Вдох-выдох.

Нас двое в этом маленьком мире, на обитаемом острове, нашего безбрежного моря счастья. Наедине, вдох выдох на двоих.
Из этого счастья можно не выплыть, утонуть. Мы не нарушаем это болезненное погружение в удовольствие. Быстро, неизбежно, навсегда.

- Зачем, ты здесь? – тихий голос вливается в меня, отяжеляя, тянет вниз, ускоряя мое погружение, - Отвечай!
- Служить, исполняя волю Хозяина, что бы управляя рабыней Он был доволен.
- Косячишь? – холодный взгляд режет на куски, отделяя душу от плоти. Быстро, больно, без наркоза. Словно выворачивает жемчужину из раковины.

Волосы в кулак. От резкого движения картинка смазывается. Лицо вверх глаза в глаза, прикрываю не могу смотреть, плывет, но четко знаю, там боль, там огонь, там сгорает доброта и нежность, словно в аду. Задыхаюсь, слезы, страх, сквозь стиснутые зубы втягиваю воздух в надежде погасить боль в затылке. Шепчу, и звуки вроде не из меня, как в вакууме, в пустом ущелье эхо

- Вам служить, Хозяин, покорностью вещи быть подле ног Ваших в пути земном.
От его прикосновений, мое я, личность моя, по – грамму, по - капле вниз в поток. Покорно, неравно, мучительно, бесшумно. Вливаюсь в поток его крови. Соединяюсь, так будто и не было меня никогда до этих нескольких часов счастья. Выдох – вдох.

Тугим тяжелым безмолвием наливается расстояние между нами. Стремится наполнить нас, до краев, не оставить и капли пустоты и перелиться через край, выплеснутся в фееричное бездыханное до обморочного блеска в глазах. Соединить. Вдох- выдох

По рукам веревка, как змея, жалит. Хозяин, оплетает мои запястья толстой бечевой, переплетает, вяжет. Попытка расслабить захват больше рефлекс нежели надежда на освобождение. Прекрасный сладостный плен. Петля через древко в потолке, подвес.

-Зажми ладонями перекладину, - нет не пытка - послабление, веревка не так натянута. Почти как ласка, - Отпустишь, шкуру спущу.
Угроза, запрет, забота, любовь, как пощечина.
Теплая мягкая ладонь, чуть шершавая на ощупь, моею кожей спины, как наждачная бумага по оголенным нервам- проводам. До судороги, спазма, страха. Последует удар. Когда? Скорее бы начал.

Поножи на лодыжках, карабин в кольцо в полу. Не будет даже шага, спастись, смягчить удар, избежать неизбежного. Страх. По венам вверх от ступней к сердцу, к рукам, к кончикам пальцев, побелевшим костяшкам. Сжимаю крепче деревянную перекладину: «не дай мне Бог, ослабить хватку».

Как бы к удару не готовлюсь от первого дергаюсь и повисаю. Нельзя кричать.
Хозяин вещью дорожит, рука по следу, как наслаждение.
Жду. И снова зря. Не слышу даже движение воздуха. Ни вдоха. Ни момента взлета тонких полос кожи.
Удар еще один. Опять рука по нервам.
Удар. Шипение хвостов на коже. Кожа вступает в поединок Она вступает в бой с моею спиною и ногами. Не равный, она свободна, а мне не убежать, не сдаться, я в плену. Не спрятаться, не скрыться. Нет не снести. Кто-то будет лучше, тот-кто справится, смолчит, не развалится на куски, она или я.

Две кожи в поединке. Жарко. Живую – мертвая. Шестьдесят хвостов, как будто мстят, впиваются и жалят, отлетают и снова на лету с живою кожей слиться норовят. Забрать себе всю жизнь и кровь, соленным потом напитаться. Хозяин мертвой воли не дает ее движеньем управляя.

Сжимаю зубы до скрипа, до болезненной корчи, словно пытаюсь напугать, но нет мой страх сильней.
Удар. Рука. Удар. Рука. Удар.
И вдруг откуда-то сверху врывается в меня протяжный вой натянутого тела, как струна вибрирующий в такт с сигналом поданным Хозяином моему телу. И только в миг, когда повисла на судорогой сведенных руках, не доставая освобожденными ногами пола, поняла, что вой этот, мой.

Хозяин, разжимая мои пальцы, подхватывает меня на руки. Нет нежности желанней чем, руки Хозяина удерживающие, обессилевшее тело рабыни.

Нет смерти для меня, нет смерти. Пока я с ним. Пока он со мной. Вдох выдох на двоих.
Кроваво – красные простыни оттеняют, и цвет моей кожи теперь не кажется таким возмущенно – насыщенным. Шелк по телу, так приятно охлаждает, пытаюсь впитать по больше прохлады, что б успокоить погасить огонь.

Рука Хозяина по спине холодной мазью. Вздрагиваю и подаюсь вперед. Не много поворачиваю голову и вижу кожу мертвую в углу отброшенной, не нужной. Свернулась, словно стыдится своего поражения.

Вдох – выдох.