Alex, 60 лет
Новосибирск, Россия
Г Л А В А 7.
Да, в последнее время он стал воровать людей. Это было очень прибыльно. На
самом деле, он пытался убедить в этом самого себя. Его просто пресытила мягкая
покорность собственных воспитанников. По-другому они уже не могли, просто не
умели. Вдобавок ко всему, каждый из них пытался понравиться ему. Каждый ждал
милости и, как следствие, привилегий. Встреча с ним давала такой шанс.
Заставить их относиться к себе по другому он уже не мог. Мешала школа. Годами
вдалбливаемая истина:– он Бог. Иногда, конечно, он баловался и с ними, но
остроты уже не испытывал. Тогда он летел домой, в Россию, садился в машину с
тонированными стеклами и катался по городу, высматривая для себя очередную
жертву. Находил, показывал подчиненным и уезжал обратно на острова. Дальнейшее
его не интересовало. Остальное делали другие. Выслеживали, собирали данные и,
в конце концов, переправляли на острова. Иногда, его жертвы, потом,
возвращались назад. Иногда исчезали навсегда. Некоторые, после возвращения,
пытались обращаться к властям, пытаясь найти и наказать обидчиков. Однако,
доказать что либо, как правило, оказывалось практически невозможно. Многим из
отпущенных, он обеспечивал дальнейшую жизнь. Чаще всего, им просто приходило
письмо с номером именного счета в банке. Как правило, этих сумм хватало на
долгое, безбедное существование. О каждой жертве, для него, собирали полную
информацию. Все что удавалось узнать. В некоторых случаях, жертвам
подготавливалось алиби на время их отсутствия. При условии, конечно, что
жертву изначально собирались вернуть.
Так было и с Настей. В небольшом, провинциальном городке, его машина
остановилась возле парка. Неожиданно, он увидел Настю. Она, правда, в этот
момент, занималась не самым благовидным делом. С подругами, они развлекались
тем, что «угнетали» двух малолеток. Самой рьяной, естественно, была Настя. И
в силу характера, и в силу природной нагловатости. Она, что называется,
наезжала на девчушек, куривших в укромном уголке. Заметив это, Настя и ее
подруги, немедленно встали на защиту нравственности. Нельзя сказать, чтобы
девчонок били. Так, надавали затрещин, скорее обидных, чем болезненных.
В этот момент он ее и заметил. Она хорошо смотрелась. Стройная фигура, тонкая
талия, длинные ноги. Небольшая, крепкая на вид грудь. Густые, длинные волосы,
отливающие синевой, указывали на явную примесь азиатской крови. Высокий лоб,
большие, глубокие глаза, аккуратный прямой носик…
В общем, лапочка. Особенно, если не слышать слов, которые срывались с ее
миленьких губ. Тогда ему ужасно захотелось поставить ее на место этих двух,
перепуганных девчушек. Он наклонился к сидящему впереди телохранителю и указал
ему на Настю. Тот, проследив за пальцем, молча кивнул и, вышел из машины. В
тот же день он покинул Россию. Через несколько дней, ему на стол положили
папку, в которой содержались все сведения о Насте, которые только удалось
достать.
А еще через пару дней, когда Настя, как обычно, направлялась гулять в парк,
возле нее остановилась запыленная, видимо от дальней дороги, машина. Настя
решила не останавливаться, и прибавила шагу, но из машины ее окликнули простым
вопросом и, она остановилась. Молодой парень, с простым, открытым лицом,
сидевший за рулем, спросил:
- Слушай, сестренка, подскажи, пожалуйста, как проехать к гостинице, а то
кружим, кружим, сил нет. Все показывают в разные стороны, не поймешь куда
ехать. Только если точно не знаешь, лучше ничего не говори!
Настя знала точно. К тому же, ей стало жаль парня, наверняка уставшего от
дороги и бестолковых объяснений. Она подошла к машине и, облокотившись на
дверцу, стала терпеливо объяснять парню дорогу. В машине находились еще два
молодых человека, которые тоже внимательно слушали ее. Внезапно, ей в лицо,
брызнула струя не то жидкости, не то газа, с резким приторным запахом. Все
поплыло у Насти перед глазами, и она стала медленно оседать, теряя сознание.
Ее втащили в машину прямо через раскрытое окно, а на следующий день, она
проснулась в уже знакомой нам, зеркальной комнате.
Прошел еще один день. Правда сегодня, она, выражаясь словами, своих недавних
знакомых «нарвалась», когда высказалась вслух по поводу предстоящей клизмы.
Теперь у нее на заднице красовалось несколько свежих, малиновых полос и сидеть
стало не слишком удобно. Однако это не помешало ей, после ужина, отправиться в
гости к девчонкам. Они жили в комнате, похожей на Настину. Только вместо одной,
у них стояло две кровати. Настиному приходу девочки обрадовались. А, увидев ее
задницу, Наташа хохотнула и сказала:
- У вас на заднице тоже двойка нарисована?
- Почему тоже и почему двойка? – удивилась Настя.
- Ну, двойка по поведению! А тоже потому, что вот…
С этими словами, девочка показала Насте свой задик, на котором причудливо
пересекалось множество синих и красных полос. По всему видно, что ей досталось
гораздо сильнее, чем Насте. Выдрали ее основательно! Теперь Насте стало
понятно, почему она лежит на животе, прикрывшись простынею.
- Тебе то за что? – участливо спросила ее Настя.
- А, на уроках досталось!
- Покажи еще раз! – не удержавшись, попросила Настя.
Девочка внимательно посмотрела на Настю и спросила:
- Тебя что, прикалывает?
Настя утвердительно кивнула.
- А в зеркало смотреть не пробовала? – язвительным тоном спросила девочка.
Насте стало стыдно своей несдержанности и, она почувствовала что
краснеет.
- Да ладно, не смущайся, смотри, сколько влезет, можешь даже потрогать!
С этими словами девочка откинула простыню и больше уже не накрывалась. Наташа
нисколько не обиделась на Настину бестактность, наверное, свою роль сыграл
навык: желание клиента – закон. А Настя, присев на край кровати, осторожно
потрогала Наташины ягодицы. Ей показалось, что она прикоснулась к раскаленной
сковороде. Наташа, слегка, поморщилась, а Оксана, до этого молча наблюдавшая
за ходом событий, вдруг залилась звонким смехом.
- Ха – ха – ха! Хохотала она, - смотри, не кончи, а то у нас воды нет,
подмываться нечем!
- Дура! – беззлобно обругала ее Наташа.
- Ха – ха – ха! Ты бы видела ее лицо, ха-ха.
- Да ладно тебе. Кому что нравится, тебе жалко, что ли?
Настя виновато посмотрела на девочек и тоже засмеялась. Она вдруг представила,
как должно быть смешно, на самом деле, она выглядит со стороны. Оксана, тем
временем, посмеявшись, достала из-под кровати начатую бутылку лимонада и
принялась жадно пить прямо из горлышка. Напившись, жестом предложила Насте, но
та отрицательно покачала головой.
- Вот водохлеб то! – заметила Наташа и, затем обратилась к Насте:
- Насть, а ты где жила?
Настя назвала город, но по глазам девочек, поняла, что название им ни о чем
не говорит. Тогда она рассказала им, как жила в небольшой деревеньке, как
поехала учиться в город, как поступила в институт. Девочки слушали ее с
неподдельным интересом и вниманием. Они совершенно не знали той жизни, о
которой рассказывала Настя.
- Слушай, а с мальчишками ты трахалась? – спросила ее Оксана, когда в рассказе
наступила пауза.
- Конечно! – ответила Настя, почувствовав, что снова краснеет. Почему- то ей
было стыдно рассказывать об этом девочкам, но отказаться она тоже не могла. А
Оксана продолжала настаивать, видимо этот вопрос волновал ее больше всего:
- Расскажи, как это?
- Ну не знаю, по -разному бывает.
- А член до конца входит? – не унималась Оксана.
- Да.
- Прямо весь, весь?
- Весь, весь! – усмехнулась Настя.
- А в рот брать приятно? – вклинилась в разговор Наташа.
Настя не знала, как ответить на этот вопрос. Попросту говоря, она этого
никогда этого не делала, но зачем-то соврала:
- Да.
- А в задницу больно? – снова спросила Наташа, поставив Настю в очередной
тупик, своим вопросом.
- Тебе клизму делают? – ответила она вопросом на вопрос.
- Конечно.
- Вот примерно также!
- А наши девчонки говорят что больнее. – Продолжала настаивать Наташа.
- Ну, сначала больно, потом не очень, короче попробуешь – узнаешь!
Настю слегка разозлила дотошность Наташи, но в основном, она злилась на себя,
за то, что не уклонилась от этого разговора и за неумение объяснять. Да и как
объяснить, этим девчонкам, что первый раз в жизни испытала оргазм неизвестно
от чего. То ли от боли, то ли еще от чего-то.
Девочки между тем, не унимались. Оксана постаралась оторвать Настю от раздумий
и вернуть разговор к интересующей ее теме:
- А когда во влагалище член входит больно?
- Только первые разы и то не очень.
- А когда титьки сосут, или членом по ним водят как?
- Не знаю, - честно созналась Настя, - со мной такого никогда не
случалось.
- А-а, - протянула разочарованно Оксана, - Ты, короче, и не трахалась, наши
девчонки совсем по-другому рассказывают. Если не знаешь, зачем врать!
- С чего ты взяла, что я вру?
- Да с того, если бы трахалась, знала бы что и как! Все ведь пробуют, ну
всякое такое!
- Не трахалась?!
Настю сильно задело недоверие, отчасти потому, что это на самом деле,
предположение девочки оказалось почти верным. Кроме того, она считала себя
намного старше и опытнее, а какой может быть опыт от пары сношений. Но
отступить передними и показать свою неопытность она не могла. По этому она
демонстративно раздвинула ноги и, почти зло, бросила Оксане:
- А ты проверь, если не слабо!
Она, конечно, не ожидала, что Оксана воспримет ее слова в буквальном смысле.
По этому, когда Оксана опустилась перед ней на колени в полной готовности
произвести проверку, она слегка стушевалась, но пришлось выдерживать
марку.
Оксана, на редкость аккуратно, ввела свой палец в Настино влагалище, немного
подвигала им из стороны в сторону, также аккуратно вытащила и, обращаясь к
Наташе, задумчиво произнесла:
- Правда, не целка.
В том же задумчивом состоянии она вернулась на свою кровать и приложилась к
лимонаду. Помолчав некоторое время, девочка обратилась к Насте с новым
вопросом. На этот раз неуважительность из ее тона исчезла, и она заговорила,
как бы извиняясь:
- Чего - то я не понимаю, трахаться трахалась, а про задницу ничего не знаешь
и в рот, по-моему, не брала никогда, разве так бывает?
- По-разному бывает, - ответила Настя, - не всегда ведь обязательно заниматься
всем сразу!
- Всегда! Ни один половой акт не начинается без предварительных ласк, а
оральный секс является наиболее распространенным способом для достижения
эрекции. – Заученно отчеканила девочка.
Настя поняла, что спорить с ними бесполезно. И, по-видимому, они знают о
сексе гораздо больше чем она. Хотя их познания чисто теоретические. Как видно,
для них нет ни запретных тем, ни мест. Просто они еще не знают, как это
выходит на практике. По этому сомневаются в некоторых заученных истинах.
- Ну, хорошо, объясни, почему ты думаешь, что я вру?
- Прежде всего, брать в рот вовсе не приятно! Во-первых, рот устает, а во
вторых, потом во рту горько!
Тут пришла очередь удивляться Насте.
- А ты откуда знаешь?
- Откуда, да у нас целый урок по этому «миньету»! Только член не настоящий и
брызгается, когда не ждешь.
- Как это брызгается, если не настоящий? – снова не поняла Настя.
Тут в разговор вступила Наташа:
- Да это училка, спецом, заметит что халтуришь, нажмет на кнопку, он и
брызгает. А потом еще и орет, пока ты кашляешь, что на уроке надо об уроках
думать! Крыса! Мол, надо вовремя сглатывать, а то всех клиентов
распугаешь!
Оксана снова залилась смехом и, давясь, стала рассказывать:
- Она сегодня вообще повернулась и ухом на него легла, думала, училка, не
видит, а та ка-а-ак брызнет, а эта ка-а-ак вскочит, да ка-а-ак заорет! Вот и
досталось.
- Дура! – опять обругала ее Наташа, - Как будто сама вообще «овца
невинная»!
- Ладно вам! С кем не бывает! – Усмехнулась Настя.
Оксана посмотрела поверх нее на часы и сказала:
- Скоро десять. Тебе, пожалуй, домой пора.
Настя тоже посмотрела на экран и, кроме времени, увидела на нем свою фамилию.
Поначалу она удивилась. Оксана, проследив ее взгляд и, увидев, как она
нахмурила брови, догадалась:
- Тебя что ли зовут?
- Меня, наверное.
- Почему, наверное?
- Может быть, тут есть еще, кто ни будь, с такой же фамилией. – С надеждой в
голосе отвечала Настя.
- Тогда бы и имя-отчество стояло. - Авторитетно заявила Оксана.
- Стоит поторопиться, а то нарвешься. – Заметила Наташа.
- Наверняка нарвусь! – процедила Настя сквозь зубы и, простившись с девочками,
поспешила вернуться к себе.
Вернувшись к себе, она стала ждать, поглядывая на экран. Ее фамилия упрямо
горела на табло, не желая успокоить владелицу исчезновением. Время тянулось
медленно, только усиливая волнение. Наконец, дверь открылась и на пороге
показалась охранница.
- Пошли! – сказала она.
«Началось»! – подумала Настя и шагнула навстречу опасности.
Они пошли по знакомому коридору и вошли в лифт. Оказывается, здесь был лифт. Он
скрывался за дверью под номером 30. Они поднялись на несколько этажей и
очутились в точно таком же коридоре. Охранница привела ее в комнату, где ее еще
раз побрили, причесали, надушили и накрасили. Затем, охранница проводила ее
дальше. Остановившись перед очередной дверью, охранница прислушалась к чему-то,
а затем обратилась к Насте:
- Сейчас ты войдешь в комнату. Стой и жди. Постарайся замереть и не двигаться.
Сделаешь шагов пять в комнату и все! Войдет мужчина. Ничего не говори, ни о чем
не спрашивай. Стой и молчи. Если подойдет – поклонишься, если что ни будь,
спросит, ответишь. Отвечать четко, внятно и, по возможности, коротко. Все
что он скажет, постарайся выполнить в точности. Будет бить – терпи, старайся
не орать. Плакать можешь. Закончит пороть, поцелуешь руку. Называть его, если
придется, можно только Ваша Светлость. Учти, если ты что-то сделаешь не так,
как надо, мне влетит. А тебя, потом, заставлю пожалеть о том, что ты вообще
родилась. Так что будь умницей! Поняла?
- Поняла.
- Все поняла?
- Все!
- Ну, тогда ни пуха… - с этими словами охранница легонько подтолкнула Настю к
дверям.
После секундных колебаний Настя вошла в комнату. Сделав несколько шагов, она
остановилась и огляделась. Комната напоминала огромную камеру пыток. В стенах,
потолке и на полу находилось множество колец, цепей и всевозможных пыточных
приспособлений. От увиденного по Настиной спине побежал нехороший холодок.
Голова слегка закружилась, но, помня наставления охранницы, она стояла, не
двигаясь с места. Ожидание длилось довольно долго. У Насти успели устать ноги от
неподвижного стояния, прежде чем в дверях, с противоположной стороны зала,
показался мужчина. Он направлялся к ней спокойной и твердой походкой. У Насти
же, напротив, задрожали колени. Она не знала, когда надо поклониться и, по
этому, на всякий случай, слегка присела, склонив голову, как бы делая
реверанс. Получилось достаточно неловко. Но это вызвало только улыбку у мужчины.
Он уселся на приготовленный стул, не сводя с Насти восхищенного взгляда. Настя
исподлобья наблюдала за ним. На секунду их глаза встретились, от этого взгляда,
что - то проснулось в Настиной душе. Что-то зашевелилось в ней, но она не
могла понять что.
Настины ноги, по-прежнему дрожали, она чувствовала, что непрерывно краснеет.
Но к стыду и страху примешивалось еще одно чувство, которое она не могла
назвать неприятным. Его оценивающий взгляд возбуждал ее. Как сквозь сон она
услышала команду «повернись» и, тут же выполнила ее. Повернувшись, она
смутилась еще больше, вспомнив про полосы на ягодицах. Словно это имело
какое-то особое значение. Принципиально, она была уверена в том, что со спины
выглядит не хуже. Ее округлая, тугая попка, не раз вызывала восторженные
возгласы мужчин. У нее возникло ощущение, что она впервые разделась перед
мужчиной. Это волновало ее, заставляя сердце учащенно биться. Было что-то
соблазнительное для Насти в этой ситуации. Почему - то она хотела принадлежать
этому мужчине. Подчиняться ему, ломая свою волю, быть его вещью, покорной
любой его прихоти. Эти мысли чрезвычайно сильно возбуждали ее. Никогда раньше,
Настя не чувствовала в себе тяги к мазохизму. Однако мысли о предстоящем
наказании все сильнее возбуждали ее сейчас.
- Поставь ноги на ширину плеч и нагнись.
Услышала она новую команду. Она подчинилась, почти физически ощущая взгляд,
блуждающий по самым сокровенным местам, бесстыдно выставленным на показ. Так
она простояла некоторое время, упираясь руками в собственные колени и, боясь
пошелохнуться. Ей очень хотелось оглянуться, чтобы понять, что происходит за
ее спиной, но она не смела. Новая команда не позволила ей сменить положение, к
тому же, смысл ее она не совсем поняла, но покорно раздвинула ягодицы руками.
За спиной послышались шаги, заставившие девушку вздрогнуть. Мужчина подошел
совсем близко. Убрав ее руки, он сильно раздвинул ягодицы в сторону так, что
вход в анальное отверстие почти открылся.
- Держи так! – приказал он, и Настя покорно перехватилась.
Мужчина вернулся на прежнее место. Настя услышала, как щелкнула зажигалка.
Видимо мужчина закурил. Кровь мощными толчками бухала в Настиной промежности. Ей
даже казалось, что если прислушаться, можно будет услышать ее биение. За
спиной снова послышались шаги, заставившие Настю внутренне напрячься. Мужчина
прошел мимо нее и подкатил к ней не то кушетку, не то небольшой столик. Затем,
он заставил Настю лечь на этот столик спиной, согнуть ноги в коленях и широко
раздвинуть их в стороны. Девушка почувствовала, как раскрылся бутончик ее
половых губ, и прохладный воздух слегка охладил пылающую вагину. Мужчина вновь
углубился в созерцание. Настя исподволь наблюдала за ним. Ей показалось, что он
смотрит больше в себя, чем на нее. Казалось, его мысли далеко от Настиных
прелестей, даже от этой комнаты. Это ее слегка задело. Она удивлялась
собственным мыслям, что -то неодолимо влекло ее к этому незнакомому мужчине,
который силой завлек ее сюда и которого она должна ненавидеть. Вместо этого, ее
даже задевало его невнимание к себе. Она ждала, когда же он, наконец,
набросится на нее и начнет терзать ее тело, терзать и любить. И может быть,
посветлеют его глаза, и исчезнет с его лица эта тень печали. Настя сама не
понимала, какое ей собственно дело до его печалей и почему она думает о нем с
такой нежностью. Объяснения этому не находилось. Она продолжала наблюдать за
ним, а он по-прежнему не двигался, даже не менял позы. Просто сидел и смотрел,
куда то мимо нее. Наверное, он мог уйти. Но его тоже что-то удерживало рядом с
ней, что - то большее чем забава. Настя инстинктивно чувствовала, что - то
пошло не так, не по задуманному сценарию и сейчас, ее тюремщик тоже блуждает в
раздумьях, пытаясь найти объяснение и название своему, внезапно возникшему
чувству.
Наплевав на все, что ей говорила охранница, Настя соскользнула со столика,
подошла к нему и, опустившись на пол, положила голову ему на колени. Он стал
гладить ее по волосам, как когда-то в детстве, Настю гладила мама и от этого
становилось спокойно, и легко на душе. Она потерлась щекой о его руку. Тогда он
поднялся и, подняв на руки, понес к кровати. Бережно опустив Настю на кровать,
он наклонился, долго не отрываясь, смотрел ей в глаза и, наконец, поцеловал
ее в губы. Долгим и сладостным поцелуем, от которого у Насти закружилась
голова. И тогда все завертелось, закружилось в немыслимом танце двух обнаженных
тел. Его руки ласкали ее, а его поцелуи покрывали все Настино тело. Девушку
захлестнула волна невиданных доселе ощущений. Первый раз в жизни она
почувствовала в себе настоящую женщину. Весь ее прежний сексуальный опыт
сводился к торопливым, почти детским совокуплениям, не имевшим ничего общего
ни со страстью, ни с любовным пылом. Первый раз в жизни, ожидание близости
заставило трепетать каждую ее клетку. У него за плечами стоял огромный опыт
зрелого любовника, а у нее только страстный порыв. Она, как могла, отвечала
на его ласки.
Он целовал ее грудь, посасывая и покусывая сосок и от этого было трудно
дышать. По всему телу разливалась сладкая нега, особенно там, где его палец,
нежно поглаживал ее маленькую жемчужину. Опустив руку, Настя нащупала его член,
который удобно уместился в ее руке. Он оказался очень приятным на ощупь. Его
кожа была такой нежной, что Насте ужасно захотелось взять его в рот. Представив
себе эту процедуру, она неожиданно кончила. Он дал ей время пережить сладкие
судороги. Ее сердце переполняла нежность. И она смело двинулась навстречу
неизвестным ощущениям. Ласково, но твердо она повернула его на спину, нежно
поцеловала в губы, затем принялась целовать грудь, живот. Наконец ее щека
коснулась члена. Прикосновение вызвало новую беготню мурашек по спине. Настя
положила голову ему на низ живота и, некоторое время, разглядывала член. Она
еще ни разу не видела его с такого расстояния. Неприятных чувств его вид не
вызывал, скорее наоборот. Дополнительную волну тепла между ног. Тогда она
решилась. Сначала она легонько лизнула его. В самую головку. От прикосновения
языка член дернулся, приподнимаясь вверх и, тут же, вернулся на прежнее
место. Это развеселило. Поиграв с ним таким образом, некоторое время, Настя
взяла его в рот. Совсем немного, как бы пробуя на вкус.
В голове вихрем пронеслись слова Оксаны о том, что брать в рот противно.
Теперь она точно знала, что нет. Нежную кожу члена было довольно приятно
ощущать во рту. Она медленно двигала голову вверх и вниз, скользя по
чувствительной коже губами и языком. Когда она останавливалась, чтобы перевести
дыхание, член сам начинал двигаться во рту. Но движения его не были ни грубыми,
ни неприятными. Настя возбуждалась все больше. Она ждала, когда же он
«брызнет», но этого, почему-то не происходило. Помня рассказы девочек, она
старалась не отвлекаться, чтобы не упустить момент и не закашляться. Девушка не
знала, как долго надо продолжать эту процедуру и оказалась в довольно
затруднительном положении. Вероятно, почувствовав замешательство, он притянул
ее к себе и, осыпая горячими поцелуями, вошел в ее пылающее лоно. Все вокруг
плавно растворилось, расплавилось в горячих волнах. Настя почти ничего не
слышала и не видела, все глубже проваливаясь в Нирвану. Время остановилось.
Существовали только движения члена внутри нее, скользящие по обнаженным нервам.
Из груди вырывались сладостные стоны, но она не слышала даже их. Оргазм длился
вечность.
Настя, некоторое время, лежала без движений, ощущая на себе приятную тяжесть
мужчины, а он продолжал гладить ее тело, как бы провожая затухающий оргазм.
Спустя несколько минут, он уселся на край кровати и закурил. Насте было хорошо.
Тяготило только молчание, но она все равно не знала, что надо говорить в таких
случаях и говорить ли вообще. Ей казалось, что сегодня она впервые узнала
мужчину. Наверное, так оно и было. Она легко коснулась пальцами его спины.
Затем, придвинувшись ближе, обняла его за талию. Рука, как бы случайно легла
на поникший член. Он оказался маленьким и мягким, очень мягким. Она сжала его в
руке и почувствовала, как он начинает понемногу твердеть и раздуваться. Это
показалось ей новым и забавным. Настя легонько стискивала его, а затем
отпускала и, повинуясь этой гимнастике он рос и креп. Затушив сигарету,
мужчина несколько минут сидел, поглаживая Настину руку. Затем он лег лицом к ее
ногам. Он ничего не просил, но Настя догадалась сама. Она снова взяла член в
рот. На этот раз без всякой подготовки и раздумий. Просто «ам» и все. Он гладил
ее по бедрам и ногам. Низом своего живота она чувствовала его дыхание. Это
разжигало новую страсть. Она приподнимала ногу, как бы приглашая его руку
коснуться клитора, но он упорно обходил это место, как будто, дразня ее и
заставляя раскрываться все больше. Когда Настя окончательно потеряла терпение и
попыталась поймать его руку ногами, он, вдруг, заставил ее встать на
четвереньки, прямо над собой. Настя много читала об этом, даже знала, как это
называется. Ей, правда, не нравилось это слово, что-то на подобии Куинбус
Фелестрин, из детской книжки о приключениях Гулливера. По Настиному разумению,
данное слово никак не подходило к подобному действию. Не импонировало что ли.
Попросить об этом, назвав этим словом, наверняка немыслимо. Интересно, о чем
думал человек, давая такое идиотское название, столь обворожительному,
сексуальному действию. Замерев, Настя ждала. Она даже забыла на мгновение, что
у нее во рту член. По этому, когда его язык, коснулся ее внутренних губок,
она, чуть было, не стиснула зубы, но, вовремя опомнившись, только глухо
застонала. А его нежный язык все блуждал по Настиным гениталиям. Иногда он
проникал внутрь влагалища и двигался там, вызывая электрические разряды по
всему телу. Настя и сама, работала языком и губами с удвоенной энергией. Когда
Настю сотряс оргазм, он выскользнул из-под нее, не позволяя ей, однако,
сменить позу. На этот раз он вошел в нее сзади. Глубоко. Несколько глубже, чем
хотелось. Но уже через несколько секунд, что то там, внутри, перестроилось и
позволило ей вновь наслаждаться страстью. Еще через мгновение, она уже сама
двигалась навстречу члену, стараясь заставить его погрузиться как можно глубже.
Увлекшись собственными ощущениями, она даже не заметила, когда он взял со
столика баночку с кремом. Она почувствовала, что его палец, густо смазывает ее
анус, иногда погружаясь в него. В целом, это добавляло приятных ощущений,
хотя Настя и поняла, что сейчас произойдет. Она не испугалась, в ней уже жила
уверенность, что этот человек, не сделает ей ничего плохого. И, ради его
удовольствия, она уже готова была немножко потерпеть. Его член уперся в ее
маленькую, тугую дырочку и, с трудом раздвигая упругие связки, стал проникать
в нее. Насте показалось, что вся кровь прилила к лицу. Ей пришлось выгнуть
спину, для того чтобы немного ослабить боль. Член проникал все глубже и глубже.
Дышать стало трудновато, было такое ощущение, что даже уши полыхают огнем.
Наконец, бедра мужчины уперлись в Настины ягодицы и, она с облегчением
подумала, что, по крайней мере, дальше он уже не войдет. Мужчина лег на нее
корпусом, повторяя изгибы ее тела и одной рукой начал ласкать Настину грудь, а
вторая привычно нащупала клитор. Анус мало-помалу, терял ощущение боли, это
происходило тем быстрее, чем нежнее его руки ласкали клитор. Когда возбуждение
девушки достигло, почти прежних пределов, мужчина выпрямился и стал слегка
покачивать ее бедра вперед и назад. Затем задвигался сам, поначалу медленно,
затем все быстрее и быстрее. Боль почти прошла, уступив место сладострастию.
Настина голова то поднималась вверх, то падала вниз, а из груди вырывались
стоны, скорее похожие на крик. Его руки терзали ее разгоряченную спину,
усиливая и без того крайнее возбуждение. Он собрал ее волосы и сильно потянул на
себя, заставив ее сначала запрокинуть голову назад, а затем, выпрямиться на
коленях, прижавшись к нему всем телом. Последнее она сделала почти
бессознательно. У нее в голове взорвался большой огненный шар и, всю ее
сотрясал оргазм. Тело покрыла испарина. Ее ноги дрожали, отказываясь удерживать
тело даже на коленях. Мужчина тоже дрожал всем телом, но, тем не менее,
крепко держал ее за грудь, не давая упасть. Такого Настя не испытывала никогда!
Даже не подозревала, что такое бывает. Бешенное, безумное слияние.
Простояв в таком положении несколько минут, они вместе рухнули на кровать,
почти без сил. Настя отметила, что во время падения, он ловко вытащил из ануса
член и упав она не испытала никаких неприятных чувств.
Теперь он точно знал, что это была его ошибка. Возможно роковая. Все сразу
пошло не так. Не обычно. Он даже пробовал развлечься в своей обычной манере. Но,
в общем, не получалось. Он не мог радоваться его страху. Совсем наоборот.
Казалось, давно очерствевшее сердце, превратилось в мягкий воск. При взгляде
на эту сопливую девчушку, ему хотелось прижаться к ее груди и замереть, слушая
торопливые удары ее сердца. Хотелось целовать ее лицо, губы, гладить
смолянистые волосы. И чувствовать, как замирает ее сердечко от его нежных
прикосновений. Он не трогал ее. Долго, необычно долго для подобных случаев. Он
боролся с собой, гнал от себя мысли, которые неумолимо влекли его, в объятия
этой девушки. Он не мог освободиться от чарующего гипноза ее огромных глаз. Он
уже знал, что влюбился в эту девочку и чувствовал, что по совершенно
непонятным причинам, она отвечает ему взаимностью.
Он встретился с ней только для того, чтобы убить в себе зарождающуюся любовь к
ней. Но, посмотрев в ее глаза, ему почудилось, что в ней зарождается ответное
чувство. Он надеялся, что ему просто почудилось и у нее, кроме простого
детского любопытства ничего нет. Но через минуту, он понял, что его худшие
опасения подтверждаются. Она доказала ему, что она настоящая женщина, пусть
совсем юная и не очень умелая, но влюбленная по настоящему. Ибо только
настоящая любовь способна жертвовать. Прежде всего, собой. Только имея
настоящую веру в партнера, можно смело бросаться навстречу новым, неизведанным
доселе ощущениям. А для этого надо любить. Она почему-то поверила ему.
Почувствовала его душой. Слилась с ним воедино, не только физически, но и
духовно. Только посмотрела ему в глаза и все. И простила его за те, первые
страданья. И готова была терпеть снова. Готова была перенести все. Выполнить
все, что он захочет. И вовсе не от страха. И не из-за денег. Просто так, по
велению собственной души. Одним махом она вошла в его пустую душу. И сразу
все
перевернулось. Он не знал, что теперь делать. То, что он запретил ее пороть,
только все ухудшило. То, что он сам не посещал ее, ничего не меняло. Такое
положение дел нарушало им самим установленные законы. Империя пошатнулась. Все
замерли в ожидании. Естественно, желающих попользоваться плодами его рук,
вокруг него было предостаточно.
Тогда он вызвал охранницу и приказал ей придраться и наказать Настю. От этого
стало еще хуже. Нет, охранница сделала все правильно, она нашла повод и
отшлепала девушку. Именно отшлепала. Так здесь не наказывали. Конечно, никто не
посмел ничего сказать. Но надолго ли их хватит. Что будет с империей, если они
почувствуют, что лев умирает?
Кроме того, что он мог дать этой девочке? Все! Но вместе с тем, не мог дать
ничего. Вряд ли любовь могла бы мирится с законами империи. А крушения «Колыбели
грез» он допустить не мог. Да и не все зависело от него. Слишком много людей
были так или иначе заинтересованы в том, чтобы его империя процветала. Империя
теперь обречена на существование. С ним или без него. Разрушить ее теперь
невозможно, также как забыть формулу атомной бомбы. Если же он попытается
отойти от дел, его, скорее всего, убьют. А с ним и ее. На всякий случай.
Продолжать же свой бизнес рядом с ней невозможно. Не мыслимо в его положении
иметь «Ахиллесову пяту». Он не знал что делать. Пока все продолжалось в прежнем
духе.
Только он изменился. Только сейчас он ощутил, на сколько он одинок. Он окружил
себя лакеями, способными предвидеть любое его желание, но не было рядом с ним
ни одного человека, который мог бы просто прижаться к нему всем телом и
замереть в сладкой неге. Не потому, что у него есть власть или деньги. А
потому, что он, это он и все остальное не имеет никакого значения. Нет никого,
кто мог бы его пожалеть. И поцеловать бескорыстно. И исполнять его желания не
из страха, а повинуясь внутренним, совершенно непонятным для других
стремлениям. И трепетать от его прикосновений, сгорая от нетерпения.
Раньше он всегда был сильным и не нуждался ни в чьем сочувствии. А теперь
устал. Смертельно устал. Ему хотелось только одного, бегом бежать к этой
девочке. Чтобы припасть к ее груди и закрыть глаза. И пусть она гладит его по
голове. А она обязательно погладит. Она чувствует его как саму себя. Без слов и
вопросов зная, что ему нужно.
Какие сентиментальные сопли! Сломаться из-за девчонки. Бывает же так!
Нужно было на что-то решаться. Но расстаться с ней он не мог. И оставлять ее
здесь было немыслимо. Внутренняя борьба уже несколько дней изнуряла его. Делая
невыносимой его жизнь. Мешала есть, спать, не давала работать. Все, чем он
жил все это время, все что создавал, преодолевая немыслимые препятствия, все
это оказалось карточным домиком. Готовым рухнуть от одного только вздоха, от
одного взгляда бездонных глаз, никому неизвестной девушки. Каких сотни. Может
быть даже сотни тысяч. Только для него, она почему-то одна. Дороже всего на
свете. Для НЕГО, способного купить пол мира! Но не способного купить
собственный покой. Он надеялся, что решение придет само собой, как бывало
раньше...
Настя проснулась. Она обнаружила, что спит в той постели, в которой вчера все
произошло. От воспоминаний по телу пробежала легкая дрожь. Настя сладко
потянулась и, только тут заметила, что в комнате она не одна. Сидя на стуле,
спала охранница. По ее лицу блуждала, по детски безмятежная, улыбка. Настя
встала, стараясь ее не разбудить. Но потом поняла, что будить ее все равно
придется. Без нее Настя не знала что делать. Да и вернуться в свою комнату,
вряд ли смогла бы. Она подошла и легонько тронула охранницу за плечо. Та
вздрогнула, открыла глаза, но, увидев Настю, успокоилась. Так же как и
Настя, она сладко потянулась, а затем спросила:
- Ну что, пошли, что ли?
И не дожидаясь ответа, пошла вперед. Надо сказать, что, не смотря на все
очарование прошлой ночи, натертая задница, все-таки, напоминала о себе.
Особенно при ходьбе. Не сказать, чтобы было больно, но как-то необычно.
В целом, день прошел как обычно. Если не считать того, что она проспала
завтрак и того, что весь день она была рассеянной. Память, то и дело,
выхватывала разные куски из вчерашних событий. Каждый раз по ее телу пробегали
мурашки. Вечером она валялась в своей постели. Делать ничего не хотелось. Хотя,
собственно, было и нечего. Она еще не сознавалась себе, что ждет. Лежала,
тупо уставившись в телевизор, но глаза, то и дело, поднимались к дежурному
квадрату. Но ее фамилии там не было.
В восьмом часу пришла Наташа. Заглянула в приоткрытую дверь и спросила:
- Можно?
Настю слегка удивилась такому поведению.
- Конечно можно! – сказала она.
Девочка осторожно вошла, присела на край кровати. Немного помолчав, она задала
вопрос:
- Ну, как ты?
Настя опять удивилась, но тут до нее дошел смысл поведения девочки. Ее, Настю,
вчера вечером вызывали и, решив, что Насте ночью крепко досталось, как здесь
обычно водится, Наташа пришла ее проведать. Как больную. От такого участия, к
Настиным глазам подкатили слезы, но она справилась с собой и, как можно более
убедительно, ответила:
- Да нет, все нормально. Меня никто не бил и не мучил.
- Да ну!? – удивилась Наташа.
- Ты что же, никуда не ходила?
- Почему не ходила, ходила!
- И что?
- Ну, понимаешь… - Настя слегка покраснела и замялась.
От девочки не укрылось Настино замешательство и, она выдохнула, с какой-то
непонятной завистью и радостью:
- Трахалась?
- Не совсем.
- Это как?
- Ну, понимаешь, мы любовью занимались.
- Ну, я и говорю, трахалась – кивнула девочка.
Но на этот раз Настя решила настоять на своем.
- Трахаются, это когда без чувства, а когда с чувством – любовью занимаются!
Поняла?
- Не а! По-моему что так, что эдак – один хрен.
Настя поняла, что в этом вопросе, ей не добиться понимания, а обижать
девочку замечанием типа вырастешь- поймешь, ей не хотелось. По этому она
перевела разговор на другую тему:
- А где Оксанка?
- А, Ксюха сечься пошла.
Настя не уловила суть сказанной фразы и переспросила:
- Куда пошла?
Ну, сечься, сечься, ну когда секут.
- А за что?
- Когда за что, тогда секут, а когда секутся, это вроде дуэли. Ксюха сегодня
на уроке заспорила с одной девчонкой, кто виноват и кому получать. А училка их
сразу на разбор. Только зря, по-моему, Ксюха это затеяла.
- Почему?
- Да засечет ее девчонка. Получила бы десяток горячих и жила бы себе спокойно. А
теперь мало того, что так получит, да еще и победительница двадцать горячих
врежет. А в субботу дадут еще пятьдесят за проступок. Месяц на жопу не сядет.
Дура. Хотя она вредная. Не смотри что хохотушка, если что коснется то
упорная…
Вообще, если хочешь, можем посмотреть.
- Каким образом?
Наташа презрительно фыркнула.
- В зал мы конечно уже не успеем, сейчас уже по телевизору показывать
начнут.
- А кто виноват то на самом деле?
- Да не знаю точно, но, по-моему, не Ксюха. Она в принципе беззлобная.
Настя переключила на спецканал. Экран некоторое время был пуст, но ровно в
восемь, произведя обычный отчет, он высветил обширный зал. В середине зала
стояло два турникета, примерно в полуметре друг от друга. Вскоре к этим
турникетам поочередно подвели двух девочек. Одной из них, разумеется, была
Оксана. Ее противница, в самом деле, оказалась повыше и покрупнее. Видимо для
того, чтобы уравнять шансы, Оксане под ноги, подложили небольшую подставку. В
результате, ягодицы девочек оказались на одном уровне. Так же скрупулезно
выверили длину плетей. Затем, специальными заслонками закрыли девочкам спины и
ноги. После всех приготовлений к ним подошла охранница и прочитала правила:
- Для выяснения виновного и, по обоюдному согласию, вам надлежит сечься до
полной победы. Наносить удар следует только после удара барабана. Очередность
установлена в ходе жеребьевки. Если удар не достиг цели, он все равно считается
нанесенным. Проигравшим считается тот, кто в течение десяти секунд после
сигнала не нанесет удара, либо в момент удара противника попытается закрыться
или уклониться от удара. Победитель имеет право нанесения двадцати безответных
ударов, в удобном положении, по своему выбору. Условия понятны?
Обе девочки согласно кивнули. Они обе стояли к экрану боком, но под каждой
светился квадрат, показывающий их еще нетронутые задики.
Лица обеих были предельно сосредоточены. Наконец прозвучал первый удар
барабана. Послышался характерный шлепок, и на Оксаниной попе загорелась
малиновая полоска. Из глаз девочки потекли слезы, она закусила нижнюю губу, но
не издала не звука. Со следующим ударом, подобная полоса загорелась на теле
Оксаниной противницы.
Настя с Наташей смотрели не отрываясь. Наташа объяснила Насте, что девочки
видят задницу противницы в зеркале и это позволяет им наносить удары прицельно.
Примерно после двадцатого удара, на теле Оксаны появилась кровь. Еще одна
тоненькая струйка крови текла по ее подбородку. Видимо от боли она прокусила
себе губу. При каждом ударе, девочка сильно выгибалась. Насколько это позволял
турникет. Слезы ручейком стекали по ее щекам. Вероятно, из-за слез, пару раз
она промахнулась. Ударив по заслонкам. Левая ее рука так впилась в поручень
турникета, что побелели костяшки. Правда и противница держалась из последних
сил. Она плакала в голос. Тем не менее, дуэль продолжалась. Вскоре у обеих
участниц, кровь уже струилась по ногам. Их била дрожь. Удары наносились все
позже, и они все чаще
мазали. По тому ужасу, который читался в глазах девочек перед каждым ударом
противницы и по тому, как сжимались и напрягались их тела, было ясно, что
дуэль близка к завершению. Наконец, когда Оксана, получив очередной удар,
размахнулась, ее противница закрыла задницу обеими руками. Тут же прозвучал
гонг. К слову, сказать, в этот раз Оксанка смазала. Наташа довольная таким
исходом, запрыгала по комнате и даже чмокнула Оксанино изображение на экране.
Настя тоже радовалась, хотя и не так бурно. Оксана еле стояла на ногах. Ей дали
что-то понюхать и попить воды. Немного придя в себя, девочка о чем-то
поговорила с охранницей. Охранница сделала кому-то знак, и в зал внесли
сооружение, напоминающее детскую горку. Проигравшая обреченно ждала. Ее
положили таким образом, что ее голова оказалась внизу, а исполосованный зад,
наверху. Вдобавок ее колени подвели к животу и в таком положении зафиксировали.
Оксане же дали более легкую и короткую плетку. Последняя, с видимым
удовольствием отвесила обидчице все двадцать положенных ударов. После экзекуции,
девочка не смогла самостоятельно подняться на ноги и две охранницы, поволокли
ее под руки. Вслед за ними, осторожно передвигая ноги, словно ступая по битому
стеклу, поплелась и Оксана.
Наташа засобиралась сразу, как только погас экран.
Ладно, - сказала она Насте, пойду приласкаю Ксюху, а то ей сейчас весело.
Всю задницу в клочья изодрала!
Настя тоже было, засобиралась, но Наташа ее остановила:
- Не ходи! Сегодня уже поздно. Ни к чему нарываться на неприятности! Я ей
скажу, что ты тоже хотела пойти. Ей будет приятно. Лучше завтра приходи.
Расскажешь ей как потрахалась. Она это любит.
С этими словами небесное создание упорхнуло, оставив Настю наедине со своими
мыслями. Настя долго не могла заснуть. Оставшись одна, она снова и снова,
возвращалась в прошлую ночь. И больше всего на свете, ей хотелось повторить ее.
Она не могла понять, чем ее прельстил этот не молодой уже человек, который
обошелся с ней так жестоко в первый раз и так нежно во второй. Она знала только
то, что ей было хорошо с ним. Так хорошо, как, наверное, ни с кем, никогда
не будет. Ее влекло к нему не только, да и не столько телом, сколько душой.
Раньше она не верила в любовь с первого взгляда. Потому, что вообще не верила в
нее. Хотя ждала и надеялась. Конечно, она никогда не думала, что это случится
так. Лежа одна в пустой кровати, она мечтала о том, как уютно было бы, обняв
мужчину, даже имени которого она не знала, уснуть у него на плече. И как
прекрасно было бы проснуться с первыми лучами солнца в его объятиях. Она
мысленно звала его. Она придумывала сотни причин, которые не пускали его к ней.
Для того чтобы оправдать его отсутствие. Она даже не могла себе представить,
что он не любит ее. Этого просто не могло быть! Ведь если она так полюбила его,
не мог же он не полюбить ее! Ведь так не бывает. Правда, ведь?! Потом она
плакала. Плакала от любви к нему и от жалости к себе. Она погасила свет и
плакала в темноте, размазывая слезы по щекам и по детски всхлипывая. Не
переставая ждать и звать его.
И тогда он пришел. Тихонько приоткрыв дверь, он некоторое время вглядывался в
темноту. Тогда Настя вскочила с кровати и бросилась к нему на шею. Он обнял ее,
и прижал к себе, горячо целуя ее заплаканные глаза. А она уже смеялась от
счастья. Продолжая всхлипывать. Она шептала ему на ухо: «Как долго ты не
приходил, я чуть с ума не сошла». А он только безмолвно улыбался и целовал ее
губы. Ласкал ее волосы и крепко прижимал к себе. Настя таяла в его руках. Не в
силах сдержать порыв нежности она прошептала:
- Пойдем, я буду тебя любить!
Он, легко подхватив ее на руки, прошел несколько шагов и бережно опустил ее в
прохладную нежность простыней.
И снова все растворилось вокруг. Остались только их горячие тела, слившиеся в
едином страстном порыве. А потом осталось только одно тело. Причудливо
извивающееся и издающее невообразимые звуки. И не было ни пространства, ни
времени. И Настя даже не помнила, в какой момент она заснула у него на плече. А
он лежал, боясь пошевелиться, чтобы не потревожить ее хрупкий сон. Он долго
глядел на ее по детски счастливое лицо, наслаждаясь легким ветерком ее дыхания.
Пока, наконец, не заснул сам.
2011-08-29 в 06:44
