to switch

Мой друг нижний, о котором я уже упоминала, после тех занятных, для нас обоих, событий, о которых я уже писала, начал вести себя кардинально иначе, чем раньше. Что мне абсолютно не понравилось. Ибо, как я уже говорила, я не позволю никому себя унижать и оскорблять вне сессии. И с чего он решил иначе, тем паче, что всегда пророчил мне будущее Верхней – не понятно. В общем, мы с тех пор переписывались два раза, и оба раза настроение беседы было не самым радужным...

Всем известно, что студенческие годы – самые веселые, пьяные и безумные. Ну, мне всегда так рассказывали, на моей практике банально количество знакомых увеличилось в разы. Не важно. Мы сидели на мансарде нашего института, и пили с друзьями. И все бы хорошо, если бы не свалившаяся на меня печаль. Ну, время позднее, пора домой. Домой не хочется. Не ранее, чем тем же утром, мне написал тот друг, что соскучился. Ну, я подумала, и поехала к нему.

Забавным был тот факт, что он тоже был вполне пьян. Работа, чего уж.
И вот сидим мы у него, разговариваем, а он всем видом показывает, где мое место. Я, как уже говорила, подобного не терплю. И вот после какого-то момента в беседе, когда я его перебила, он заявил, что я, как нижняя, должна сидеть ниже травы, тише воды.

***
Тут следует послать лесом хомячков, которые назовут его аспадином и успокоить обеспокоенных – мы с ним оба просто ебанутые и все нормально, честно.

***

Это заявление меня окончательно разозлило, и я любезно поинтересовалась о происходящем и его психическом здоровье. После кратковременных препирательств он обронил фразу, мол, что я посмею сделать то? Ноги свои целовать заставлю, что ли? Видимо, моя поднятая бровь была красноречивее моих вопросов. Повисла тишина. Я предлагаю ему лечь и проверить. Он усмехается, и говорит, что натуру мою нижнюю видел, заблуждение о том, какая я Верхняя признал, и вообще у меня морально-психологических силенок не хватит. Странные рассуждения, думаю, и еще раз поднимаю одну бровь. Тишина. Переспрашиваю, что ему не понятно в приказе лечь. И, о боги, наконец-то с него спала эта самодовольная спесь.

В общем-то, на этом лично я могла бы и закончить. Свой план я выполнила. Но глупо же заканчивать в самом начале, да так, что потом мне это может аукнуться. Так что чего уж? Приказ, для особо одаренных, пришлось еще два раза повторить. А что делать?

Дальше…Хм. Дальше было нечто мне не свойственное и само по себе мне никак не интересное. Сам процесс унижения человека, или лизания моих ног заставляет меня жалеть о том, что я не взяла с собой книгу почитать. Так что чего описывать немногочисленные мои выдумки, банальные до безобразия, - не знаю.

А вот поговорить о психологическом аспекте можно.
Невероятно забавляет смотреть, как человек меняется. Пять минут назад, он сидел передо мной с уверенностью, что сегодня «он со мной перетрет за жизнь, потом выпорет да и спать ляжет», а сейчас лежит на полу и смотрит снизу вверх если не с ужасом, то с благоговением. Человек, только что пытающийся меня морально сломать лежит и поскуливает от удовольствия, что его таки унижают. Человек получает удовольствие, возвышая над собой на пьедестал человека…Господи, да практически ребенка. Которая не его любимая. Это удивительный факт. Мне это не понятно. Никак.

Поясню свое замешательство. Для меня Хозяин – это тот единственный, ради кого я сделаю, что угодно. Любимый. Человек, которому я полностью доверяю. Чуть более, чем полностью. Человек, которому я не скажу нет. Максимумом моего отказа будет просьба отложить практику или проделать ее же, но иначе. Только ему я позволю надеть на себя ошейник и называть меня своей. Вот перед этим человеком я действительно опущусь настолько, насколько только он пожелает. И невозможного не будет. Хозяин. Точка.

А любой другой Верхний может рассчитывать только на мое послушание. Я не переступлю через себя, и не буду лизать ноги, я не встану на колени с посылом «Господин мой, я раб ваш», я не буду смотреть с обожанием. Это даже не мое нежелание, а я просто не могу. В моей голове встает в таких ситуациях простой вопрос «А кто этот человек передо мной, что бы я отказалась от себя ради него?». И на этом все кончается. Я встаю, крою всех парой хуев и ухожу. Можно попробовать сломать, безусловно. Сломать не выйдет, удовольствия тоже не доставлю, и тем более не получу. А ради чего тогда?

О чем я? Друг мой. Ну, его реакции мне понятны по своей сути, но абсолютно не понятно как можно себя ставить _так_ по отношению к любой приглянувшейся «Верхней», если я правильно поняла после его рассказах о поисках на аналогичных сайтах. Какой к черту голод так уничтожает человека? Мне не понятно. Да. Друг. Забавно видеть, как взрослый мужик на глазах превращается сначала в…даже не знаю. В собаку? А потом не менее быстро в маленького потерянного мальчика. Просто на глазах. Большой мужик на глазах становиться меньше. Очень забавно. Нет, забавно не то слово, но лень искать альтернативу.

А еще забавнее, когда предлагаешь этому мальчику в теле взрослого мужика продолжить так, как он тебе еще не предлагал ни разу, и он поднимает на тебя глаза-блюдца полные неподдельного страха. А уж если вспомнить, что я – маленькая хрупкая девочка…Нет, тут я уже не выдержала, правда. Моей выдержки для таких метаморфоз уже не хватает. Привет шуткам и стебам, пока сабспейс. Да, меня тоже удивило, как легко он провалился. Хуже того – его это тоже удивило. Почему хуже? Невозможно же уснуть было от скулежа и всплывающих в ночи «Пиздец…».

Ночь на дворе, мысли в голове. Я не получила никакого удовлетворения. А я тоже хочу. В итоге скулить начала уже я. От зависти, так скажем. Лежит значит, мужик, рассказывает о том, как его унижала моя болтовня и каким таким голосом я ему приказы отдавала...Черт возьми, ну эмоционально он рассказывал, у меня хорошее воображение, а у задницы оказалась хорошая память. Но меня ждала главная подстава ночи. Он, понимаете, переключиться так быстро не в состоянии. Это как отобрать у ребенка леденец. Ну, невыносимо обидно.

Ладно. Спать, так спать. И тут в ночи раздается тихое поскуливание в котором угадываются слова «Хозяйка, а можно, пожалуйста, еще?..». Фейспалм.

А все, чего я хотела, это напомнить человеку, что со мной нельзя разговаривать как с ничтожеством. Ну что за напасть с этими мужиками, а?