Лотосовые Ножки, 46 лет
Москва, Россия
Две маленьких принцессы танцуют на полях
Кружась легко и быстро на тонких каблучках
Куда ведет их след, узнаешь ты во снах
Две маленьких принцессы танцуют на полях...(с)
Она приблизилась неспешно, глубоко вдавливая тонкие стальные шпильки в высокий
ворс плотного ковра, и остановилась у тела мужчины. Тот лежал в пластиковом
эргономичном мешке, похожем на мешок для трупов, при всей неуместности
подобного сравнения. "Мумию", кто-то постарался упаковать весьма качественно и
плотно, от самой шеи и до ступней ног так, что на поверхности этого кокона не
было никаких складок, выступающих краев, или неровностей, какие бывают при
заматывании в пленку, поскольку материал упаковки был очень эластичный, тонкий
и прочный. Этот мешок почти повторял контуры тела с прижатыми руками, имел две
надежные молнии по бокам и оставлял совсем незначительную свободу движения. На
голову мужчины был надет плотный чёрный чулок, с резинкой охватывающей шею.
- Раб, ты слышишь меня?
- Да.
- Да, кто? - женщина поставила ногу на затянутое в нейлон лицо.
- Да, Госпожа.
Чуть придавив подошвой и проведя ею по тонкой ткани, она подцепила каблуком
ажурную резинку начала сдвигать ее вверх. Не торопясь, явно получая
удовольствие, женщина освободила рот мужчины и приказала перевернуться на
живот. Почти обездвиженный раб не сразу сумел это сделать, Она отступила в
ожидании, а когда, наконец, он перевалился и уткнулся лицом в ковер,
приказала:
- Лизать!
Ее ноги были в полуметре от его лица, и рабу опять потребовалось много усилий,
чтобы преодолеть это расстояние. "Хорошо еще, что на ковре, а не на паркете,
к которому прилипает моя чешуя" - думал мужчина, извиваясь. Достигнув ее ног,
и на мгновение уронив голову на мыски туфель, он принялся старательно лизать
их, вытягивая губы и выгибая шею. Ему хотелось хоть немного помочь себе телом,
но попытки оказались бесполезны.
Госпожа достаточно долго мучила его таким образом, наблюдая, как он корячится.
Иногда она водила поверхностью обуви по жадным губам и высунутому языку, или
засовывала мысок туфли ему в рот и называла это подошвенно-оральным сексом.
Когда в очередной раз раб ткнулся лбом в ковер, женщина легонько наступила на
его затылок:
- У тебя короткий язык, ты очень плохо вылизал мои подошвы, надо больше
тренироваться.
При этом она ни разу не подставила ему подошвы, и лизать их он мог только,
когда мыски ее изящных туфель поочередно оказывались в его рту.
Плавно двигая ножкой, Госпожа покачивала его голову влево-вправо, а потом
легким пинком отдала безмолвный приказ, который мужчина понял и немедленно
выполнил, прижавшись скулой к ковру.
Она задержалась на несколько секунд, просто поставив ногу на его щеку, а затем
встала на его голову полным весом.
- Да, язык короток, но придётся, видно, довольствоваться таким.
Переворачивайся. - говоря это, женщина тихонько перетаптывалась, буквально
выжимая из раба сдавленный скулеж.
Приказы Госпожа всегда отдавала не повышая голоса, иногда почти мурлыкая, но
даже это получалось у нее повелительно и надменно.
Тем временем, мужчина никак не реагировал на приказание, даже не пытался
пошевелиться, должно быть, просто не услышал, женщина стояла как раз на его
ухе.
- Ты что, глухой? Я должна повторять? - произнесла она капризно, поджав одну
ногу, стоя второй на скуле и шее.
Раб замер на мгновение в смятении, но, догадавшись, начал отчаянно изгибаться
и извиваться, стараясь выполнить приказ, а Госпожа удовлетворенно продолжила
топтать его голову.
Через некоторое время, она шагнула уже на грудь, позволяя ему немного
расслабить шею. Он облегченно застонал. Чуть потоптавшись, женщина протянула
над его лицом ногу:
- Исправляй.
И снова долго наблюдала, с каким благоговейным трепетом, раб лижет господские
подошвы, страдая от дикого возбуждения и боли, ведь она стояла на его груди,
не сходя с места, а когда переступала, меняя ноги, он разражался благодарным
воем.
С не меньшим удовольствием и Госпожа наслаждалась процессом, то нежно всаживала
шпильки в рабский рот, то вытирала подошву о его язык и растирала губы, то
разрешала рабу самому предаваться яростному обожанию.
- Почему ты заставляешь меня повторять дважды? Не слушаешь? Или мои слова тебе
не интересны?
Мужчина попытался промямлить что-то про прижатое ухо, однако не отрывал при
этом губ от гладкой, сладкой, обожаемой поверхности.
- Вот как? Я виновата? Отвечай! - она топнула в грудь - Ты хочешь, чтобы я
чувствовала себя виноватой? Отвечай, раб! Из-за твоего бедненького, дурацкого
ушка? Отвечай!
- П-простите, Госпожа...
- Я приказала отвечать, а не просить прощения.
Женщина стояла на его груди и глядела на лицо, наполовину затянутое в чулок.
Потом сошла, взяла подушечку для сна, какие обычно берут с собой в самолет, и
подложила ему под шею, а сдвинутая с лица резинка чулка опять охватила его
горло.
- Не смей напрягать мышцы, мне нужен "мягкий матрасик", - проворковала
Госпожа, присев рядом, ласково провела рукой по его щеке, и выпрямившись
привычно шагнула на тело.
... Через несколько часов, она по-прежнему делала то, что любила так
беззаветно - топтала ногами покорного, обожающего её мужчину. Мучила его и
любовалась страданиями. Ее извращенный мозг воспринимал искаженное гримасой боли
лицо, как самое прекрасное произведение искусства, настолько великолепное,
что ни один, даже самый талантливый художник или скульптор, не смог бы
воссоздать эту красоту. Женщину возбуждало осознание собственной
вседозволенности, она делала больно, просто потому что могла, а не только
потому что это доставляло удовольствие и мужчине тоже. За это время он, как и
всегда, превратился в обессиленное туловище, которое не раз и не два пыталось
спастись, согнуться, увернуться хоть как-нибудь, разжалобить слезами,
вымолить пощаду, но Госпожа делала вид, что просто не замечает ни его
страданий, ни отчаянных попыток, и методично шагала, переступала, давила и
вкручивала. Она несколько раз сменила туфли, и внимая иногда, сдавленным
мольбам, топтала без обуви. Сейчас раб едва дышал и едва вздрагивал под
давлением каблучков. Это было именно то его состояние, которое так нравилось
Госпоже и особенно ее возбуждало.
- Ну, что затих? Дрожишь, не сопротивляешься. Инстинкт самосохранения молчит?
Понимаешь же, дрянь, что мне всегда мало будет. Знаешь ведь зачем мы тут
собрались. Не в игрушки играть. Проси пощады! Ну! Молчишь? Ну и убирайся! Уходи!
Пшел вон, урод! - произнося эту гневную тираду, она с силой топала ногами в
грудь несчастного поверженного раба. Когда волна гнева схлынула, Госпожа,
словно спохватившись, добавила, понизив голос, - Я хочу убивать тебя много
раз. Столько, сколько мне будет нужно, чтобы насытиться. Еще. Я хочу еще.
Больше. Дай мне еще!
Наконец, сойдя с его груди, она замерла на секунду в раздумьях. Потом,
поставив ноги по сторонам от его головы, потянула наверх узкую юбку и плавно
опустилась на его рот.
Мужчина знал, что и как делать, к тому же Госпожа обхватила одной рукой его
под затылок, а второй оперлась на сидение высокого стула, стоявшего за головой
раба, и помогала мягкими движениями. Ее оргазм был сильным и долгим...
Некоторое время спустя, женщина села на стул, разулась и поставила ноги на
раздавленные рабские губы. Мужчина лизал, целовал и ласкал ее ступни, пока
она, прижимая его язык то сводом стопы, то пальчиками, то пятками,
разговаривала по телефону:
- Алиса, зайдите к нам минут через двадцать. Вам же хватит двадцати минут чтобы
собраться? Часа два-три я вам обещаю, хоть и была сегодня в ударе.
Мужчина слушал ее разговор, благодарно целовал ступни своей любимой Госпожи, и
был почти уверен, что Алиса, за стойкой регистрации, радостно взвизгнула,
нетерпеливо затопала стройными ножками и начала взволнованно благодарить его
Хозяйку, называя не по этикету, Госпожой Евой, а по-свойски, Еленочкой
Викторовной, именно это и было имя Женщины, которую он безмерно обожал.
Алиса - администратор тематического отеля, в котором эта пара уже давно,
периодически, снимала номера, заселяясь, обычно, на несколько дней.
И это Алиса так аккуратно и тщательно упаковала в пластик обнаженного мужчину,
оставаясь при этом профессионально отстраненной.
Когда Елена Викторовна пригласила ее поучаствовать, в первый раз, девушка
смущалась совсем не долго, достаточно быстро освоилась под руководством опытной
наставницы, и получила огромное удовольствие. В последующие разы, Госпоже Еве
уже не было нужды следить за помощницей, и они обе просто наслаждались, даря
неописуемое наслаждение себе и мужчине.
Игры молодых женщин были достаточно откровенны и возбуждающи, но к чести Алисы,
надо сказать, что за пределами номера она ни разу не позволила себе
неподобающего взгляда, интонации или намека.
Вот и сейчас она торопливо принимала душ, надевала платье, тончайшие чулочки и
нетерпеливо выбирала туфельки.
Пока Госпожа Ева ждала Алису, рабу было позволено отдыхать. Он целовал
маленькие стопы, своей Хозяйки, а она гладила ими его губы и лицо. Не имея
возможности взять ее ножки в ладони, ласкать их и прижимать к лицу, мужчина
старался вложить в свои поцелуи всю страсть и всю нежность, которые испытывал к
этой женщине.
- Госпожа моя... Госпожа... Обожаю... Обожаю... Обожаю тебя, Еленочка моя...,
- забываясь бормотал он, выдыхая свои признания в ее мягкие подошвы.
- Целуй... Еще целуй, целуй, - удовлетворенно шептала она в ответ, не
запрещая при этом ему говорить. Он чувствовал ее наслаждение, слышал это по
дыханию.
Из сладостного покоя мужчину вывел осторожный стук в дверь. Елена Викторова
вспорхнула, на ходу сунув ножки в туфли, и прошла в прихожую.
Он слышал, как вошла Алиса, слышал шорох обьятий, шумные вздохи:
- Алисонька... Вот и ты.
- Ленуся... Я так ждала тебя... Так соскучилась... - это была уже не вежливый
администратор отеля, а изголодавшаяся любовница. - Пойдем, скорей. Обожаю
делать это на нём.
- Девочка моя... - голос Госпожи Евы дрожал от нетерпения, вызывая у раба
острые уколы ревности, - идем.
Мужчина не сразу понял, какая из женщин наступила ему на грудь пятками к лицу.
Другая пара ножек смяла живот. Он сдавленно застонал, и тут же с губ Алисы
сорвался вздох наслаждения:
- Да-а-а, так, вот так... - ножки на груди начали двигаться, давя мышцы и
прогибая ребра.
"Алиса"- мысленно застонал раб.
- Топчи. Я тоже люблю на нём, - теперь и Ева повторила это "на нём ".
"Им нравится давить меня каблуками и целоваться... Ах, как топчут..."
Две пары стройных женских ног размазывали его измученное тело и беззастенчиво
вминали в ковер. Мужчина обреченно закрыл глаза, даже не пытаясь увидеть
что-нибудь сквозь черную ткань чулка на голове, и тихо стонал под подошвами
возбужденных красоток. Иногда чувствовал, что шаги замедляются, ножки замирают
или переступают едва-едва, значит, дамы снова целуются и ласкают друг друга,
но через некоторое время, он совершенно перестал осознавать и это, перестал
понимать, как они перемещаются. Весь процесс превратился в непрерывное и
методичное утрамбовывание. Периодически на его опухших, кровоточащих губах
оказывалась то одна, то другая туфелька, которые тоже стали неразличимы, и
раб бессознательно лизал и лизал, а когда ему топтали лицо, лишь поскуливал
чуть громче.
Женщины прижимались горячими телами, ласкали и гладили друг друга, пока еще
через тонкую ткань обтягивающих платьев, целовали лица, губы, шеи, руки и
нашептывали нежности.
- Как я соскучилась, лисонька моя... Сладенькая... О, да! Да! Вот так...
Надеюсь, сегодня мы его растопчем окончательно...
- Лена... Лена.., - жарко выдыхала Алиса, - Обожаю тебя. - она обернулась,
стараясь поглядеть на мужчину под ногами - Хочу смотреть, как он там мучается.
Она повернулась на носочках и ногой стянула с головы мужчины чулок. Елена
прижалась к ней сзади и через плечо подруги тоже посмотрела на измученное,
измятое, мокрое лицо своего раба.
- Видишь, какой он жалкий?
Они обе, почти одновременно хмыкнули.
- Жалкий раб! - Госпожа Ева топнула ногой, продолжая обнимать Алису за бедра. -
Смотри как кайфует. Ничтожество! Любит когда я топчу его при тебе или когда мы
делаем это вместе. Этот мерзкий раб мечтает, что я отдам его тебе на
растерзание. Говорит, что бросая его под ноги другой женщины, я лишний раз
подтвержу его ничтожность и абсолютную принадлежность мне. Каков хитрец, а?
Ловко придумал. Но возможно, когда-нибудь, я и исполню его мечту. Я же добрая.
Прикажу целые сутки пролежать под стойкой администрации, пока ты на смене.
Будешь принимать гостей и давить его рожу, пинать каблуками, а он пусть молчит
и лижет. Ночью поднимитесь в номер, истопчешь его от души, пока я с кем-нибудь
еще позабавлюсь, а утречком к вам присоединюсь. Не попортишь же его до утра?
- Конечно не попорчу! - Алиса ответила так поспешно и жарко, а глаза ее
заблестели так жадно, что Госпожа Ева хмыкнула.
- Подожди, дорогая, я еще не решила и не приказала, - проговорила она с
усмешкой, разворачивая подругу к себе лицом. Губы Евы растянулись в улыбке, но
в ее глазах застыл лёд. Она сжала щеки девушки двумя пальцами, и поцеловала в
выпяченные губы - Тоже мечтаешь об этом, да? Мерзавка! На меня смотри! - Алиса
испуганно посмотрела в глаза Госпожи - Ева, держала свою "жертву" за
подбородок, ухмыляясь, как маньяк, но в следующую секунду взгляд ее потеплел,
и она закончила фразу обычным тоном, отворачивая девушку от себя - Для начала
давай-ка дожмем этот кусок мяса. Гляди, как забавно сморщился. Больно ему.
Потопчи его. Сильнее! Еще. Так его! Раздави!
С горящими глазами, Алиса давила мужчину, прижимаясь спиной к Госпоже и все
сильнее вкручивала подошвы. Ева смотрела через ее плечо, перетаптываясь на
булькающем, мягком рабском животе.
- Хочу его добить. Принеси полотенце.
Алиса сошла и направилась в ванную.
Ева тоже сошла, достала из своей сумочки маникюрные ножницы, и присев на
корточки, ловко разрезала пленку так, что гениталии раба оказались снаружи. От
прикосновений ее рук, мужчина мгновенно возбудился. Щелкнув по восставшему
члену пальцем, Госпожа Ева подложила под него, принесенное Алисой полотенце.
В прежние их совместные встречи, Елена не доходила до такой степени
откровенности. Алиса покидала их до того, как наступала очередь интимных пыток.
Впрочем, Госпожа Ева обычно бывала снисходительной и проводила экзекуцию
несколько иначе, жалея своего раба.
А сегодня она, явно была в настроении особо изощряться. Наступила на
застеленный полотенцем живот и тут же на беззащитный член, для начала одной
ногой, легко прижимая его и немного поглаживая гладкой подошвой. Алиса глядела
на это с нескрываемым любопытством и возбуждением.
- Что смотришь, становись на тушу, чтобы не рыпался слишком сильно.
Девушка наступила на грудь мужчины и начала топтаться почти на месте,
завороженно глядя под ноги Госпожи. А та двигалась все активнее и смелее,
топтала гениталии уже полным весом обеими ногами, вминая член в тело. Шпильки
основательно расцарапали тонкую кожу и полотенце запачкалось кровью. Раб выл и
орал в голос, изгибался и бился в тщетных попытках облегчить свои мучения,
бился головой о мягкий ковер и почти сбросил с себя Алису, несмотря на свое
скованное положение.
- Встань ему на голову! Придави ее. Вот так.
Ева не останавливаясь топтала мужское естество изящными туфельками. Она
переступала легко и плавно, но давила, тем не менее, всем своим весом.
- Давай... Растопчи ему рожу..., да..., да..., вот так..., - в пылу страсти
ее дыхание сбилось, - Давай, раздави эту глупую башку!
Скинув туфли, Алиса азартно топала в лицо. Голова раба повернулась чуть набок,
насколько это позволяла подушка-бублик, так, что под ногами девушки было
именно лицо, но вероятность того, что девичья пятка неосторожно свернет нос,
была очень невелика, поэтому девушка, не стеснялась, расплющивала щеку, лоб,
весьма изощренно размазывала искаженный страданием рот.
- Топчи, девочка моя. Так его! А ты, лижи ей ноги! Слышишь, раб?! Лижи! И
соси пальцы! Вот так...
Раб кричал и извивался, а Алиса запихивала ногу прямо в его крик,
сладострастно мяла лижущий язык и наблюдала, как Ева, закусив губу,
сосредоточенно расплющивает мужское достоинство.
Вдруг, мужчина под их ногами задрожал всем телом, забился в конвульсиях, и
агонизируя взорвался финалом.
- Не сходи, - приказала Ева. Алиса послушно замерла и смотрела, как мечется в
экстазе человек, на голове которого она стояла. Через несколько секунд,
девушка осмелилась спросить:
- Почему не сходить? Он же готов, ты его совсем прикончила.
- О, нет, оргазм никак не влияет, ни на способность быть затоптанным, ни на
его готовность быть ковром для моих или наших развлечений. Так что не отказывай
себе в удовольствии. Иди ко мне поближе...
- А он тогда пусть гладит мои ножки, прикажи ему.
Ева залилась смехом:
- Ты маленькая маньячка! - и подмигнув, ничего, пока, не понимающей подруге,
приказала рабу - Погладь ее ножки!
И тут уже, Алиса засмеялась, сообразив, что раб обездвижен и не сможет вынуть
руки из мешка. Но Ева была непреклонна.
- Ну! Выполняй приказ! Живее!
Мужчина, еще не вполне пришедший в себя, чуть помедлил, дернулся было, но
тут же оставив объективно тщетные попытки вынуть руки, прошептал, пересохшими,
истерзанными губами:
- Простите, Госпожа. Раб не может выполнить приказ. Простите и вы, Госпожа
Алиса. Раб виноват.
- Мерзкая образина! Приказ такой простой. Ты специально не выполнил, чтобы я
тебя наказала, да? Отвечай!
Алиса замерла с выражением удивления на лице. Она смотрела под ноги на
несчастного раба и было заметно, что ей его почти жаль. Жестокая Госпожа Ева
заставляет его проделывать невыполнимое, да еще самого же и обвиняет.
Но, кажется, раб был готов и к такой ситуации. Не помедлив ни секунды, он
смиренно произнес:
- Раб виноват, Госпожа. Раб в вашей власти.
- Видишь, какой вышколенный. Он безупречен. За это и люблю. - с нотками
гордости в голосе, обратилась Ева к Алисе, а затем продолжила строгим тоном -
За неповиновение, раб заслуживает самого строгого наказания. Так что постарайся
заткнуться и не рыпаться. - эти слова предназначались уже мужчине.
Он глубоко вздохнул и заметно расслабился, готовясь принять неизбежную пытку.
Наказание мало чем отличалось от обычных воздействий. Единственная разница была
в том, что Госпожа давила акцентировано, специально делая упор на те или иные
точки, чтобы усилить боль и превратить ее в невыносимую. Тогда как по
обыкновению, она старалась затаптывать все тело целиком, равномерно
распределяя нагрузку.
Одну пару ножек, раб мог выдерживать почти бесконечно, даже если это была
самая изощренная пытка. Но две пары. Одновременно. Испытание не для каждого.
Он запомнил лишь самое начало экзекуции, когда еще мог расслышать голос
Евы:
- Смотри не сдохни раньше времени!
"Я снова виноват", подумал он и тут же отключился...
Когда этот бурный день и большая часть ночи закончились, и Алиса ушла, мужчина
и женщина просто лежали в кровати. Госпожа Ева была милостлива и ласкова в эти
предутренние часы. Казалось, ей было даже немного неловко, ведь она затоптала
своего мужчину до такого состояния, что он лежал, словно колода, и даже в
мягкой постели поворачивался с болезненным стоном. Она гладила его синяки и
ссадины, легко касаясь их пальцами и губами. "Ты совсем измотан, я почти
умертвила тебя... Но мне этого так хотелось!.. Ладно, отдыхай, спи, я еще
полюбуюсь немного на свои художества." Женщина поцеловала его в плечо. Мужчина
улыбнулся совсем слабо, распухшими губами и проваливаясь в сон, успел
подумать, что утром он потихоньку проползет под одеяло к Ее ногам и будет долго
целовать маленькие пальчики, посасывать их и облизывать стопы и пяточки. А
потом двинется вверх по ногам. Елена все это время будет ещё спать или делать
вид, что дремлет. Он разбудит Госпожу ласками. На пике блаженства, она сожмет
его голову ногами.., оттолкнет, а потом и сама наградит так, как только Она
умеет...
...Грудь болела ужасно и было трудно дышать. В голове стучал молот... Стоп.
Молот не в голове, он снаружи. С трудом вынырнув из сна, мужчина понял, что
Елена стоит на его груди в туфельке, а второй ногой пинает голову.
- Скотина! Ты спишь! Ты спишь! Спишь! На пол, живо!
- Но...
- Заткнись! На пол, я сказала! - она и не подумала сойти и продолжала бить в
висок подошвой. Он попытался сдвинуться, но нещадно гудящие кости, мягкий
матрас, в который Госпожа вдавила его еще спящего, не позволяли этого сделать.
- Жалкий червяк. - она сошла на постель и несколько раз пнула его в бок, -
Живей!
Мужчина кое-как перекатился на край кровати и буквально свалился на пол. Женщина
переступала и пинала мысками туфель его саднящее тело, а потом, наступив на
него, сошла на пол.
- Целуй ноги!
Он включился и поцеловал подставленную туфельку.
- Еще! Лучше!
Она пнула его в живот. Отошла немного, оценивая пространство для маневра и...
процокала каблуками в соседнюю комнату.
- Ползи сюда! Руки за спиной! - Госпожа Ева стояла посреди комнаты, чуть
расставив ноги и уперев руки в бока, недалеко от того места, где совсем
недавно превращала его в фарш. - Целуй!
Он кое-как дополз и просто согнулся, практически упершись лбом в пол рядом с ее
ногами. Сил не было, тело болело и отказывалось слушаться.
- Жалкий раб.- она отошла чуть в сторону и с размаху нанесла удар. Мужчина со
стоном повалился на бок. - Я сказала, целуй! Руки за спину! - он потянулся
губами и несколько секунд подобострастно лобызал туфлю. Женщина снова отступила
и снова ударила. - Вторую! - раб облизал вторую. Ева опять ударила и опять в
живот, потом еще и еще. - Не сметь закрываться!
Она принялась наносить удары по телу скорчившегося у ее ног мужчины, методично
избивая. Когда раб падал, Госпожа пинала его голову и приказывала: "Позу!" Он
снова ложился на бок, предоставляя ее ногам грудь и живот. Руки он,
по-прежнему, держал за спиной. Периодически Ева подставляла ноги к самым его
губам, и раб целовал их жадно и умоляюще. Наконец, она пнула его в плечо,
опрокидывая навзничь. Мужчина с трудом смог распрямить избитое тело. Женщина
сделала шаг и поставила ногу ему на лицо. Она ничего не сказала, но шпилька
оказалась прямо над его губами, и конечно раб начал старательно и нежно ласкать
и облизывать маленькую набойку. Госпожа Ева, не меняя положения ноги оперлась
на нее и второй встала на грудь. Она давила и смотрела, как он лижет каблук и
подошву. Поменяв ноги, позволила мужчине облизать и вторую туфлю и замерла,
стоя на груди. В этот момент мужчина с трудом прошептал:
- Госпожа... Госпожа... Моя Госпожа...
Ева наклонилась, заглянула в его глаза и проворковала:
- Ты проснулся! Доброе утро. - это была уже не Госпожа Ева, а его Елена. Родная
и любимая.
- Ты была такая яростная. И такая красивая. - произнес он, глядя влюбленными
глазами.
Она улыбнулась и присела на пол рядом.
Кое-как перевалившись, мужчина положил голову ей на колени, и Елена тут же
запустила свои пальцы в его волосы. Потом наклонилась и стала целовать его лицо.
Лоб, глаза, щеки, губы... Мужчина стонал, кожа нещадно саднила, но эти
поцелуи были для него вершиной блаженства. "Она меня любит. Я её. Она моя."
- Сегодня я снова буду топать тебя. Медленно и долго. - заговорщицки проговорила
женщина. - Начну прямо сейчас. Ведь ты уже готов начать, не так ли?
- Готов, Госпожа. Благодарю.
- Ступай, умойся и быстренько на место.- продолжила она и добавила, - тебе
понадобится много сил, завтра смена Алисы, будешь ее ковром...
Конец.
2019-03-04 в 14:56
