Роман, 48 лет
Калининград (Кенигсберг), Россия
Когда в глазах у меня зарябило и читать стало совсем трудно, я за
хлопнул книгу, поднялся и пошел к выходу.
Сад уже опустел, на улицах мелькали огоньки, и где-то за деревьями
звенел колокольчик сторожа.
Я боялся, что сад закроется, и шел очень быстро. Вдруг я остановился.
Мне послышалось, что где-то в стороне, за кустами, кто-то плачет.
Я свернул на боковую дорожку - там белел в темноте небольшой каменный
домик, какие бывают во всех городских садах; какая-то будка или сторожка.
А
около ее стены стояла девушка лет 18 ти, и опустив
голову, громко и безутешно плакала
Я подошел и окликнул её:
- Эй, что с тобой, девушка?
Она сразу, как по команде, перестала плакать, подняла голому, посмотрела
на
меня и сказала:
- Ничего.
- Как это ничего? Тебя кто обидел?
- Никто.
- Так чего ж ты плачешь?
Ей еще трудно было говорить, она еще не проглотил всех слез, еще
всхлипывала, икала, шмыгала носом.
- Давай пошли, - сказал я ей. - Смотри, уже поздно, уже сад
закрывается.
И я хотел взять девушку за руку. Но она поспешно отдернула руку и
сказала:
- Не могу.
- Что не можешь?
- Идти не могу.
- Как? Почему? Что с тобой?
- Ничего, - сказала девушка.
- Ты что - нездорова?
- Нет, - сказал она, - здорова.
- Так почему ж ты идти не можешь?
- Я - рабыня, - сказала она.
- Как рабыня? Какая рабыня?
- Ну, что вы - не понимаете? Мы играем.
- Да с кем же ты играешь?
Девушка помолчала, вздохнула и сказала:
- Не знаю.
Тут я, признаться, подумал, что, наверно, девушка все-таки больна и
что
у него голова не в порядке.
- Послушай, - сказал я ей. - Что ты говоришь? Как же это так? Играешь
и не знаешь - с кем?
- Да, - сказала девочка. - Не знаю. Я на скамейке сидела, а тут какие-то
большие ребята подходят и говорят: "Хочешь играть в бдсм?" Я говорю:
"Хочу". Стали играть, мне говорят: "Ты рабыня". Один большой мальчик... он
господин был... он привел меня сюда и говорит: "Тут у нас твоя конура - в
этой будке. А ты будешь наказанной рабыней... Стой здесь, пока я тебя не
сменю". Я
говорю: "Хорошо". А он говорит: "Дай честное слово, что не уйдешь".
- Ну?
- Ну, я и сказал: "Честное слово - не уйду".
- Ну и что?
- Ну и вот. Стою-стою, а они не идут.
- Так, - улыбнулся я. - А давно они тебя сюда поставили?
- Еще светло было.
- Так где же они?
Девочка опять тяжело вздохнула и сказала:
- Я думаю, - они ушли.
- Как ушли?
- Забыли.
- Так чего ж ты тогда стоишь?
- Я честное слово сказала..
Я уже хотел засмеяться, но потом спохватился и подумал, что смешного
тут ничего нет и что девушка совершенно права. Если дал честное слово, так
надо стоять, что бы ни случилось - хоть лопни. А игра это или не игра -
все
равно.
- Вот так история получилась! - сказал я ему. - Что же ты будешь
делать?
- Не знаю, - сказала девушка и опять заплакала.
Мне очень хотелось ему как-нибудь помочь. Но что я мог сделать? Идти
искать этих глупых господ, которые поставили её на вытяжку взяли с неё
честное слово, а сами убежали домой? Да где ж их сейчас найдешь, этих
мальчишек?..
Они уже небось поужинали и спать легли, и десятые сны видят.
А человек на часах стоит. В темноте. И голодный небось...
- Ты, наверно, есть хочешь? - спросил я у него.
- Да, - сказала она, - хочу.
- Ну, вот что, - сказал я, подумав. - Ты беги домой, поужинай, а я
пока
за тебя постою тут.
- Да, - сказала девушка. - А это можно разве?
- Почему же нельзя?
- Вы же не Господин.
Я почесал затылок и сказал:
- Правильно. Ничего не выйдет. Я даже не могу тебя снять с караула. Это
может сделать только Господин, только в теме...
И тут мне вдруг в голову пришла счастливая мысль. Я подумал, что если
освободить девушку от честного слова, снять её с караула может только
хозяин, так в чем же дело? Надо, значит, идти искать Хозяина.
Я ничего не сказал девушке, только сказал: "Подожди минутку", - а сам,
не теряя времени, побежал к выходу...
Ворота еще не были закрыты, еще сторож ходил где-то в самых дальних
уголках сада и дозванивал там в свой колокольчик.
Я стал у ворот и долго поджидал, не пройдет ли мимо какой-нибудь
Господин или хотя бы рядовой Хозяин. Но, как назло, ни один тематик
не показывался на улице. Вот было мелькнули на другой стороне улицы
какие-то
черные шинели, я обрадовался, подумал, что это военные моряки,
перебежал
улицу и увидел, что это не моряки, а мальчишки-ремесленники. Прошел
высокий
железнодорожник в очень красивой шинели с зелеными нашивками. Но и
железнодорожник с его замечательной шинелью мне тоже был в эту минуту ни к
чему.
Я уже хотел несолоно хлебавши возвращаться в сад, как вдруг увидел - за
углом, на трамвайной остановке - защитную командирскую фуражку с синим
кавалерийским околышем. Кажется, еще никогда в жизни я так не радовался,
как
обрадовался в эту минуту. Сломя голову я побежал к остановке. И вдруг, не
успел добежать, вижу - к остановке подходит трамвай, и командир, молодой
кавалерийский майор, вместе с остальной публикой собирается протискиваться
в
вагон.
Запыхавшись, я подбежал к нему, схватил за руку и закричал:
- Товарищ майор! Минуточку! Подождите! Товарищ майор!
Он оглянулся, с удивлением на меня посмотрел и сказал:
- В чем дело?
- Видите ли, в чем дело, - сказал я. - Тут, в саду, около каменной
будки, на часах стоит рабыня... Она не может уйти, она дала честное
слово...
Она очень маленькая... Она плачет...
Командир захлопал глазами и посмотрел на меня с испугом. Наверное, он
тоже подумал, что я болен и что у меня голова не в порядке.
- При чем же тут я? - сказал он.
Трамвай его ушел, и он смотрел на меня очень сердито.
Но когда я немножко подробнее объяснил ему, в чем дело, он не стал
раздумывать, а сразу сказал:
- Идемте, идемте. Конечно. Что же вы мне сразу про тему не сказали?
Когда мы подошли к саду, сторож как раз вешал на воротах замок. Я
попросил его несколько минут подождать, сказал, что в саду у меня
осталась
рабыня, и мы с майором побежали в глубину сада.
В темноте мы с трудом отыскали белый домик. Девушка стояла на том же
месте, где я его оставил, и опять - но на этот раз очень тихо - плакала.
Я
окликнул её. Она обрадовалась, даже вскрикнула от радости, а я сказал:
- Ну, вот, я привел Господина.
Увидев Хозяина, девушка как-то вся выпрямилась, вытянулась и стала на
несколько сантиметров выше.
- Товарищ рабыня, - сказал Господин. - Какое вы носите звание?
- Я - спермоглотка, - сказала девушка.
- Товарищ спермоглотка, приказываю оставить вверенный вам пост.
Девочка помолчала, посопела носом и сказала:
- А у вас какое звание? Я не вижу, сколько у вас звездочек...
- Я - майор-властелин, - сказал командир.
И тогда девочка приложила руку к широкому козырьку своей серенькой кепки
и сказала:
- Есть, товарищ майор-властелин. Приказано оставить пост.
И сказала это он так звонко и так ловко, что мы оба не выдержали и
расхохотались.
И девочка тоже весело и с облегчением засмеялась.
Не успели мы втроем выйти из сада, как за нами хлопнули ворота и сторож
несколько раз повернул в скважине ключ.
Майор протянул девочке руку.
- Молодец, товарищ спермоглотка, - сказал он. - Из тебя выйдет настоящая
рабыня. Только к пустой голове руку не прикладывают, пизда ты тупая. До
свидания.
Девочка что-то пробормотала и сказала: "До свиданья".
А майор отдал нам обоим честь и, увидев, что опять подходит его
трамвай, побежал к остановке.
Я тоже попрощался с девочкой и пожал ей руку.
- Может быть, тебя проводить? - спросил я у неё.
- Нет, я близко живу. Я не боюсь, - сказала девушка.
Я посмотрел на её маленький веснушчатый нос и подумал, что ей,
действительно, нечего бояться. Рабыня, у которого такая сильная воля и
такое крепкое слово, не испугается темноты, не испугается хулиганов, хорошей
порки, не
испугается и более страшных вещей.
А когда она вырастет... Еще не известно, кем она будет, когда вырастет,
но кем бы она ни была, можно ручаться, что это будет настоящая рабыня..
Я подумал так, и мне стало очень приятно, что я познакомился с этой
девочкой.
И я еще раз крепко и с удовольствием пожал ей руку.
2016-05-22 в 12:14
