Не глупи.

Долбанное одиночество! В который раз нахожу на теже грабли, из года в год одно и тоже, никакого продвижения за последние годы. Очередь вникуда, вхолостую. Де-жа-вю уже настолько знакомо, устарело, пошло, что пропала жалость к себе, старые мысли далеко изжили себя, чувства, хоть и обострены, но надели дико. Дикая жизнь! Соорудил себе свой маленький скучненнький мирок, от которого давно сам уже мечтаю отрешиться, ходить ни риба ни мясо, самолично "упоен забвением". А чего я хотел? главное же, чего, собственно, ждал? Но получилось лбом, как нырок, в тупик. Предсказумо, скучно. Ни поговорить ни с кем - то не могу, ни мыслей ни словом, то, не хочу, как капризный, вечно недовольный своей участью, глупый мальчонка. Хотя странно, ведь любое, даже самое незамысловатое и непроизвольное общение мне будет как ложка сахара в черный, горький кофе, важно только с кем - с красавицей, другом, который меня бесит или родственниками, с которыми я, как с чужими.

Дела слегка плохи. Напомнило один фильм, комедию, где главный герой, неудачник конечно же, изливает себя перед аудиторией таких же счастьем обездоленных как он, которые в конце обсмеивают и удивляются с него, ведь, как известно, хуже их только он! Ну или ходить далеко не надо, почти, еще раз почти, как в рассказе одного замечательного писателя "В Москве". Похоже на меня и на то, как моя жизнь проявляет себя внешне и по двум причинам: Никаких видимых препядствий особо впротивовес и нету, все только внутри головы, пусть я и считаю ее пустой, но, видимо, там есть кое-что, что мешает мне хоть и не быть талантливым, но хотя бы существовать безболезненно как и все другие, окружающие ме-нЯ люди. Вторая: если я и похож на этих злополучных страдальцев, то хотя как минимум из-за того, что уже самому смешно, до крайности неловко от того, насколько это нелепо.

Главное, недопускать остановок, как говаривал один репер, застой равен смерти, и в сотый раз себе говорю, недопускать, ни в коем случае непозволять себе этой гибели, душевного помрачения, что так порой настойчиво бьется в наши двери нераздельно, рука об руку, с оскуднением молодых лет, лет юности и процветания, и что часто сопровождается чахлым и скупым потускнением, что тоже дико страшно, позорной и насмешливой обездоленностью, с ее вечной нехваткой, душевной прокаженностью, как у нищего. Не допустить, только не допустить.