Бедность - не порок

Восьмидесятипятилетний еврейский миллионер Бенджамин Канцельсон лежал на флоридском пляже и страдал. Здоровье было уже не то. Пробегавшие мимо молоденькие девушки в бикини не волновали. С тоской вспоминалась прошедшая мимо жизнь.

Во время Великой депрессии Беня торговал электрическими лампочками. Покупал у заводов брак и перепродавал. Так он нажил свой первый миллион. В то же время у него появилась первая девушка. Она работала машинисткой в его офисе. Носила серый в полосочку костюм и ничего из себя не представляла. Потом она бросила его, несмотря на его миллион. И умотала в Техас с каким-то ковбоем, единственным достоинством которого была огромная белая шляпа.

Он долго переживал. Тратил кучу денег на дорогих чикагских проституток, но все это было не то. Никто не любил его. Все любили только его деньги. Следующей была Маргарет. Полунемочка-полуеврейка. Именно она подсказала ему за несколько дней до первого сентября 1939-го продать европейские акции и вложить деньги в сталь. В тот день, когда Маргарет заявила ему, что он скучный, как десятицентовый молочный коктейль, количество миллионов перевалило за тридцать. Маргарет уехала в Калифорнию. А Бенджи страдал.

Потом были Битлз, хиппи и огромное желание отойти от дел. Бенджамин снял десять тысяч долларов со своего уже пятидесятитимиллионного счета, купил фургончик и год колесил по Америке. Хиппи мало мылись, много курили и постоянно хотели жрать. Дитя цветов - Элен учила танцевать его голым при луне, не стесняться себя, но в конце концов тоже бросила его. Укатила с грязным длинноволосым байкером из штата Нью-Йорк. А Бенджамин вернулся в Чикаго.

Вудсток, Вьетнам, холодная война, компьютеры - все приносило Бенджамину Канцельсону только деньги. Не было только одного. Человека, которому бы он доверял как себе. Поэтому он лежал на шезлонге и мучительно думал о том, как бы могла повернуться его жизнь, не увези его родители из Одессы в 1917-м году.

_
Семен Кац – родной брат Бенджамина, фронтовик, кавалер двух орденов Славы, алкоголик, бабник, дебошир и отец восьмерых детей, учитель труда Одесской средней школы оторвался от стакана самогона и хлопнул уборщицу Глафиру по необъятному заду.

- Ты это! Баба, ты дура не потому что дура, а потому что баба. Сырость тут развела мне. Давай скидай халат!
- Отойди, ирод! Все мало ему и мало. Девятый десяток пошел, а все туда же. Пол-Одессы детей завел, а все неймется ему и неймется.
- А чо!, - обиделся Семен – струмент-то вон какой, чего ж не пользоваться, – и он помахал перед Глафирой громадным обрезанным членом.

- Ой, будто другого такого в мире и нету?, - Глафира привычно подошла к верстаку, задрала халат и приготовилась....
- Да был, говорят у меня брат родной, Бенька. Да его в революцию в Америку увезли. А меня тут беспризорником оставили. А ты уж это, подмахивай давай. Не обидь сиротинушку...