Вот всегда немного недопонимал " а зачем собственно люди пишут дневники"? Оставить для своей памяти, те воспоминания, те мысли, эмоции, которые были когда то в прошлом, а потом, как говориться "долгими зимними вечерами" вновь к ним вернуться? А зачем? Что то исправить уже не возможно... Принять правоту или не повторять ошибок прошлого? Да вот только прав ты был или не прав - значения уже не имеет, а учиться даже на своих ошибках человечество так и не умеет! Хождение по"граблям" - это его отличительная черта!!!! ) Так зачем же все же пишут дневники? "Осчастливить" своими шишками людей ищущих и этим оказать им помощь? Ой! Помощь ближнему, в массе своей, оканчивается на крыльце церкви, если кто туда еще ходит по зову и вере... Как то вот мне сдается, что дневники пишут все же для того, чтоб сказать окружающим: "Я - есть!!!! Я - существую!!!" ну и хвастануть, если есть чем..)

Мне вот особо хвастануть не чем... Поэтому я предлагаю вам - мои неведомые читатели, просто рассказ, который мне лично и отрыл мир Темы... А человек такой, каковы его интересы!!!! )

Доктор Алекс. Интервью.
Шеф пытался одновременно разговаривать по телефону и давать мне задание, свободной рукой переворачивая и раскидывая по столу бумаги, а лицом всячески пытаясь передать мне значимость происходящего. Через пару минут он с торжествующим видом вырвал из-под пачки факсимильных сообщений обрывок бумажки и с торжествующим лицом вручил ее мне. «Понедельник, двадцатое июля, Кафе *, 2 часа». Поскольку мимики шефа было явно недостаточно для прояснения сути задачи, я упала в кресло в углу кабинета и стала ждать, когда шеф закончит ругаться с рекламным агентством, заломившим, очевидно, слишком высокую, по мнению шефа, цену, за что, я пока не поняла. Наконец, шеф оторвался от трубки, схватил пустую чашку, не найдя в ней ничего кроме высохшего чайного пакетика, проорал «Катя, дай чаю!» и выпалил: - Лен, тут написано, где и когда, короче, интервью для субботнего выпуска, называет себя «доктор Алекс», госпожа… черт, господин, что ли? Короче, пытает за деньги всех желающих. Возьмешь интервью. Давай по интересней что-нибудь, вопросы сама придумаешь, поменьше философии, побольше перца, насчет фото я договорился, снимай на свою «цифру», фотографов сейчас все равно нет. Интервью потом завизируешь, учти, к четвергу все должно быть готово. Сейчас уже час, вот деньги на тачку, успеешь. Все, давай. Шеф умеет озадачивать интересной работой. Это получается, через час мне надо будет беседовать с монстром, который порет извращенцев по жопе, а они ему за это платят, … Я кое-что видела по телевизору по СМ в Голландии - кто-то из фотографов рассказывал про парады то ли трансвеститов, то ли голубых в Лондоне. Однако, моего уровня подготовки, кажется, явно недостаточно для интервью с профессионалом… Ладно, там разберемся, будем импровизировать. Я влетела в кафе ровно в два, и стала оглядывать немногочисленных посетителей, только сейчас сообразив, что не знаю, как должен выглядеть «монстр»… Я медленно пошла вдоль столиков, нащупывая в сумочке мобильник…

Рядом с ним сидела девушка, лет 15-16 на вид, неторопливо потягивая сок. Внезапно я с волнением поняла, что странная бижутерия на запястьях и шее девушки служит вовсе не для украшения… Браслеты из черной кожи и полированной стали с металлическими кольцами, и такой же ошейник, смотрелись, надо сказать, довольно стильно, хотя и несколько зловеще. - Познакомьтесь, это Анна, моя ученица. Я привел ее на встречу специально. С ее помощью мне будет легче наглядно продемонстрировать вам свою работу, так сказать, в действии, а ее ответы смогут многое прояснить для вас и ваших читателей. Я задала несколько обычных дежурных вопросов, типа «как давно вы этим занимаетесь», «что натолкнуло», «много ли клиентов», «какие гонорары»… Казалось, доктор Алекс чего-то ждет, а я пыталась понять, какой же вопрос интересует меня на самом деле, где тот ключ к беседе, который откроет потайную дверь к сути работы доктора. Где «перец», о котором говорил шеф? Внезапно Анна что-то шепнула на ухо доктору, он кивнул. Девушка встала, одернула юбку и направилась в сторону туалета. Я заметила, что Анна совершенно не стесняется необычных аксессуаров, столь явно говорящих о ее пристрастиях. Она, казалось, принимала любопытные взгляды мужчин как должное, словно бы гордясь своей ролью. Я мучительно пыталась придумать какой-нибудь интересный для потенциальных читателей вопрос, перебирая в памяти немногочисленные сведения о садо-мазохических играх, случайно почерпнутые из «Космо»… - Доктор, как профессионал, что вы можете сказать о причинах возникновения таких откло… наклонностей? Наказания в детстве, пережитое насилие? Доктор улыбнулся. - Знаете… Я читал много статей по психологии, и примерно представляю, что большинство людей думает о связи травматического опыта с появлением тяги к насилию в сексе. Но, наверное, мне не повезло, потому что на протяжении своей карьеры я ни разу не сталкивался с тем, чтобы женщине стало нравится заниматься сексом в наручниках в результате того, что в детстве папа выпорол ее ремнем. Я не знаю, почему моим клиентам и мне самому это нравится. Мое мнение, конечно, далеко от научного, но опыт подталкивает меня к выводу, что наши сексуальные предпочтения закладываются природой, или, если хотите, Богом. А как мы будем реализовывать нашу природную программу – это уже зависит, во многом, от нас самих, воспитания, часто воли случая… Доктор Алекс покрутил между пальцами зажигалку, вынул из пачки «Camel» сигарету и с удовольствием закурил. Мне показалось, что верблюд мне как-то фамильярно подмигнул, когда пачка мягко вернулась на поверхность столика… вроде не жарко сегодня… - Я знаю Анну около года. Её привела ко мне одна моя клиентка, родственница девочки. Анна сказала, что однажды заметила на запястьях тети какие-то странные шрамы, и та рассказала девочке, что пару раз в месяц ходит на прием к доктору, который в качестве терапевтических средств применяет наручники, плетки и иглы… По словам Анны, она как будто родилась по-настоящему, когда услышала этот рассказ. Она с детства фантазировала о чем-то подобном, и была уверена, что у неё просто что-то не в порядке с головой, поэтому никому о своих фантазиях не рассказывала и надеялась, что со временем это пройдет. Аня умоляла тетку как-нибудь взять ее на прием, и когда это случилось, у меня появилась одна из самых преданных и послушных клиенток и учениц. Так вот, про Ваш вопрос насчет детских травм… Аню никогда не пороли, максимум, ставили в угол. Вполне благополучная семья, счастливое детство, никаких проблем в школе, в общении с одноклассниками. Ане повезло, случай свел её со мной, и теперь девочка проживет счастливую жизнь, потому что она знает, кто она, чего хочет, и имеет возможность реализации своих сексуальных предпочтений. Наверное, самое важное, что я делаю для своих клиентов… Я избавляю человека от страха перед самим собой, от боязни собственных желаний, я пытаюсь помочь человеку принять самого себя таким, какой он есть, и наслаждаться этим.

Анна, сопровождаемая вновь оживившимися взглядами явно поджидающих её возвращения посетителей, прошествовала к нашему столику. Доктор затушил сигарету и попросил у официантки счет. - Елена, я думаю, вместо беседы о моей работе будет гораздо интересней увидеть все, так сказать, в реальности. Есть предложение переместиться сейчас в мой рабочий кабинет, где с помощью Анны Вы сможете удовлетворить любопытство Ваших читателей… - я почти услышала в окончании фразы «и Ваше»…

Я не возражала, и через полчаса мы вошли в квартиру доктора. Рабочий кабинет представлял собой просторную комнату, не хуже подземелий инквизиции оборудованную всевозможными станками и приспособлениями для фиксации, подвешивания и распятия жертв. Вдоль одной из стен располагался стеллаж, на полках которого были разложены инструменты, кожаная сбруя, кляпы, цепи и наручники; одна секция была выделена под фаллоимитаторы всевозможных форм и размеров, другая отведена под розги и плетки. Для зрителей предназначались кожаный диван и пара кресел. У стены напротив них стоял деревянный Х-образный крест. Справа от креста стояло что-то похожее на гимнастического «коня». Стальные кольца на «ногах» «коня» и по его бокам не оставляли сомнений в назначении снаряда. На полу рядом находилось устройство для имитации «сажания на кол»: плита с растущим из нее штырем сантиметров пяти в диаметре. Под потолком над колом и над «конем» были укреплены блоки, с которых свисали цепи с крюками. Слева от креста стоял станок, похожий на гинекологическое кресло, оснащенный приспособлениями и ремнями для крепления головы, рук и ног «пациента». Обнаженная (только браслеты и ошейник) Аня вошла в комнату, держа руки за головой. Девочка опустилась на колени перед доктором Алексом, и, глядя ему в глаза, произнесла:

- Господин, рабыня Анна готова к пыткам. Прошу Вас использовать мое тело для демонстрации приемов Вашей работы госпоже Елене. «Госпоже Елене»?... Я сразу почувствовала себя соучастником происходящего, не успев решить для себя, нравится мне это или нет…

- Аня, на станок, - скомандовал доктор. Девочка встала с коленей и прошла к «гинекологическому креслу», держа руки за головой. Аня легла в кресло, привычными движениями положив руки и ноги в специальные полукруглые пазы. Доктор Алекс затянул ремни, фиксирующие щиколотки и запястья девочки, при этом между кожей запястий и ремнями были положены какие-то небольшие металлические пластинки с тянущимися от них проводами. Я увидела, что провода подключены к небольшой черной коробке с дисплеем и несколькими ручками-регуляторами. - Елена, девочка неспроста назвала Вас «госпожой». Я думаю, Ваше интервью только выиграет, если вы примете непосредственное участие и поможете мне пытать Аню. На долю секунды мне показалось, что то ли я схожу с ума, то ли доктор Алекс, который открыл дверцу шкафа в углу комнаты, и что-то говорил мне, показывая на стоящие в шкафу манекены с надетыми на них кожано-стальным бельем и аксессуарами. Машинально повинуясь уверенному тону доктора и уже совершенно ничего не понимая, я стала расстегивать пуговицы на блузке. - Чтобы Вы не смущались, я завяжу глаза Вашей будущей жертве, - ободрил меня доктор, надевая черную повязку на глаза Ани. Закончив с повязкой, доктор вышел из комнаты, оставив меня решать, одежда какого из манекенов более соответствует моим представлениям о прекрасном. Я постепенно стала приходить в себя, одновременно прислушиваясь к своим ощущениям. С некоторым страхом я вдруг поняла, что где-то в глубине души я с интересом принимаю отведенную мне роль «госпожи»… Я осторожно взглянула на Аню. До сих пор мне казалось диким специально, просто для собственного удовольствия причинить боль другому человеку, особенно если он связан и беспомощен. Впрочем, Аню, кажется, ничто не беспокоило. Дыхание девочки было ровным, я бы сказала, умиротворенным. «По крайней мере, она, наверное, уже к этому привыкла», - решила я. «Ладно, будем надеяться, все это не выйдет за рамки игры». Спокойствие Ани, похоже, передалось и мне. Я посмотрела на манекены теперь уже оценивающим и внимательным взглядом. Вся одежда была довольно откровенна, лиф приходилось выбирать из сбруи, оставлявшей открытой всю грудь или только соски; все модели трусиков предназначались, скорее, для подчеркивания формы и красоты кожи ягодиц и бедер, нежели для сокрытия интимных мест. Ещё минуту поколебавшись, я решила, что с попой и грудью у меня все в порядке, и облачилась во что-то вроде «боди», состоящего из скрепленных стальными кольцами кожаных ремней. В комплекте к «боди» прилагались широкий ошейник с шипами и такие же браслеты. Внизу шкафа, под манекенами я обнаружила несколько пар сапог и туфель, как следовало ожидать, все на высоченных каблуках. В прочем, с выбором я определилась быстро, подобрав модель с ремешками, застегивающимися на лодыжках и такими же шипами, как на ошейнике и браслетах. Мое отражение в большом, во весь рост, зеркале, оставило во мне чувство, так сказать, глубокого удовлетворения. Должна заметить, подобная одежда мне пришлась по вкусу, моя нагота очень даже выигрывала в обрамлении полос блестящей кожи и металла. Я повернулась к распятой в станке девушке. Внезапно пришедшее четкое понимание того, я – госпожа и передо мной лежит привязанная, готовая подчиниться любым моим прихотям жертва, которую я сейчас буду «пытать», вызвало в моей душе острое, будоражащее чувство, не сравнимое с привычным сексуальным возбуждением…

- Вы выглядите великолепно, - окинув меня оценивающим взглядом, сказал доктор Алекс, войдя в кабинет. - Я знаю, что Вам уже хочется поскорее почувствовать себя в новой роли, - (я не смогла найти в себе смелость согласиться, но возражать уже не казалось мне необходимым) – но я бы хотел вначале провести небольшой инструктаж, показать Вам имеющиеся возможности.

-Итак, госпожа Елена, основной принцип, которого я стараюсь придерживаться: не только палач использует жертву, но и жертва - палача для получения удовольствия, основное выражение которого заключается не в оргазме, точнее, не только в оргазме, но в выходе за пределы обыденного сознания, фокусирование чувств на сути акта, происходящего между жертвой и палачом, когда жертва отдает свое тело в безраздельное владение хозяина… Высшая точка наслаждения жертвы - это полное, каждой клеточкой души и тела осознание того, что смысл её, жертвы, существования – наслаждение господина. Задача палача - составить такой коктейль из сексуального возбуждения, страха, ласки и боли, чтобы привести жертву на вершину, выше которой нет ни суеты жизни, ни боязни смерти, ничего, что могло бы сдерживать бесконечное, невыносимое наслаждение… Не думаю, что у Вас все это получится с первого раза, просто не забывайте о том, что чрезмерное болевое воздействие может перечеркнуть все достигнутое Вами и жертвой на пути к вершине… Это философия. Теперь я покажу Вам инструменты.

Доктор Алекс взял в руки черную пластиковую розгу, и, используя ее как указку, начал проводить краткий курс по использованию орудий пыток, которыми был оснащен его кабинет. Это специальный шокер, очень удобно для дозированного воздействия на пациента, - конец розги ткнулся в выходящие из-под браслета на запястье девушки контакты, подключенные к проводам. - Для установки электродов на интимные места и грудь лучше применять вот такие зажимы крокодильчики… Вот этой ручкой регулируется сила тока, этой – частота импульсов. - Вот здесь, - доктор сдернул белую простыню с передвижного столика, который находился рядом со станком, - разные инструменты для режущих и проникающих воздействий. – Доктор обвел рукой разложенные на столике хирургические щипцы, скальпели, иглы всевозможной длины и толщины, клещи в виде стальных браслетов с шипами на внутренней стороне. - Помните, что перед тем, как сделать порез или проткнуть кожу, место воздействия желательно продезинфицировать… Сама процедура подготовки к нанесению шрамов действует возбуждающе и на палача, и на жертву… –Если Вам потребуется что-нибудь для дополнительной фиксации жертвы, - доктор показал на стеллаж со сбруей, - все это в Вашем распоряжении. - Итак, мы можем начинать. Вы можете сразу приступить к работе с девочкой, руководствуясь Вашей фантазией, или же, если хотите, я буду подсказывать Вам.

Кровь стучала у меня в висках, я почувствовала, что мое лицо пылает, будто от лихорадки, в руках и ногах появилась вялая ватная тяжесть… Я подошла к распятой девушке. Не знаю, почему, повинуясь интуитивному позыву, я положила ладони на внутреннюю сторону разведенных бедер Ани. Немного задержав так руки, я начала поглаживать нежную анину кожу, словно пытаясь настроиться на ее чувства… Доктор Алекс одобрительно кивнул. Я закрыла глаза и мои ладони двинулись вниз, к лону девочки. Пульсация бедренных артерий под моими ладонями и исходящий от влажного лона жар лучше всяких слов передали мне возбуждение рабыни…. Моей рабыни! Словно что-то щелкнуло у меня в сознании. Я открыла глаза. Я ЗНАЛА. Доктор, очевидно, почувствовал произошедшую со мной перемену. Не повернув головы, глядя только на жертву, словно настоящая госпожа я приняла в руку протянутую доктором розгу. Конструкция кресла и позиция, в которой находилась девочка, делали доступной для порки ягодицы и бедра рабыни. Я сделала шаг назад и вбок, чтобы было удобней работать над аниной попкой, и с наслаждением, с оттяжкой нанесла первый удар… Я старалась покрывать кожу девочки горячими розовыми рубцами равномерно, избегая рассечения. Розгу в моей руке сменила мягкая плеть, которой я обработала внутреннюю поверхность бедер и промежность. Доктор почти не вмешивался в процесс, только иногда помогал в выборе инструментов для более эффективного и в то же время наименее травмирующего воздействия на мою прекрасную «жертву». Упражнения в порке завершились двумя десятками ударов плетью, разогревшими кожу на груди и животе Ани.

Мы с девочкой немного отдохнули.
Я ещё раз осмотрела арсенал доктора. Блеск и пугающее изящество хромированных инструментов, зажимов, цепочек, шипов вызвали у меня сладкое томление внизу живота. Мне захотелось как-нибудь применить эти словно пахнущие болью и удовольствием металлические предметы к нежным розовым соскам девочки, и оставшейся нетронутой при порке коже предплечий. Ещё я подумала, что, наверное, было бы приятно вонзать длинные тонкие иглы под ухоженные, идеально наманикюренные ногти девочки, но пока я решила воздержаться от этой пытки, не хотелось так сильно портить эту красоту. Закручивая винты, стягивающие чудесные Анины грудки обручами-захватами с острыми шипами на внутренней стороне, я дала себе волю… О, с каким наслаждением я поворачивала «барашек» зажима, наблюдая, как впиваются в кожу острия шипов! Затем пришел черед игл для инъекций. Замирая от блаженства, одну за другой я вводила их в соски «жертвы»… И по десять игл в каждую руку, от локтя до кисти, последнюю я вводила уже по другую сторону кожаного ремня, фиксирующего запястье девочки, ближе к ладони. Доктор Алекс внимательно наблюдал, чтобы иглы не повредили вены «рабыни»… а я с небольшим смущением отмечала про себя, что горячий и сладкий сок уже давно смочил ремешки кожаной сбруи, врезающиеся в мою промежность.

Взяв в каждую руку хирургические щипцы, я поиграла с половыми губками девочки, с садистским удовольствием выкручивая, оттягивая, сдавливая нежную розовую плоть. Мне нравилось смотреть, как Аня извивается в станке, закусывая губы, и то судорожно сжимает кулачки, то с силой распрямляет пальцы, чуть приподнимаясь в кресле, выгибая спину и упираясь запястьями в стягивающие их ремни. Игра со щипцами подсказала мне следующий шаг. На большие губки девочки были установлены зажимы с цепочками, которые я растянула так, чтобы открыть лоно девочки… к которому мне так хотелось припасть, лаская и посасывая нежный бугорок… Но что-то подсказало мне, что такие ласки недостойны настоящей «госпожи», и вместо моего горячего языка в Аню вошел фаллоимитатор, проникающие толчки которого я совмещала то с рывками цепочек зажимов, то с массированием кончиками пальцев пронзенных сосков рабыни. Я поймала себя на том, что в такт движениям фаллоимитатора непроизвольно сжимаю бедра и виляю попой, и что-то влажное и горячее как будто течет по моим ногам… я почувствовала, что ещё немного, и колени мои подогнутся…

Властный голос доктора Алекса прервал наше блаженство.
- Госпожа Елена… не теряйте контроль над собой… это первое правило, которое необходимо помнить, чтобы сохранить контроль над жертвой… Сделайте несколько глубоких вдохов, Вам необходимо успокоиться. Я остановилась, тяжело дыша, с трудом пытаясь заставить себя отвлечься от то ли пламени, то ли боли внизу живота… Доктор Алекс подал мне платок, я вытерла пот с лица. - Рекомендую Вам немного отвлечься от классической стимуляции девочки и попробовать игры с электричеством… Вы можете открыть для себя много новых возможностей… Доктор ещё раз напомнил мне, какие регуляторы прибора необходимо поворачивать, чтобы изменить силу или частоту импульсов. - Небольшой совет… Обратите внимание, как будут меняться зрачки девочки в зависимости от положения регуляторов… Не увлекайтесь чрезмерно сильным и продолжительным воздействием, если Вы хотите возбудить Вашу «пациентку», - и доктор подал мне ещё одну гроздь проводов с «крокодильчиками», острые зубцы которых прочно впились рядом с зажимами на аниных губках… ещё пара «крокодильчиков» накрепко закусила соски, поверх игл, крест-накрест пронзающих нежную плоть. Доктор снял повязку с глаз девочки. В этой новой игре было что-то особенно привлекательное… возможность дразнить, возбуждать или мучить жертву одним только легким поворотом регулятора, не совершая никаких активных действий спокойно наблюдать за реакцией «пациентки», не отвлекаясь от её глаз, без слов говоривших о чувствах моей «рабыни» … И мне уже не казалось странным в её взгляде выражение благодарности за пытки, которым подвергаю девочку я, Госпожа Елена, безжалостная и своенравная.

От слабых и частых импульсов, призванных как бы «настроить» Аню на восприятие МОЕЙ воли через волны электрического тока, я перешла к недолгим, но болезненным «ударам», заставившим девочку дугой выгибаться на кресле, бессильно опадая, закрыв глаза и тяжело дыша. Я почти видела, как через тянущиеся с запястьям, груди и лону девочки провода течет МОЯ власть над чувствами и телом моей «жертвы», провода словно соединили «повелительницу» во мне с ищущей подчинения частью Аниной души…

На лбу у обессилевшей девочки выступили капли пота. Я вновь запустила серию легких, ласкающих импульсов, чтобы дать девочке передышку, а потом быстро, одну за другой, послала череду разрушительных волн… Крики девочки сменились стонами, и вскоре только её прерывистое, тяжелое дыхание выдавало перенесённую боль. Я наклонилась над Аней, чтобы вытереть слезы с лица, и когда моя ладонь коснулась её щеки, измученная «рабыня» словно подалась губами навстречу моей руке. Я нежно провела кончиками пальцев по краешкам приоткрывшихся губ девочки, а затем, по очереди вводя пальцы вглубь её рта, позволила Ане поласкать их своим горячим языком.

Мы сделали небольшой перерыв, отвязали девочку от станка и отправили её готовить нам кофе. Когда Аня вошла в комнату, держа в руках поднос с двумя чашками, я посмотрела ей в глаза и спросила с улыбкой:

- Аня, я хочу выпороть тебя на дыбе. Как ты к этому относишься?
Аня опустилась на колени перед моим креслом, и подавая мне кофе, без тени сомнения или страха в голосе, твердо ответила:
- Госпожа Елена, я буду рада, если причинение мне боли доставит Вам удовольствие. Пожалуйста, делайте со мной то, что считаете нужным и приятным для Вас.

Конечно, сегодняшний сеанс не мог обойтись без дыбы, древнейшего орудия, призванного удовлетворять сладострастие палача беспомощностью и доступностью жертвы…

Девочка с готовностью повернулась ко мне спиной и подставила руки. Я затянула ремни прочных кожаных браслетов и зацепила крюком короткую цепь, соединяющую их. Доктор нажал на кнопку электромотора, и цепь начала наматываться на ворот… Девочка уже стояла, согнувшись, с задранными вверх руками. Я вопросительно посмотрела на Доктора.

- Не бойтесь, Аня привыкла к дыбе. Вы можете полностью поднять её.
Плечевые суставы девочки, действительно, были хорошо разработаны. Вскоре Аня повисла на вывернутых руках, было похоже, что это не причиняет ей сильной боли, разве что некоторый дискомфорт…

Я выбрала длинную плетеную розгу, и с наслаждением стала обрабатывать бедра, спину и ягодицы девочки, уже не пытаясь сдерживать силу ударов. Розга оказалась довольно мягкой, самые сильные, с оттяжкой, удары не рассекали кожу, а только оставляли вздувшиеся рубцы… Мне захотелось увидеть кровь моей жертвы, и я специально стала наносить удары по одному и тому же месту. После двух-трех ударов вдоль рубцов появлялась прерывистая дорожка из небольших алых бусинок, ещё пара ударов все-таки рассекала кожу… Я уже забыла про то, что может сейчас чувствовать девочка, точнее, мне было на это совершенно наплевать… Мне нравилось причинять боль ради моего собственного удовольствия, я решила, что девочка привыкла и не к такому, поэтому никакие сомнения уже не отвлекали меня от процесса порки «рабыни», а её вскрики и стоны только усиливали сладостное ощущение от возможности властвовать над телом моей Ани, причинять ему страдания так, как мне этого хочется… Только усталость заставила меня прекратить порку… Словно очнувшись, я встретилась взглядом с Доктором. Он посмотрел мне в глаза, и слегка улыбнулся, заметив, что я довольно сильно запыхалась… Я вытерла капли пота со лба.

Тем временем Доктор Алекс взял длинный кнут.
- Я думаю, Вам пора отдохнуть… Садитесь, а мы с Аней пока покажем Вам небольшое представление, - при этих словах Доктор обменялся с девочкой взглядами, значение которых пока не было мне понятно…

Я села в кресло, стоящее напротив дыбы и, взяв в руку стакан с минеральной водой, начала потягивать прохладную покалывающую небо жидкость, с интересом наблюдая за тем, как Доктор примеривается, выбирая лучшую дистанцию, и словно взвешивает кнут в руке…

Свист, звук протяжного удара кнута по телу девочки, крик «рабыни»… кровавая полоса пересекла спину девочки, захватив нежную кожу на боках… Аня не сдерживала слез, которые покатились из её глаз двумя ручьями… Доктор словно вспомнил что-то, отложил кнут, и, надев на щиколотки девочки кожаные кандалы, притянул их за цепь к специальным креплениям в полу. Тело девочки натянулось, как струна, теперь при всем желании Аня не смогла бы помешать Доктору нанести удар именно в то место, куда он считал нужным. Забыв про минералку, я, как зачарованная, смотрела на чудовищной силы удары, которые, я точно знала, меня бы просто убили… После четвертого удара девочка почему-то перестала кричать. Я решила, что она просто потеряла сознание, но нет, глаза её были открыты, и взгляд осмысленный, хотя и явно какой-то замутненный, словно Аня находилась в трансе и просто перестала чувствовать боль…

Доктор заметил перемену, происшедшую с девочкой, и прекратил пытку…
Я поняла, что произошло именно то, о чем говорил Доктор Алекс в начале нашей беседы, и Аня уже находиться по ту сторону восприятия, забыв про суету и мелочность этого мира, наслаждаясь бесконечной властью своего господина над своим телом, душой, жизнью…

Я помогла Доктору отвязать «рабыню», продезинфицировать и смазать лечебной мазью её раны. Доктор укрыл лежащую на животе Аню одеялом, задернул шторы и зажег какие-то ароматические свечи, от сладкого дурмана которых стало клонить с сон…

Мы вышли из комнаты.
После того, как я с некоторым сожалением сняла с себя наряд «госпожи» и вновь надела свою одежду, мы сели в гостиной. Чашка кофе, коньяк и сигарета постепенно вернули меня к реальности…

- Надеюсь, что Вам понравилось участие в этой игре, - как мне показалось, слегка иронически улыбнувшись, сказал Доктор. Было понятно, что слово «понравилось» как-то не вяжется с силой пережитых мною чувств, и Доктор это прекрасно понимает.

- Доктор… я бы… можно ли мне будет…
- Не беспокойтесь, я Вас прекрасно понимаю. Поэтому я и предложил Вам попробовать роль Госпожи. Я вижу, что Вы просто созданы для этой роли, и я с удовольствие помогу Вам достичь вершин мастерства… Дальнейшее Ваше участие в моей работе зависит только от Вашего желания.

Доктор передал мне визитную карточку.
- Позвоните мне, когда сочтете нужным… когда будете готовы.
Белый лист нового «вордовского» документа словно отказывался вместить в себя хаос чувств и мыслей, из которого мне предстояло сделать статью под названием «Интервью с Доктором Алексом»… Я оторвала утомленный взгляд от мерцающего курсора, вот уже час нелепо топчущегося на начале строки, вылезла из-за стола и подошла к распахнутому окну. Уютная и густая чернота летней ночи, шелест листьев, далекий шум поездов… Что я могу написать… «В наше время всё большую популярность в массовой культуре и шоу-бизнесе приобретают мотивы эстетизированного насилия, атрибуты, пришедшие из гомосексуальной или садо-мазохисткой субкультуры… По заданию нашей редакции я встретилась с одним из представителей этой темной, скрытой от обывателя жизни…» Я перечитала написанное и вдавила «бэкспэйс», тупо наблюдая, как пульсирующая черточка пожирает текст, оставляя за собой чистоту белого снежного поля… Надо бы вспомнить всё по порядку… Запах кожаной сбруи, обтягивающей мою грудь… Нежные запястья Ани, стянутые ремнями… Упругость сосков Ани и усилие моей руки, позволяющее игле, преодолеть эту упругость… Усталая и опустошенная, я смотрела на мерцающий экран монитора, первый раз в жизни сомневаясь в еще вчера привычных и понятных человеческих ценностях…И только луна, которой не было и нет дела до моих тревог и волнений, равнодушно смотрела в окно.