Из вне в мое полу сознание!

Благотворительный бал. Общественно полезное действие местного пошиба для людей считающих себя маленькими районными олигархами. Предмет благотворительности, не дети сироты или погорельцы, нет. Предметом является посильная помощь в приобретении автомобиля заявленной комплектации для детского дома творчества.

Устроителям не хватило опыта для организации чего-то более менее приличного. Официанты все разного возраста и слишком заметной внешности, хотя возможно это какой-то интересный ход, который больше смахивает на отвлечение внимания приглашенных дам от чего-то определенного. Раут имеет благотворительный характер, в конце будут разыграны несколько лотов. Мерзкое ощущение от догадки: официанты и есть те самые лоты?

Под пальцами, сжимающих фужер с шампанским, странное ощущение мокроты. Они наливают шампанское в пирамиде и в плотно уставленных рядами фужеров разливая одну бутылку за другой, поэтому сейчас под пальцами липкая полусладкая жидкость. Приятного мало.

Мое сознание обязано быть настроено только лишь на одного человека. На восприятие только лишь его слов и отсутствии внимания ко всему происходящему вокруг. Мне трудно, тяжело. Внимание рассеянно из-за людей, которые странным муравьиным роем, так сложно изображают правильный порядок, одним им понятный, в этом жалком подобии афтепати.

Из вне в мое полу сознание, на мягких лапах кошачьей грации, почти ласково проникают слова. Произнесённые на вдохе, со съеденными полутонами и проявлениями эмоций, они звучат так что нет возможности понять, какое отношение этот набор горловых звуков имеет ко мне.

Пытаясь вникнуть в смысл произнесённого, мое лицо меняет маску с безразличной, холодной пустой красоты на сосредоточенную заставляющую провялятся складки напряжения ума на этой самой маске-лице.

В самом приказе нет ничего необычного, подобные слова в тоне не терпящем пререканий слышу ежедневно. И лучше исполнять немедленно, иначе ничего увлекательного и приносящего удовольствие не будет. Ослушаться, сделать вид, что не услышала или не поняла не принесет никакого облегчения.

Немой вопрос, немой ответ. Его глаза темнеют, на его лице появляется улыбка. Вероятно, со стороны складывается впечатление, что мужчина улыбается милой женщине беседующей с ним. И только мне, понятен этот взгляд, это выражение лица, выражение крайней заинтересованности к тому процессу умственной деятельности в моем мозгу, который проистекает, движется и заставляет действовать согласно полученному приказу.

Свободная рука скользнула за спину, привычным движением сжала застежку лифчика, почувствовалось освобождение и спокойное ощущение отсутствия сжатия. Лямки сами скользнули вниз с плеч.

От моего взгляда не может ускользнуть движение уголка губ Хозяина, вверх, и небольшое движение головы склоняющее на бок. Улыбается, значит вполне возможно, что доволен.

Он забирает из моих рук бокал, с потерявшим свою привлекательность напитком, и клатч. Дает определённую свободу для действий.
Не опуская взгляд смотрю ему в глаза, отрешенно, стараясь не обращать внимание на окружающих нас людей. Прячусь в наш общий с Хозяином кокон.

Мои движения мягкие, без острых углов словно обтекают, обволакивают, вызывают улыбку одобрения на лице.
Он оглядывает людей вокруг, мне не позволен этот шаг и я продолжаю смотреть в его направлении. Правой рукой отдаю ему вещицу, которая, только что выпустила мою грудь на волю.

Музыка звучит в зале с огромными окнами. Музыка души, увлечение, любовь, медленные, еле уловимые движения. Мы движемся на танцполе. Мягкое скольжение, танец не отпускающих прикосновений, крепче цепей, тех, что навсегда, в болезни и здравии, в горе и радости. Моя голова опускается к его плечу, в простом движение без слов сказано многое. Доверие. Безграничное, полное, безоговорочное.

Он танцует со мной и ведет, так что дыхание срывается, и в глазах начинают танцевать огни. Его рука скользит по моей спине вниз поигрывая пальцами по тонкой коже, по тонкой ткани платья, от талии к краю, за подол вверх, не позволительная роскошь. Двумя пальцами натянутое кружево, заглушенный, громкой музыкой, треск разорванной ткани, не слышный, но ощутимый, покрасневшей кожей. Кровь к коже, смущение. Слишком явное, боюсь не справлюсь.

Еще один шаг, еще одно движение чуть в сторону и тонкой ткани обрывок остается на вощеном полу чуть справа и позади.
Музыка замолкает. Тишина. Шоковое безмолвие в зале, кажется видели все и никто. Безразличное молчание, завтрашних сплетней на кухнях офисов и в телефонных трубках.

Хозяин ведет меня к столику, я знаю, то, что знает он, это еще не все. Самое интересное ожидает меня впереди, от этого, стягивает низ живота морским узлом. Он уходит, покидает, без слов, без намека на продолжение. Нет приказа, нет действий. Отдыхаю, под пушечными выстрелами пущенных украдкой взглядов.

Через несколько минут, он возвращается.
Его походке могут позавидовать подиумные модели и заправские вояки. На предплечье он несет песцовое манто, в котором я пришла сюда.

Короткий кивок головы, безмолвный запуск обратного отчета. Время исполнения приказа.
Текучая ткань тяжело опускается на пол вокруг моих ног

Смотрю прямо в глаза, которые щурятся от полученного удовольствия, от созерцания оторопи в немом окружении.
Один шаг, через барьер отброшенного страха, стыда и смущения, в объятия Хозяина. Короткий поцелуй в лоб и мы уходим.
Накинутое на левое плечо манто не греет и не прячет, оно ограняет мое тело, дает правильное направление падающему освещению, словно на грани драгоценного камня.

Уходим под провожающие нас взгляды, голодных-вожделеющих и глупо-завистливых.