Харон, 55 лет
Харьков, Украина
Первой, кому она позвонила, была бывшая подруга Мурка.
— Да, моя Госпожа, слушаю тебя, — как-то необычно, взволнованно, ответила
отважная атаманша девчонок.
— Марин, понимаешь, — негромко сказала Жанна с такой же интонацией, с которой
общалась с нею в лучшие дни их дружбы. — Агаша здорово озадачила меня своим
завещанием. Ты сможешь сегодня проследить, чтобы... всё было в порядке в доме?
Мне нужно многое обдумать.
— Не беспокойся, Госпожа, всех заставлю шевелить булками, — заверил её
решительный голос Мурки. — Хотя Агаша и меня напрягла не слабо! Больше того,
как я погляжу, она вообще всех озадачила! Но уж тебя, конечно, бабушка
особенно загрузила.
— Спасибо, Марин. Командуй сегодня сама обедом и ужином, а вечерком загляни ко
мне, ладушки?
— Что, и Хозяина сопровождать в столовую вместо тебя? — изумилась Мурка.
— Его не будет, на несколько дней он покинет дворец. — Быстро ответила Жанна
Олеговна. — Так что из начальства надо кормить только одного Змея. А если он
захочет ужинать вместе с девочками — не разрешай, многие ведь реально его
боятся.
— Не пущу. — Ответила Мурка. — Скажу, что получила особые распоряжения.
— Ну, тогда до вечера. Если вдруг что-то срочное, я у себя в конторе.
— Будь спокойна, Госпожа, ничего срочного не будет. До вечера!
Отложив мини-айфон, Жанна Олеговна заперла на ключ дверь кабинета и достала из
сейфа, спрятанного за нижней, непрозрачной частью дверцы книжного шкафа, диск
в чёрной пластиковой коробке. На экране монитора возникла летняя беседка, за
столом которой восседал немного выпивший и весёлый Хозяин в своих красных
трусах. А Агаша наливала ему чай из огромного сверкающего самовара.
— Всё, Жанночка, запись пошла? — спросила Хозяйка, подняв глаза в объектив. —
Итак, моя золотая, я упросила мужа поведать нам то, что исконнее всей
религиозной и научной литературы. О том, как всё начиналось. Это, по-моему,
здорово прочищает мозги. Милый, что тебе наиболее запомнилось в те чудесные
дни?
— Предсказание, конечно, запомнилось. — Леонид Иванович отхлебнул любимый чай
«Hyleys», с цветами календулы и кусочками карамели. — Папа открыл
какую-то учёную диссертацию из грядущих времён, торжественно надел очки и
процитировал:
— «По-видимому, в период между 2, 5 и 1, 8 миллионов лет назад в южной
и восточной Африке жили разнообразные популяции продвинутых гоминид,
подвергавшиеся сходным действиям отбора и эволюционировавшие более или менее в
одном направлении, но с разной скоростью. Какие-то из этих популяций
скрещивались друг с другом, какие-то нет. Подразделить эту разношёрстную
компанию на «ещё обезьян» и «уже людей» можно лишь с
большой долей условности». Вот что, дорогие мои, напишет крупнейший
специалист будущего, некий профессор А.В. Марков, в человеческом 21 веке о
результатах вашей затеи!
— Даже если так, — возразил я, — сможешь ли ты определить момент, до которого
мы будем держать детей в нашем заповеднике?
— Не называй этот прекрасный сад заповедником, — нахмурился папа.
— Это, батюшка, не я, они сами так его окрестили, — уточнил я. — Пожалуйста,
назови те условия, при которых мы выпустим детей в большой мир! Иначе эти
сорванцы перестанут любить и меня, и тебя.
— Да не знаю я, — признался отец. — Знаю только, что пока они не готовы!
— Разреши им хотя бы пожить на одном маленьком тёплом островке, — предложил я.
— Тогда, полагаю, какие-то из Ев и Адамов разочаруются в трудности свободы и
сами вернутся в «заповедник», а у каких-то, возможно, хватит
терпения лопать щавель, бананы, устриц в ожидании, пока вырастет первый
ячмень. Во всяком случае, проблема взаимного доверия будет навсегда
решена.
— Сомневаюсь, что навсегда, — задумчиво сказал папа.
Во время этой дискуссии он сидел в любимом плетёном кресле на краю поляны, под
дикой яблоней, мы с Михаилом осматривали брёвна для плота (уж больно нам не
терпелось прогуляться по заливу под шумной трескотнёй примитивного тростникового
паруса). А дети расселись прямо на траве, внимательно слушая строгого
бородатого дедушку. Ближе всех к отцу, как будто понимая, что являются его
любимчиками, находилась наша незабвенная парочка — Златокудрая Ева и Пухленький
Адам.
— Извини, что перебиваю, но всё-таки уточни для истории: почему вы не дали
каждому из детей собственных имён? — спросила Агаша.
— Потому и не дали, — улыбнулся Леонид Иванович. — Мы настолько любили их, что
предоставили самим выбирать себе имена. Но никто их них так и не смог
остановиться на каком-либо одном имени, поэтому, умудрённые бесплодными
раздумьями, своих детей они уже называли сразу и на всю жизнь. Правда, это не
исключило того, что многим не нравились их имена и даже сами родители. Но
вернёмся к сути. Отец не любил долгих споров и подозвал к себе Златокудрую
Еву.
— А она красивая была? — не выдержала Жанна, остававшаяся за кадром.
— До тебя ей было безмерно далеко, — серьёзно ответил Леонид Иванович. —
Слишком прямые, простые черты лица, широкие бёдра, груди — примерно шестой
размер, если считать по-вашему. Так вот, Господь наш Саваоф протянул
Златокудрой два предмета: лакомство, которое он лично готовил ночью, пока они
спали, халву из пчелиного мёда и сладкого миндаля, а также маленькое
невзрачное яблочко, сорванное с ближайшей ветки.
— Что выберешь, внученька? — спросил он.
Мы с Михаилом отвлеклись от брёвен и посмотрели на эти угощения на широких
ладонях, понимая важность момента. Из яблока высунулась красная голова
червячка, словно желая ещё больше отвратить Еву от данного варианта
выбора.
Но ни бедный червяк, ни Михаил, ни сам папа не понимали легкомыслие человека.
При виде обитателя зелёного плода Ева засмеялась, выхватила яблоко и бросила
его своему пухленькому Адаму.
— У-у, змей проклятый! — разгневался отец. — За то, что соблазнил их,
поплатишься!
И эта кара свершилось сразу, ибо Пухленький тремя жадными укусами съел кислющее
яблоко вместе с бедным червём.
— Выбор сделан, — вздохнул отец. — Ладно, пусть попробуют пожить на том
островке. Но только ты, Сатанаил, сыночек, присмотри за ними! В полутора
километрах, на берегу континента, обитает стадо гоминид, одно из тех, по
которым вы изучали зачатки коллективного разума. Расстояние, конечно,
солидное, но это племя уже умеет плавать, придерживаясь за большие ветки
деревьев, поэтому я тревожусь.
— Позвольте, Господин, я отправлюсь туда вместе с Принцем? — предложил
архангел Михаил.
— Ещё чего не хватало, — рассмеялся отец. — Давай ещё разместим на островном
пляже всю небесную армию, стеречь весёлых детишек. Нет уж, хватит одного
нашего принца.
Леонид Иванович прищурился и замолчал, погружаясь в тяжкие воспоминания.
Прервать их никто не решился, поэтому пауза продолжалась больше минуты.
— В первый день на острове я устал, как чёрт, вспахивая им первое поле и
подводя к нему оросительную систему. Не скрою, было очень приятно, что
некоторые даже пытались мне помочь своими маленькими деревянными лопатками. Но
ночью выспаться не пришлось: на детей напали мерзкие гоминиды! До сих пор не
пойму, как они учуяли нас за полтора километра. Они утащили с собой на берег
трёх девочек, включая Златокудрую. Пухленький, который пытался защитить свою
красавицу, был тяжело ранен в спину каменным топором, мне еле удалось унять
кровь. А после этого я сразу ринулся в погоню. Гоминиды далеко успели уйти в
прибрежные заросли, вот когда я пожалел, что со мною нет Михаила!
Человекообразные обезьяны тоже могли видеть в темноте, как и я, но всё-таки
малость похуже. Поэтому удалось справиться с ними — обезьяньих бойцов штук
двадцать раскидал по деревьям, как глупых котят. Думаете, испугал? Фигушки,
преследовали нас с девчонками по пятам до самого берега, и троим самым наглым я
вынужден был свернуть шеи. Хорошо, что другие дети уже успели отыскать
подходящий топляк, большие пальмовые стволы, и подогнать их к берегу, нам
навстречу. Обезьяны угомонились только при виде того как мы отплываем в сторону
костров нашего острова, и не могу сказать, чем они впечатлились больше: нашей
флотилией или теми яркими огнями.
А утром вместе с отцом мы подводили наши неутешительные итоги. На Земле
пролилась первая боевая кровь. Невзирая на то, что нашими трудами рана
Пухленького заживала, как на собаке, согласно Великому Закону война и прочее
убийство людей, пусть даже самых гнусных, сделались теперь допустимыми. Но ещё
хуже было то, что Златокудрую каким-то образом наши враги успели изнасиловать
по пути, и в её чреве уже совершилось зачатие не пойми какой новой души!
— А что, до этого дети не жили интимной жизнью? — спросила Жанна. — Ах да,
извините, Хозяин, это глупый вопрос.
— Отец поначалу решил стереть с лица земли всё обезьянье племя и пресечь
развитие плода Златокудрой, — продолжал Леонид Иванович. — Но тут уж заговорил
я:
— Папа, неужели ты не видишь, что наше вмешательство отныне никогда не пойдёт
им на пользу? Успехи они будут приписывать себе, а неудачи — возлагать на нашу
ответственность. Уж лучше пускай будет наоборот.
— А вы согласны с моим решением? — спросил отец у детей.
— Не-ет, — простонал Пухленький, лежащий ничком, со своего больничного
гамака, свитого из мягких лиан. — Не нужно их убивать, они достаточно
сообразительны и ловки, и из них выйдут отличные рабы и работники.
— Ум, сила и хитрость не всегда смогут удерживать рабов в подчинении, —
покачал головой отец. — Придётся вам выдумывать какие-то правила и порядки,
чтобы объяснить, почему одни обязаны трудиться руками, а другие — мозгами. А
что будем делать с девочкой?
— Надо, чтобы ребёнок выжил, — уверенно сказал Пухленький, и я заметил, что
зарёванная Златокудрая посмотрела на любимого с благодарностью. — Он будет нашим
символом жизни и преодоления бед на все времена!
— Ох, чувствую, натерпитесь вы с этим символом, — покачал головой отец. — Вот
тебе, сынок, и предсказание профессора Маркова.
И он, конечно, оказался прав: первенец Златокудрой, которого они с мужем
назвали Каином, наводил ужас на всё дальнее и ближнее побережье. Хотя ему и
удалось объединить множество различных племён и научить своих подданых
земледелию, от дельты Нила до самого Междуречья. Но поскольку до изобретения
первых иероглифов было ещё далеко, то и он, и несколько поколений его потомков
стали овеяны сплошными сказками и легендами.
— Запомни, Жанна: люди непредсказуемы, — промолвила Агаша. — Свои поступки они
привыкли совершать в сочетании эмоций, логики и порывистых капризов. Поэтому
важно, чтобы их устремления всегда были обращены в светлую, полезную сторону.
2020-12-22 в 12:10
