Сергей Громов, 42 года
Одинцово, Россия
О том как обстояли дела с сексом у тасманийцев данных не сохранилось, так как
их немножечко извели проклятые англичане, устроив бедным тасманийцам настоящий
геноцид. Последняя чистокровная тасманийка - Труганини, умерла в Хобарте в 1876
году. Материальная культура тасманийцев считается крайне примитивной, поэтому
сохранившиеся сведения о браке и семье у тасманийцев могут для кого-то послужить
некоторым эталоном поведения людей вообще в подобных вопросах, хотя конечно,
идеальную модель для таких исследований найти вряд ли возможно. Семья и брак
часто сильно завязаны на материальных вопросах, а они в свою очередь в
значительной степени обусловлены средой и типом хозяйственной деятельности.
Буков много, но иначе никак:
"Хозяйственная группа – оптимальная хозяйственная ячейка
охотничье-собирательского, доземледельческого общества. Оптимальная, но не
единственная. Наряду с ней существуют и другие общественные формы. Основной
клеткой общественной структуры у тасманийцев, как и у других охотников и
собирателей в эпоху, доступную нашим источникам, была семья. {129/130}
А. Б. Пиотровский утверждал, что у тасманийцев «семья не являлась
сложившейся социальной единицей» [21, 173]. Многочисленные факты, в том
числе и те, которые приводит в своей статье автор, противоречат этому довольно
неожиданному выводу. Дело обстояло как раз наоборот. Все европейцы, которым
довелось наблюдать тасманийцев, пишут о семьях, об очагах, вокруг которых
располагались семьями для еды и на ночлег тасманийцы. «Каждое туземное
племя делится на несколько семей, и каждая семья, состоящая из нескольких
человек, помещается у разведенного ею огня» [37, 104]. «Где бы ни
расположилось туземное племя, – пишет другой очевидец, – каждая семья зажигает
отдельный костер на расстоянии 14–20 ярдов (12, 8–18, 3 м. – В.К.) друг от
друга» [155, 137; 152, 107]. Вспомним рассказ Лабиллардьера о стойбище,
в котором горело семь костров, и вокруг каждого располагалась небольшая семья.
Что же известно нам о браке и семье у тасманийцев?
Тасманийская семья – элементарная общественная клетка, которая выступает как
самостоятельная хозяйственная группа, как коллектив по совместному добыванию
пищи в неблагоприятное время года и в неблагоприятных физико-географических
условиях. «Каждая семья имеет свой огонь, самостоятельно охотится и
возводит для себя отдельную хижину», – пишет Уэст [264, т. 2, 82].
Хозяйственную самостоятельность тасманийской семьи, конечно, не следует
преувеличивать, но тенденция подмечена, по-видимому, верно.
Многочисленные факты показывают, что во многих австралийских племенах семьи
ежегодно в течение довольно продолжительного времени – от нескольких недель до
нескольких месяцев – ведут экономически самостоятельное существование.
Продолжительность этих периодов зависит от местных природных условий, времени
года, наличия продовольственных ресурсов. То же самое, очевидно, происходило
и в Тасмании. Мы не знаем, насколько продолжительными были здесь эти периоды –
все зависело от конкретных условий. Периодическое дробление хозяйственной группы
на отдельные семьи – форма существования охотничье-собирательского общества в
определенных условиях, форма активной адаптации к ним. Нестабильность групп в
связи с цикличностью экологических условий, периодическая {130/131} временная
хозяйственная самостоятельность семьи характерны для охотников и собирателей и
других частей света [9, 239–241].
У тасманийцев, как и у аборигенов Австралии, семья состояла из родителей и
неженатых или незамужних детей. Лишь иногда в состав семьи входили отдельные
ближайшие родственники – чаще всего старики родители или неженатые братья мужа
или жены. Такая семья характерна и для многих других охотничье-собирательских
народов.
По словам Робинсона, жена у тасманийцев обычно переходила в «племя»
мужа – «племя» в понимании Робинсона. Следовательно, браки были в
большинстве случаев вирилокальными. Робинсон пишет об этом так: «Случается
иногда, что муж остается в племени жены и становится членом этого племени.
Чаще, однако, мужчина возвращается с молодой женой к своему народу» [91,
888]. По словам Броу-Смита, «мужчине не разрешено жениться на женщине
своего собственного племени» [234, т. 2, 386]. Об экзогамии
«племени» пишет и Бонвик [49, 61]. Как мы увидим дальше, под
«племенном» здесь следует понимать локальную группу, так что речь
идет об экзогамии и преимущественной вирилокальности локальных групп. О том,
что такое локальная группа, мы поговорим ниже.
То же самое наблюдается и у австралийцев. Браки между локальными группами
аборигенов Австралии выражают тесные экономические связи этих групп.
Робинсон пишет, что жених делает подарки родителям невесты, например
преподносит им свою охотничью добычу (кенгуру) [91, 888]. Такой обычай
существовал и в Австралии в племени курнаи, которое населяло ближайшую к
Тасмании область Юго-Восточной Австралии. «Наибольшая и лучшая часть
охотничьей добычи посылается родителям жены», – пишут о курнаи Л. Файсон
и А. Хауитт [87, 263]. Получив согласие родителей невесты, мужчина-курнаи –
так же как и его тасманийский собрат – отправляется с женой в «землю своих
отцов», т. е. на территорию своей локальной группы, но может также
поселиться и на территории локальной группы родителей жены [87, 203–204].
Временная (до- или послебрачная) уксорилокальность, т. е. поселение брачной
пары в группе жены, наблюдаемое иногда и в вирилокальных группах австралийцев,
часто объясняют {131/132} пережитками материнско-родовых институтов. В
действительности жених или муж обеспечивает пищей родителей своей невесты или
жены в порядке своего рода выкупа, компенсации группе, к которой принадлежит
или принадлежала женщина, за потерю в ее лице рабочей силы, добытчицы средств
пропитания. Этот обычай отсутствует там, где брак основан на обмене женами и
где группа, теряя одну женщину, приобретает другую. Временное или постоянное
уксорилокальное поселение супругов преследует ту же цель: в случае взаимно
удаленного расположения локальных групп (что при обширности охотничьих
территорий бывает нередко) оно помогает охотнику наилучшим образом выполнять
свои обязанности по отношению к тестю и другим свойственникам.
Сходство обычаев аборигенов Тасмании и Юго-Восточной Австралии здесь очевидно,
и оно характеризует не только генетическое родство двух этносов, но и
структурно-типологическую близость их общественных отношений.
Итак, данные, которыми мы располагаем, свидетельствуют о том, что брак у
тасманийцев был по преимуществу вирилокальным. Эта ведущая тенденция
предполагала исключения в виде постоянной или временной уксорилокальности брака.
В некоторых случаях здесь была возможна и неолокальность: поселение брачной пары
вне локальных групп мужа и жены. Не наблюдалась лишь дислокальность брака, при
которой муж и жена остаются в своих локальных группах. Такая форма брака,
которую некоторые теоретики считают типичной для ранних стадий общественного
развития, вообще не характерна для охотников и собирателей, и пример
тасманийцев, сохранивших к началу колонизации свой общественный строй в
неприкосновенности, подтверждает это еще раз.
Вирилокальность брака – ведущая форма локальности брака и у австралийцев.
По-видимому, такая локальность брака вообще в большей степени отвечает
условиям, в которых живут охотники и собиратели, и социальным взаимоотношениям
в охотничьих общинах [9, 246, 248].
О существовании у тасманийцев родовой организации в какой-либо форме источники
умалчивают. Единственным {132/133} указанием на возможность ее существования
является экзогамия локальных групп; но родовая организация не сводится к
экзогамии, это лишь один из признаков рода, хотя и обязательный, выражающий
его сущность. Обычай брать жену или мужа из другой локальной группы может
возникнуть и независимо от существования рода. Экзогамия локальной группы и
экзогамия рода – не одно и то же. Локальная группа – территориальный институт,
она может состоять и чаще всего состоит из семей, включающих в себя выходцев из
различных локальных групп (хотя это и не является непременным ее признаком), а
род – институт генеалогический, он не состоит и не может состоять из семей,
так как члены каждой семьи – всегда представители различных родов. Но очень
возможно, что исторически родовая организация возникла на основе экзогамии
локальных групп. Существовала ли родовая организация у тасманийцев, мы не
знаем, и любые домыслы здесь бесполезны. Таково, например, утверждение – мы
находим его в книге «Народы Австралии и Океании» – о том, что
подразделения племен у тасманийцев были «примитивными родами» [18,
277]. Повод для такого вывода дает только существование экзогамии.
Не лучше обстоит дело и с таким предположением: «Счет родства (у
тасманийцев. – В. К.) был, по-видимому, матрилинейным» [18, 278].
Единственное основание для него – слова Бонвика: «В Австралии и Тасмании
мужчины считались родственниками родственников своих матерей» [49, 62].
Откуда почерпнул эти сведения Бонвик, остается его тайной, в чем легко
убедиться, заглянув в его книгу. Позаимствовав эту цитату из книги Линг-Рота,
автор главы о тасманийцах в книге «Народы Австралии и Океании»
почему-то умолчал, что этот признанный авторитет в тасманийской этнографии
сопровождает слова Бонвика следующим замечанием: «В действительности нам
ничего не известно о подобных отношениях у тасманийцев» [152, 115].
В. Ф. Зыбковец тоже без всяких оснований называет «родами» локальные
и хозяйственные группы тасманийцев [7, 136–137].
Мало обоснован и вывод – там же, в книге «Народы Австралии и
Океании», – о «преобладании традиций группового брака у
тасманийцев» [18, 278]. Это утверждение покоится на фактах полигамии; но
полигамия не {133/134} является «остатком группового брака», как
считает автор. Нам еще предстоит рассмотреть вероятные причины многоженства, и
мы убедимся в том, что они – в самом строе тасманийской семьи. Замечание Уэста
(которое цитирует автор), что «женщины в последнее время жили в
бигамии» [264, т. 2, 78; 152, 112], неясно; возможно, речь идет о
последствиях охоты белых тюленепромышленников на тасманийских женщин, которая
нарушила пропорциональное соотношение полов. Явление это, во всяком случае,
позднее, как и пишет Уэст.
Другое доказательство традиций группового брака – «легкость развода»
– едва ли следует рассматривать серьезно. Ведь перед нами – не современная
моногамная семья.
Последнее, чем автор главы о тасманийцах в книге «Народы Австралии и
Океании» пытается обосновать свой вывод о «преобладании традиций
группового брака у тасманийцев», – то, что «вдова считалась
собственностью всей группы: на нее имели право все мужчины». Откуда
заимствованы эти сведения, неизвестно, источник не указан, но даже если это и
так, не слишком ль этого мало для столь ответственного вывода?
Зыбковец, пытаясь обосновать групповой характер тасманийского брака, прибегает
к довольно странному переводу источника. Излагая цитату из Миллигана о разводе у
тасманийцев, он пишет, что мужчина и женщина, прекратив связь, вступали
«в новые связи внутри „семьи"», а затем связь между ними
возобновлялась [7, 136]. Между тем Миллиган пишет лишь о том, что мужчины с
легкостью меняли жен и спустя какое-то время после развода могли снова вступить
в брак с первой женой [152, 112]. Слов «внутри семьи» у Миллигана
нет. Никаких серьезных доказательств группового характера тасманийского брака мы
не находим и здесь. Речь идет о неустойчивом характере тасманийской семьи.
Говоря о том, что брачные отношения у тасманийцев носили групповой характер,
Зыбковец в то же время отмечает, что тасманийкам, по мнению всех наблюдателей,
была свойственна «верность своему супружескому долгу» [7, 179].
Как одно сочетается с другим, он не объясняет.
Сообщения авторов-очевидцев иногда противоречат друг другу. Так, Дж. Ллойд
утверждает, что {134/135} многоженство было у тасманийцев «всеобщим
законом» [155, 44–45]. Он пишет, что в племени, которое он знал в 1821
г., мужчины обычно имели по две или по три жены одновременно. Он рассказывает
далее о старике, который имел трех жен в возрасте 30, 17 и 10 лет. Все они
были обещаны ему с самого раннего детства и вскоре после этого вошли в его семью
(кстати, еще одно указание на вирилокальность тасманийского брака). Большая
разница в возрасте между мужем и женой (или женами) обычна и для австралийцев. О
тасманийце, имевшем одновременно двух жен, сообщает Колдер [58, 22]. О
полигамии у тасманийцев писал еще в 1792 г. Лабиллардьер (см. гл. 1), а
позднее и другие авторы [152, 112–113; 264, т. 2, 78]. Напротив, Миллиган
утверждает, что тасманийцы жили в моногамном браке [152, 112], а Робинсон в
разных местах своего дневника пишет, что многоженство было у тасманийцев очень
редким явлением, хотя и упоминает отдельные случаи, когда мужчины-тасманийцы
имели по две жены [91, 57, 137, 644, 742]. По-видимому, полигамия все же
существовала в Тасмании, хотя, возможно, и не была распространена так широко,
как у австралийцев.
Каковы же причины и условия возникновения полигамии в обществе охотников и
собирателей? Семья здесь – экономический институт, основанный на разделении
труда, и австралийские и тасманийские этнографические материалы доказывают это
со всей очевидностью. Экономически обусловлена здесь и полигамия. Она тесно
связана с образом жизни и разделением труда в бродячем охотничье-собирательском
хозяйстве, когда на плечи женщины ложится основная работа по обеспечению семьи
пищей и по воспитанию детей. В этих условиях и вся семья, и сами женщины,
особенно в период беременности и кормления, жизненно заинтересованы в том,
чтобы в семье появилась помощница в лице молодой жены. Полигамия не пережиток
группового брака, а институт, рожденный самими условиями
охотничье-собирательского быта. Она является одной из характерных, хотя и не
повсеместных особенностей семьи на ранней стадии ее развития.
Такой тип полигамии следовало бы точнее называть полигинией – многоженством, в
отличие от полиандрии – многомужества. Робинсон упоминает о тасманийке, которая
имела одновременно двух мужей [91, 281], – {135/136} случай редкий и вообще
нехарактерный для охотников и собирателей. Возможно, он относится к позднему
времени. В том, что это действительно так, нас убеждают приведенные выше слова
Уэста о том, что тасманийские женщины жили в бигамии «в последнее
время», по-видимому уже в эпоху колонизации, но не раньше.
Структура семьи в обществе аборигенов Тасмании и Австралии одинакова в основных,
существенных своих чертах: как и в Австралии, молодые девушки – тасманийки
нередко становились женами людей, которые были значительно старше их [49, 85].
А так как тасманийцы были отрезаны от Австралии в эпоху позднего палеолита или
мезолита и подобный тип семьи все еще существует у многих других охотничьих,
доземледельческих народов, можно предположить, что он был характерен для
охотников и собирателей позднего палеолита и мезолита и других частей света,
ибо отвечал условиям жизни общества на этой стадии развития.
О положении женщины в тасманийском обществе пишут многие очевидцы, начиная с
мореплавателей XVIII – начала XIX в. Все они сходятся в одном: женщины занимали
приниженное положение, в детстве они были подчинены родителям, затем мужьям,
мужчины перекладывали на женщин всю тяжелую и утомительную работу, отбирали у
них большую и лучшую часть пищи, били и т. д. [140, 59, 61; 152, 34, 44,
112–115]. Вождями племен и локальных групп бывали только мужчины, и лишь в
эпоху колонизации, когда мужское население сократилось в результате
систематического истребления, женщины иногда возглавляли отряды мстителей,
нападавших на европейцев. Если во всем этом и есть известное преувеличение,
если положение женщин не было столь приниженным и рабским, как это казалось
европейцам, все же ясно, что тасманийское общество было совершенно чуждо
матриархату, который нередко постулируется для ранних стадий общественного
развития."
Владимир Кабо.Тасманийцы и тасманийская проблема.М.1975
2019-01-27 в 12:42
