Нас с ним в аду война свела - она друзей не спишет.
Я был герой - рвал удила, он был намного тише
В сырое небо жёг закат, смерть рядом что-то ела,
Моя душа рвалась в набат, его - тихонько пела.
Моя душа рвалась в набат, его - тихонько пела.

Мы были разные во всем, цитата - лед да пламень.
Шмелём кипел я под огнем, а он чернел, как камень.
Молчал, и только иногда, когда я наезжаю -
Бросал мне: "Парень, ерунда, Господь нас уважает"
Он отвечал: "Всё ерунда, Господь нас уважает"

Уважает...

Сидим в горах, вокруг зима, хрипит в грязи пехота.
Нам как-то было не до сна и тошно от чего-то.
И разговор мы повели в час злобного затишья
Куда нас черти завели, в конце времен, братишка?
Куда нас бесы завели, в конце времен, братишка?

Ему кричал я: "посмотри, на эти сучьи рожи",
Им все до фонаря, гори страна впридачу тоже.
Нас завтра снова продадут, пойдем на урожаи.
А он во ответ: "Брось, баламут, Господь нас уважает"
А он во ответ: "Брось, баламут, Господь нас уважает"

Уважает...

Всё по нулям - уже видна дыра большого срама,
Живет подачками страна продавшего всё хама.
Их либеральные зады достали наши флаги.
Ни баб, ни водки, ни еды - лишь темные овраги.
Ни дев, ни смысла, ни еды - лишь мертвые овраги.

Я слов уже не нахожу и сильно раздражает,
Меня его - терпи, браток, Господь нас уважает,
На кой такой Господь нам всем - где светлые дороги?
Тут оторвал нас от проблем тяжелый крик тревоги
Тут оторвал нас от проблем тяжелый крик тревоги.

Тревога...

Очнулись с ним опять вдвоем - мы в белой медсанчасти.
Я помню лишь дверной проем, как нас рвало на части,
Он долго молча умирал - сошел, как снег с аллеи,
Я что-то понял - он не врал, но рассказать не смею,
Я что-то понял - он не врал, но выразить не смею.

С тех пор когда нет на глоток и сильно обижают,
Я говорю: "Не ссы, браток, Господь нас уважает"
Я говорю: "Держись, браток, Господь нас уважает"
Я говорю: "Пробъёмся, брат, Господь нас уважает"
Я говорю: "Мы победим - Господь нас уважает"