Один из моих любимейших авторов. Эмиль Верхарн.

имя отклонено модератором, 52 года

Коимбра, Португалия

Монах эпический

Он как будто пришел из дремотных пустынь,
Где глотают во сне раскаленную синь

Одинокие львы, чья свирепая сила
На горячих горах величаво почила.

Был он ростом велик, этот дикий монах,
Сотворен, чтобы жить в беспрестанных трудах;

Сил хватило бы в нем хоть на целую вечность.
До глазниц - борода, из глазниц - бесконечность.

С пешеходом таким не сравнится никто.
Нес монах на плечах лет без малого сто.

Каменела спина от усталости этой.
Был он весь - как утес, власяницей одетый.

Повергая во прах за кумиром кумир,
На ходу попирал он поверженный мир;

Как железный, возник он по воле господней,
Чтобы мог раздавить он змею преисподней.

Лишь такой человек из эпохи мечей
Жизнь бросает свою прямо в стих эпопей.

И зачем бы пришел он, апостол ужасный,
В этот суетный век, век больной и несчастный?

Ни один монастырь бы теперь не вместил
Изобилье таких необузданных сил,

И себя потонуть бы монах не заставил
В современной грязи предписаний и правил.

*

Нет, подобной душе лишь пустыня под стать.
На горах бы ему, пламенея, сгорать.

Испытав на жаре всевозможные казни,
Изнывая весь век в сатанинском соблазне,

Чтобы губы ему обжигал сатана
Красной плотью блудниц, чтобы ночи без сна,

Чтобы в жадных глазах вожделенное тело,
Как в озерах закат, исступленно алело.

*

Представляешь его одиноким всегда.
Остается душа в искушеньях тверда.

Он, как мраморный, бел перед всякою скверной.
Он один со своей чистотой беспримерной.

Мимо гулких морей, мимо топких болот,
По лесам и полям он упрямо идет.

В каждом жесте восторг и безумье провидца.
Это Риму таким он дерзает явиться,

Безоружный монах под защитой креста.
Императорам крах возвещают уста,

В неподвижных очах темнота грозовая;
Варвар в нимбе, грядет он, богов убивая.

Перевод В. Микушевича

имя отклонено модератором, 52 года

Коимбра, Португалия

Дурной час

С тех пор как схлынули прощальные огни,
Все дни мои в тени, все тяжелей они.

Я верил в разум мой, где не гнездились тени,
И мысль моя (в ней солнца шар пылал,
В ней гнев светился, яростен и ал)
Кидалась некогда на скалы заблуждений.

Надменный, радость я немую знал:
Быть одиноким в дебрях света;
Я верил лишь в могущество поэта
И лишь о творчестве мечтал,
Что нежно и спокойно возникает
И движется (а путь широк и прям)
К тем очагам,
Где доброта пылает.

Как темен был тот вечер, полный боли,
Когда сомненьями себя душа сожгла
Дотла
И трещины разъяли стену воли!

Вся твердость рухнула во прах.
Персты? Без сил. Глаза? Пусты. Надменность? Смята.
Стучится кровь печальная в висках,
И жизнь, как пьявками, болезнями объята...

Теперь, сходя во гроб, летя невесть куда,
О, как хотел бы я, чтобы над мглой бездонной,
Как мрамор, пыткою и славой опаленный,
Мое искусство рдело бы всегда!

Перевод Г. Шенгели

имя отклонено модератором, 52 года

Коимбра, Португалия

Человечество

Распятые в огне на небе вечера
Струят живую кровь и скорбь свою в болота,
Как в чаши алые литого серебра.
Чтоб отражать внизу страданья ваши, кто-то
Поставил зеркала пред вами, вечера!

Христос, о пастырь душ, идущий по полянам
Звать светлые стада на светлый водопой,
Гляди: восходит смерть в тоске вечеровой,
И кровь твоих овец течет ручьем багряным...
Вновь вечером встают Голгофы пред тобой!

Голгофы черные встают перед тобою!
Взнесем же к ним наш стон и нашу скорбь! Пора!
Прошли века надежд беспечных над землею!
И никнут к черному от крови водопою
Распятые во тьме на небе вечера!

Перевод В. Брюсова

имя отклонено модератором, 52 года

Коимбра, Португалия

Исступленно

Пусть ты истерзана в тисках тоски и боли
И так мрачна! - но все ж, препятствия круша,
Взнуздав отчаяньем слепую клячу воли,
Скачи, во весь опор скачи, моя душа!

Стреми по роковым дорогам бег свой рьяный,
Пускай хрустит костяк, плоть страждет, брызжет кровь!
Лети, кипя, храпя, зализывая раны,
Скользя, и падая, и поднимаясь вновь.

Нет цели, нет надежд, нет силы; ну так что же!
Ярится ненависть под шпорами судьбы;
Еще ты не мертва, еще в последней дрожи
Страданье под хлыстом взметнется на дыбы.

Проси - еще! еще! - увечий, язв и пыток,
Желай, чтоб тяжкий бич из плоти стон исторг,
И каждой порой пей, пей пламенный напиток,
В котором слиты боль, и ужас, и восторг!

Я надорвал тебя в неистовой погоне!
О кляча горестей, топча земную твердь,
Мчи одного из тех, чьи вороные кони
Неслись когда-то вдаль, сквозь пустоту и смерть!

Перевод М. Донского