивать разрешение, но она все равно
продолжала это делать, да и я уже привык.
Однажды я решил пошутить и помотал головой, решил запретить. Как нестранно в
этот самый момент она засветилась изнутри и впервые улыбнулась какой-то странной
благодарной, полной любви улыбкой.
Так прошло несколько часов, я просто забыл разрешить ей, а потом внезапно
вспомнил, подбежал к ней с криками - Токио, в туалет можно!
Она зачем-то взяла меня за руку и повела за собой, оставила меня в проходе и
начала снимать нижнее белье.
Я хотел отвернуться, но меня остановил ее твердый взгляд, который кричал,
буквально хотел, чтобы я продолжал смотреть. Впервые она так уверенно смотрела
на меня.
Нужно сказать она очень грациозно сидела на унитазе, широко раздвинув ноги.
Наступила пауза, ничего не происходило, я подумал, что я ее все же отвлекаю,
и хотел было уйти.
Но она впервые подала голос, жалобно проугукав, выразив что не хочет, чтобы я
уходил
Я не понимал, что я должен был сделать, я просто сказал - да ссы ты уже
наконец.
И она как по команде начала. Признаться это было очень долго. Сначала я разводил
руками от недоумения. Но чем дольше я наблюдал как мощно и свободно она ссыт,
тем острее я стал замечать, что я не последний здесь человек и что все тут
зависит от меня. В какой-то момент я заметил, что мне это нравится и я даже
возбуждаюсь.
Я сказал - СТОП, и она остановилась. Улыбка снова пробежала по ее лицу.
Мои глаза тоже заблестели, и кровь ударила в член.
Я подошел поближе, еще немного задрал ее кофточку и сел рядом на корточки.
МОЖНО - сказал я.
Струя была настолько мощная, что брызги перелетали через ободок унитаза и пару
капель оказались у меня на пальцах.
Я потянулся за туалетной бумагой, но она одернула мою руку, ее взгляд был
снова умоляющим, она смотрела на эти капли, как путник заблудший в
пустыни.
Я поднялся над ней, машинально взял ее за волосы сзади, она широко открыла
рот.
Я поднес пальцы к ее языку, и она начала их облизывать.
Четно сказать в этом момент я еще сильнее возбудился и мой член уже упирался ей
в кадык.
Но звонок на телефон меня отвлек, мне пришлось уйти, так прошел наш первый
день.
Часть вторая. Второй день.
На следующий день мое желание контролировать Токио усилилось. Как будто во мне
разбудили древнюю спящую силу. Я получал нереальное удовольствие от запретов,
которые придумывал для нее.
А ее улыбка в ответ только усиливала ощущения. Это было высшее удовольствие. Я
не ограничивался только недавно открытой для себя туалетной темой, я был
удивлен как моя фантазия генерировала массу новых ситуаций.
Как будто кто-то или что-то нашептывали мне эти навязчивые идеи, новая вереница
мыслей, как кассетный стек встроилась в мою голову и транслировала одну идею за
другой.
Например, днем, еще до обеда, я подошел к ней, приказал замереть, высунуть
язык и широко открыть рот.
Она тут же все выполнила и не шевелилась. Я долго ее разглядывал под разными
углами. Заглядывал в рот, оттягивал язык, целовал его.
Я решил выйти из комнаты и зайти заново. Когда я вернулся, она стояла в той же
позиции что и до этого, ее слюни стекали изо рта длинной струйкой.
Это было прекрасное зрелище. Да именно так. Я взял табуретку и сел рядом с ней,
рукой я ей указал чтобы она тоже опустилась на колени.
Я восхищался как смиренно она выполняет любой мой приказ. Я не чувствовал
никакой границы между нами, ее тотальная открытость и служение полностью
поглотили меня, я не понимал есть ли тут второй человек.
Смотря на нее застывшей в искорёженной позе, с побелевшим высохшим языком,
смотрящей на меня любящими глазами, я первый раз по-настоящему мог признаться
себе, что тоже люблю.
Я не курю, но сигареты всегда есть в доме для гостей. Я закурил. Каждый раз я
выдыхал ей прямо в рот и она, немного откашливаясь подергивалась.
Я ей в шутку грозил, цыкал и указывал пальцем.
Меня переполняли глубинные чувства животного возбуждения, которое вот-вот
возьмёт надо мной контроль, оно как змей кружило возле меня и сжимало,
сдавливая все сильнее. Рядом витал страх, страх потерять ее, потерять
возможность переживать это снова и снова. Кажется, я подсел на иглу. Так
быстро, подумал я.
Я смотрел ей прямо в глаза. Все остальное расплылось. В моих мыслях вертелось
только одно. Токио, я люблю тебя. Я люблю тебя.
Кажется, она понимала, все понимала без слов, ее загадочное умение отвечать
глазами не оставляло в этом сомнений. Время полностью остановилось.
Если бы кто-то третий зашел в комнату, он ничего бы не понял и возможно его
стошнило, возможно только кто-то из великих Дэвид Линч или Квентин Тарантино
могли бы описать это. Мужчина, зависший в гипнотическом трансе сидя в кресле
возле скрюченной девушки с широко открытым ртом и упавшей на колени. Ее слюни
ручьем стекали вниз, образовывая лужу, дым от сигареты бил ей прямо в лицо.
Все это было на кухне, напротив окна, был полдень и яркое солнце, заливавший
всю комнату. Была зима и жуткий мороз, окна были в инее. На плите закипал борщ.
В руках женщины была тарелка и полотенце. Напомню время почти остановилось.
Глухую тишину тревожило только бульканье, шуршание тлеющей сигареты и падающие
капли слюней. В воздухе такое напряжение, казалось, если подключить самый
мощный усилитель для глухих людей, можно было разобрать слова, витающие между
двумя этими персонажами. Я люблю тебя. Посылаемые друг другу бесконечными
импульсами.
Сигарета практически дотлела и обожгла мне палец
Я встал, подошел как можно ближе - одной рукой я затушил сигарету об ее язык,
а пальцами второй, сильно сжал ее половые губы. Там было очень мокро.
ПРОДОЛЖАЙ, сказал я и ушел.
Поздняя ночь второго дня.
У меня был прикроватный круглый столик, не высокий, но достаточно массивный.
Его можно было подключить к розетке, и он начинал медленно вращаться вокруг
своей оси. Забавно, то, что я никогда не понимал для чего эта функция нужна.
Когда я его заказывал, изначально я выбрал другую модель, но в компании
ошиблись и прислали мне этот. Сказали он дороже и сделан из дерева Нидай-осуги,
их еще называют японскими кедрами. Сказали можно не возвращать и оставить. Я,
собственно, был не против, по размерам он мне подходил.
Сам стол был двухярусным, а столешница была сделана из толстого прозрачного
стекла.
В тот день, ночью вторника я впервые решил воспользоваться его функцией.
Я выдвинул стол в центр комнаты, а сам расположился в кресле в углу.
Я сказал Токио полностью раздеться и залезть на этот стол. На нижнем ярусе я
зажёг много ароматических свечей. Свет, проходя через верхнюю столешницу давал
много бликов и как-то по-особенному волшебно заливал всю комнату.
Голову Токио я прижал одной щекой к стеклянной столешнице, ее бедра задрал
вверх, а руками попросил максимально их натянуть.
Я сел в кресло, нажал на пульте ‘вкл’ и стол медленно завращался, а вместе и с
ним вся комната и мы.
….
Часть 3. Император.
Возвращаясь к событиям, на которых я перебил свой рассказ воспоминаниями
предыдущих дней осталось лишь упомянуть что в этот же день, я проверял почтовый
ящик и обнаружил черный конверт, в котором лежала маска, массивное кольцо с
бриллиантом и ошейник с его осколком поменьше.
Весь день я никак не мог вспомнить, где я же видел эти очертания маски, но
потом снова случайно увидел на Токио ее тату, император был там в той же маске.
На картинке он замахивался рукой на наложницу, сидевшую на коленях рядом с ним.
Я ничего не говорил ей и почему-то ждал вечера.
И так я остановился на том, что в воздухе снова нависла тишина.
Я встал с дивана и подошел к комоду. Завязав маску и взяв ошейник с кольцом, я
вернулся к Токио.
Макса была со средними утолёнными вырезами для глаз, выдавленным носом,
повторяющее строение переносицы, а отверстие для рта было широким и глубоким и
вырезано вместе с подбородком.
Она сразу подняла взгляд на меня и уже не опускала его.
Перстень был мужским, я надел его на указательный палец, размер был идеальным,
на других пальцах он шатался, я еще днем успел все проверить.
Я открыл ошейник и защелкнул его на тоненькой шее Токио.
У меня крутилась только одна картинка, это тату на спине Токио.
Мы сидели друг на против друга и смотрели в глаза.
Я поднял и отвел руку. Токио даже не отвела взгляд. А только снова
улыбнулась
….
….
….
Продолжение следует
2021-10-30 в 23:57
