Анюта # 2 (продолжение)

***
Как давно она об этом мечтала. И вот, наконец, сегодня ее мечта осуществилась, она сделала первый шаг на пути к дайвингу, а через две недели сможет с гордостью сказать, что она полноправный сертифицированный дайвер.

Конечно, ни мать, ни отец даже не догадывались о мечте дочери, и когда два дня назад она сказала, что в субботу собирается в дайв-клуб и, наконец то, ее мечта сбудется, то были мягко говоря, шокированы.

- Аня, какая мечта? Ты же никогда об этом даже не говорила!
А ей не нужно было говорить. Это была ее тайна, тайна, которая начала формироваться еще в глубоком детстве… вернее сначала неосознанные мысли, позже интерес, еще позже страх, потом мечты и, наконец, те чувства, которые на современном языке называют похабным, по ее мнению, словом «фетиш».

И правда, из глубокого, наверное, трехлетнего детства, она помнит вопрос, который даже не пришло в голову задать родителям: - Странно, как водолаз трубку во рту держит, ведь у человека рот не круглый, а трубка круглая… наверное детям специально дают соску, что бы рот круглым сделать.

Много позже маленькой девочке приснился сон, будто бы она, одев акваланг, ищет во дворе, где можно в нем поплавать залазя в каждую лужу и… разочарование, что это был только сон.

Потом… потом ее начинало трясти от страха каждый раз, когда она где ни будь, видела или слышала про то, как делают операции в больнице. Позже в больнице стала работать мама и однажды, когда Аня пришла к ней на работу, мама протянула ей маску от наркозного аппарата с предложением поиграть. Анюта заставила себя взять этот предмет, но только для того, что бы вновь положить на стол и с содроганием отдернуть руку. Вот тогда она стала понимать, что ее пугает не сам факт операции, а необходимость дышать из маски, дышать не естественным воздухом, а из машины с толстыми ребристыми резиновыми черными шлангами.

Потом родители уехали на заработки за границу, а она осталась жить с бабушкой. Однажды в школе их класс повели на медкомиссию, гениколог сказал, что у нее, что-то там не так развивается, необходимо сделать небольшую операцию, и дал направление в поликлинику для более детального обследования. Эти три дня для нее прошли в сплошном ужасе, ужасе, что ей будут давать наркоз, но на обследовании врач, отверг необходимость операции, сколько же было радости.

В очередной раз, когда родители приехали в отпуск, Анюта пошла вместе с ними к отцовским друзьям и пока взрослые сидели за столом, их сын вытащил из шкафа две зеленых сумки с противогазами. У нее аж дыхание замерло – вот это да! Мне бы такой: шлем-маска из светлой резины, длинный гофрированный шланг, тянущийся от маски в сумку, висящую на плече и мерное пощелкивание клапанов – вдох-выдох, вдох-выдох… с помощью родителей, она выпросила один из противогазов, вот это был подарок!!!

А потом она собирала книги с описанием дыхательных систем, изучала схемы их работы и, когда никого не было дома доставала из заветного шкафа свою любимую зеленую сумку. Анюта задыхалась от счастья надевая шлем-маску, часами наслаждаясь дыханием в противогазе и чувствуя непонятную, но такую приятную истому в животе появлявшейся только от мыслей о противогазе.

Однажды наткнулась в букинистическом магазине на старую книгу о подводных исследованиях и, говоря откровенно, стянула ее самым бессовестным образом. Книга была прочитана, что называется от корки до корки с детальным рассматриванием каждой картинки. Потом были порезанные старые журналы «Спортсмен Подводник», последние деньги, потраченные на журналы «Октопус»…

Только тогда она поняла, что в большей своей части дайвинг ее интересует не возможностью любоваться на подводный мир, а именно благодаря несравнимому чувству одетого гидрокостюма и, что самое главное факту дыхания из акваланга или трубки в среде абсолютно для этого неприспособленной.

И вот сегодня ее мечта сбылась, на ней ее новенький гидрокостюм, нежно и упруго обнимающий каждый сантиметр ее тела, слегка тянущий ко дну грузовой пояс на талии, удобно устроившийся во рту латекс загубника дыхательной трубки, а самое главное, возможность мерного и глубокого дыхания не поднимая лица из воды…

***
Игорь поднес к моему лицу красный шарик кляпа и вопросительно взглянул мне в глаза.
Эта вещь вошла в мою жизнь давно и навсегда. Кляп стал моим другом и верным товарищем.
Не понимаю, почему многие позиционируют кляп как средство для унижения нижнего. Ха! Верхний ни когда не поймет нижнего, да и настоящих верхних мало.

И не стоит путать верхнего с садистом. Лично я давно провела четкое разграничение между этими понятиями.
Садистов много, но я не раз убедилась, что многие садисты не являются верхними… они просто садисты по своему скудоумию. Ну не осталось у них в жизни больше ни какой радости как, извините, дрочить, перед экраном компьютера оскорбляя окружающих не только своими высказываниями, но и просто присутствием. Да и садистами их назвать трудно, так… недоумки.

Настоящий верхний уважает нижнего и всегда помнит два правила игры – не навреди и четко определись, что ты хочешь увидеть в результате. А как можно доверять человеку, который и вести то себя не умеет? Абсурд. В чем тогда смысл игры, если нет доверия к верхнему?

Возвращаясь к пониманию. Однажды мне стало интересно, что чувствует Игорь во время игры, наблюдая за мной. Тогда он показал мне видео одной из наших сессий. Сказать, что увиденное меня завело, это ничего не сказать. Просмотр видео закончился новой сессией, но то, что я ощущала, наблюдая за собой на экране, оказалось слабым подобием того, что принесла игра.

Поэтому кляп это далеко не унижение, а обязательная часть игры. И я уверена, что именно он удерживает меня на грани безумия, кода Игорь погружает меня в океан муки и наслаждения.

Итак: красное, обтягивающее боди, руки, стянутые ремнями за спиной, горячая истома возбуждения в животе и полное безразличие, к тому, что меня может ожидать через несколько минут. Оставалось последнее. В ответ на взгляд Игоря я приоткрыла рот, и он аккуратно вставил в него шарик кляпа, закрепив ремешки на затылке.

Теперь я полностью готова. Едва я успела это осознать, как рука Игоря, затянутая в хирургическую перчатку, прижала к моему лицу тряпку с отвратительным запахом хлороформа. Я инстинктивно забилась, пытаясь вырваться и отстраниться, но Игорь охватил мою голову не хуже тисков и, куда бы я не отворачивалась, тряпка с хлороформом все также оставалась прижатой к моему лицу.

Игорь знал, что я ненавижу хлороформ до содрогания, но это не имело значения. Часто он просто играл, накрывая тряпкой только мой рот, позволяя дышать носом и тем самым заставляя долго не терять сознание. В этом случае хлороформ действовал не так быстро тем самым растягивая мои муки течении нескольких бесконечных минут. Однако сегодня у него были другие планы. Пытаясь унять дрожь и не оставляя попыток вырваться я рефлекторно сделала несколько глубоких вдохов и стала быстро погружаться во тьму.

Изо всех сил вцепившись зубами в кляп я смело поплыла на волнах боли и мучений на встречу неизвестности, где со мной ничего не может случится так как меня оберегают Игорь и мой кляп. С ними я в безопасности.

***
Я давно хотела поговорить с Игорем, но все не решалась. Даже не знаю почему. Однако сегодня, делая в игровой комнате уборку, и ласково поглаживая черные гофрированные шланги своего наркозного аппарата, наконец решилась.

За год, прошедший с моего прошлого дня рождения я успела настолько полюбить свой аппарат, что относилась к нему как к живому существу… как к еще одному члену нашей маленькой семьи. Просто я настолько достала Игоря с постоянными просьбами дать мне наркоз, что разбудив меня ни свет, ни зоря год назад, в мой день рождения, и одев мне на глаза повязку, он привел меня в нашу игровую:

- Снимай.
То что я увидела, заставило меня завизжать от радости. Рядом операционным креслом для наших игр стоял новенький наркозный аппарат обтянутый широкой бордовой лентой. Обняв и расцеловав Игоря, я скорее забралась в кресло. Три дня выходных пронеслись как один миг на фоне почти постоянного шипения аппарата, наркозной маски, затянутых латексом рук Игоря и наслаждения. С тех пор, каждые две недели я ложилась под аппарат.

Наши БДСМ игры стали более разнообразными т.к. многие вещи я просто не позволяла с собой делать боясь боли, однако теперь, когда боль, не смотря на кляп, становилась особенно невыносимой моего лица касался обтюратор моего друга, боль отступала и игра продолжалась. Часто, находясь во власти аппарата, я благодарила его за помощь, поэтому со временем наше с ним общение вышло за рамки полусна в кресле.

- Как ты думаешь, если я предложу Игорю поменяться ролями, он не откажется? Я ведь умею с тобой обращаться.
От моего прикосновения к шлангам наркозная маска слегка качнулась на своем крюке.
- Не откажется? Ты думаешь? Ладно, сейчас посмотрим.
Игорь часто говорил, что ему нравится за мной ухаживать на операционном кресле, и на мою просьбу поменяться местами он отреагировал положительно, правда мне пришлось выдержать целый экзамен по моим действиям в той или иной ситуации, но это мелочи.

Итак, одевшись в черный латексный закрытый купальник, такие же черные хирургически перчатки и белый платок с крестиком на голову я подошла к расположившемуся в кресле Игорю и со знанием дела пристегнула ремнями его руки и ноги к столу.

- Ты у мня просто красавица.
Стараясь не обращать внимание на комплимент и сохраняя серьезное выражение лица, я включила питание аппарата и, отрегулировав давление кислорода, накрыла маской лицо мужа, накрепко зафиксировав последнюю резиновыми ремешками на его голове.

Послышалось неровное шипение. Игорь дышал часто и, по его глазам, я поняла, что он сильно волнуется. Аккуратно придерживая ремешки маски и, поглаживая его голову, я терпеливо дожидалась, пока он немного успокоится. Еще бы. Когда в первый раз он подключал меня к аппарату у меня чуть сердце от возбуждения и страха не остановилось. Довольно быстро кислород сделал свое дело, насытив кровь Игоря, и его дыхание выровнялось.

Все время, пока я держала его на кислороде, Игорь с опаской следил за моими движениями, в ожидании, когда же я дам наркоз. Дело в том, что по определенным показаниям Игорю противопоказан наркоз закисью азота, а заправленный в аппарат эфир обладает довольно отвратительным запахом, однако выбора нет.

Поглаживая голову мужа, я дождалась, когда он, успокоившись, закроет глаза, протянула руку к регулятору эфира и, позволив любимому сделать очередной глоток кислорода, плавно добавила в газовую смесь эфир. Почувствовав движение Игорь моментально открыл глаза, однако я невинно поправила торчащие над маской концы ремешков.

Не подозревая подвоха Игорь сделал глубокий вдох и застонал в маску. Инстинктивно дернул головой, попытался шевельнуть руками, и скорее выдохнул отвратительный запах лишь затем, что бы снова сделать рефлекторный вдох, стон повторился. Мысленно поставив себе плюсик, что не забыла его привязать, я аккуратно охватила его голову и плотнее прижала левой рукой маску к лицу. С нежностью поправив один из шлангов и мысленно попросив его так же верно служить моему мужу, как и мне, поставляя в его легкие очередной глоток вонючей наркотической смеси, я не прекращала поглаживать стонущего в маску любимого.

Ощущения меня просто поражали. Приглушенные наркозной маской стоны Игоря и успокаивающие поглаживания по его волосам затянутой в латекс рукой. Сочувствие в ответ на мольбу в его глазах с пресечением всех безрезультатных попыток избавиться от маски. Готовность перекрыть эфир и дать несколько глотков кислорода, но понимая, что это только продлит его мучения, жгучее желание добавить в смесь больше эфира. Нежная забота о муже наравне с.упоением от мучений, причиняемых нижнему эфиром и, как результат, более плотное прижимание маски к любимому лицу. Горячая благодарность моему аппарату за такую же верную, как и мне, службу моему любимому.

Тесные и нежные объятия латекса, второй шкуркой обнявшее мое тело, и переменное шипение аппарата, сопровождающее дыхание мужа погружало меня на такой уровень наслаждения, который я не то что не представляла, но и не взялась бы описать. Не удержавшись я погладила гофр обоих шлангов и маску, самую малость, позавидовав мужу и решив, что в следующий раз, я хочу перенести те ощущения, которые сейчас испытывал он. Завтрашний мой наркоз я попрошу на эфире.

Спустя три-четыре минуты Игорь стал успокаиваться, дыхание выравнивалось, глаза постепенно закрываться.
Придерживая левой рукой маску на его лице, я сняла с кронштейна дыхательный мешок аппарата, любуясь его сокращениями в такт дыханию, так же попросив его не подвести моего любимого и позволить ему дышать. Мешок в руках то раздувался, то опадал. Аккуратно взяв его обеими руками, я внимательно посмотрела на мужа – он уже почти не стонал, глаза закрылись. Эфир постепенно делал свое дело, Игорь засыпал. Шипение аппарата стало ровнее, однако сжимать мешок, навязывая свой ритм дыхания, я не захотела.

- Не в этот раз, хочу как можно дольше насладиться новым чувством, - решила я и решительно повесила мешок на свое место.
Не открывая глаз Игорь, как будто почувствовав мои сомнения, вновь застонал в маску, однако поглаживания по голове его снова успокоили. Я чувствовала, что каждый его стон все больше и больше убеждает меня, что я хочу наркоз эфиром, а представив сейчас себя на месте мужа, на силу удержалась, не позволив волне экстаза охватить мое тело.

- Ну, и кто кого успокаивает, - улыбнулась я, продолжая поглаживать затихающего мужа и с интересом следя за движением стрелок на приборах в такт дыханию и шипению аппарата.

Спустя несколько секунд и дождавшись, когда стоны из под маски прекратились окончательно я уменьшила объем кислорода до атмосферного и добавила эфира, как меня инструктировал перед сессией Игорь. То, что произошло вслед за этим, заставило меня не на шутку испугаться.

Похоже, что я поторопилась увеличить концентрацию эфира, не дождавшись пока нижний глубже погрузится в наркотический сон. Так или иначе, но увеличение эфира вызвало раздражение в его горле и, спустя пару глубоких вдохов новой газовой смеси, Игорь зашелся в страшном, захлебывающемся кашле. Отчаянно пытаясь вырваться из спутывающих его руки ремней и приоткрыв затуманенные наркозом глаза, он судорожно пытался сбросить закрепленную на лице маску. Я инстинктивно охватила маску рукой, изо всех сил прижимая ее обтюратор к лицу мужа.

Кашель был на столько сильный, что Игорь задыхаясь, инстинктивно втягивал глубоко в свои легкие иссушающий газ, вновь содрогался в приступе кашля, захлебывался, и вновь делал глубокий вдох. Однако такое частое дыхание быстро дало свой эффект не хуже чем ускоренная вентиляция с помощью дыхательного мешка, от услуг которого я только что отказалась. Максимальная концентрация эфира на ряду с глубокими, захлебывающимися вдохами быстро погружали Игоря на необходимый уровень наркоза, поэтому буквально после второго вдоха его глаза вновь закрылись. Кашель становился все тише, и спустя несколько секунд прекратился полностью, любимый упокоился и глубоко и ровно задышал.

Я с облегчением вздохнула, еще раз поправила непослушные кончики ремешков маски и пожелала, наконец уснувшему мужу, приятного знакомства с моим другом.

Возбуждаясь от мерного шипения аппарата и в предвкушении поглаживая рукой в перчатке уже давно истекающую соком киску я разместилась на полу, рядом с мужем и зажмурившись от удовольствия плавно ввела в свою щелку заранее приготовленный вибратор.

Я была на столько заведена, что не пришлось даже включать игрушку. Достаточно оказалось пару движений, и мое тело взорвалось в оргазме. Придя в себя и полежав несколько минут, прислушиваясь к дыханию мужа, я вновь почувствовала растущее желание и включила вибратор на минимальную скорость:

- Я иду за тобой, любимый, в мир наслаждения, мук и экстаза.