Логическая задача 2

Выстрел на острове.

Прокурор Сундуков грозно обвёл всех присутствующих, шестерых мужчин разного возраста, угрюмо сидевших на двух длинных деревянных скамьях за большим столом, находящимся на лесной полянке, под навесом, в тени яркого летнего солнышка, возле мангала и поленницы дров.

- Как же вы так, шестеро дураков с ружьями, такую красивую женщину не уберегли ? – Раздражённо и риторически спросил прокурор. – И ведь это один из вас ей башку прострелил! Чужого никого не было на острове, не было! Если тот, кто стрелял, признается – оформлю ему «явку с повинной»!

Сидящие за столом молчали. Их подавленное настроение никак нельзя было сравнить со вчерашним, когда они, прибывшие сюда, на турбазу «Островок», отмечали открытие сезона утиной охоты, – в субботу, 18 августа 2012 года.

Данное место отдыха носило своё название из-за расположения на маленьком острове, посреди одного из озёр юго-запада Харьковской области. Площадь этого островка, имевшего форму круга, была около половины гектара.

Турбаза находилась на расстоянии 14 км от райцентра и состояла из находящихся на берегу острова 9 одинаковых деревянных четырёхкоечных курортных домиков, каждый из них имел по одному окну, каждое из которых для красивого обзора выходило на озеро, и миниатюрную кухню-прихожую. Вход в каждый домик был расположен со стороны центра острова, таким образом, что в жилую комнату каждого домика можно было попасть только через маленькую кухню-прихожую. Домики были равноудалены друг от друга, расстояние между ними было чуть более 20 метров. Только два из них – т.н. «директорский» домик и домик завхоза, содержавшие ценное имущество, запирались на ключ, а в других были простые задвижки, закрывавшиеся изнутри.

Уже упомянутые навес со столом, мангалом, деревянным сараем и кирпичным зданием уборной – находились почти в центре острова. Местную флору представляли несколько десятков старых, живописных сосен и редкий дикорастущий кустарник.

Турбаза принадлежала мебельной фабрике одного из районных центров области, и была популярна у мебельщиков в летний сезон, когда многие стремились отдохнуть по недорогим путёвкам 2 недели, а то и месяц, со своими семьями в таком экзотическом месте. Однако на вторую половину августа в этом году желающих отдохнуть на турбазе почти не нашлось (видимо, из-за необходимости подготовки детей к учёбе, да и вода в озере была уже холодной для купания), и руководство предприятия приняло решение сдать «Островок» в аренду районному клубу охотников на период осенней утиной охоты – так как определённая территория, прилегавшая к озеру с юга, входила в перечень мест, разрешённых для данного вида промысла.

На северном берегу озера находилась небольшая деревня Камышовка и несколько туристических баз, подобных «Островку», и с этой стороны расстояние от пристани и домика сторожа, круглосуточно охранявшего рыбные ресурсы озера от браконьеров, до пристани турбазы «Островок», составляло около 200 метров. А расстояние от острова до ближайшей к нему точки южного берега - небольшой пристани на лесистом берегу, построенной специально для отдыхающих на турбазе любителей лесных прогулок, составляло около 450 метров.

В ночное время над островной и «деревенской» пристанями, весь период, пока на турбазе находились отдыхающие, постоянно зажигались мощные 300-ваттные фонари на столбах, для удобства сообщения между берегом и островом в экстренных случаях. А данный фонарь турбазы неплохо освещал при этом и территорию острова, ввиду небольшой его площади.

Кроме того, у «деревенской» пристани, на крыше домика сторожа, руководством рыбного хозяйства был установлен ещё и прожектор армейского образца, который в случае необходимости мог осветить всю поверхность озера.

У пристани турбазы находились 5 деревянных 2-весельных лодок, а также небольшой катер, который завхоз мог использовать только по личному разрешению руководства мебельной фабрики.

Поскольку соглашение об аренде турбазы было достигнуто практически в последний момент перед открытием сезона, приобрести путёвки и приехать успели только 5 заядлых охотников, ради чего почти всем им пришлось пересмотреть свои планы на конец августа. А всего вместе с ними в момент совершения преступления, по всей видимости, на острове находилось 9 человек :

1) Директор мебельной фабрики, в ведении которой находилась турбаза, и сам пламенный сторонник охоты, Балясников Анатолий Петрович, 1960 г.р., здоровый и спортивный мужчина, занял 4-е место по стрельбе на последних ежегодных соревнованиях районного охотничьего клуба.

2) Потерпевшая - секретарь и любовница директора Балясникова, Барвицкая Элеонора Игоревна, 1991 г.р., девушка редкой красоты, студентка 3 курса заочного факультета университета государственного управления.

3) Кондратьев Олег Павлович, председатель районного охотничьего клуба, вот уже несколько лет подряд занимает 1-е место по стрельбе на ежегодных клубных соревнованиях. Гражданская профессия – нотариус.

4) Буркин Александр Александрович, 1947 г.р., пенсионер, активист охотничьего клуба и его инструктор по технике безопасности. Занял 2-е место по стрельбе на упомянутых ежегодных соревнованиях.

5) Казарян Фрунзик Рубенович, 1970 г.р., активист клуба, директор рынка. Стал стрелком № 3 на последних соревнованиях.
6) Трубачёв Леонид Иванович, 1957 г.р., корреспондент районной газеты, увлекается охотничьей фотографией. Приехал без оружия, исключительно с целью написания репортажа об открытии охотничьего сезона, иллюстрированного собственными фотографиями.

7) Грищук Василий Николаевич, 1951 г.р., завхоз турбазы «Островок».
8) Грищук Оксана Александровна, 1996 г.р., внучка завхоза.
9) Загоруйко Вадим Андреевич, 1995 г.р., друг внучки завхоза из деревни Камышовки.
Как было установлено следствием, в хронологическом порядке с 17 по 18 августа на острове произошли следующие события.
С 17 августа на острове безотлучно находились только завхоз с внучкой.
18 августа 2012 года, около 10.00, на остров прибыл на катере сторожа рыбного хозяйства Казарян со своими вещами, и Грищук предложил ему выбрать для себя любой домик, за исключением занятого самим завхозом и «директорского», находящегося относительно центра острова с левой стороны от островной пристани и предназначавшегося для руководства фабрики. ( В отличие от остальных, это строение было оборудовано большим двухкамерным холодильником и кондиционером ). Домик завхоза находился через один домик от «директорского» на западном, сильно заболоченном берегу острова. Если считать «директорский» – домиком турбазы № 1, то, нумеруя остальные домики на карте острова последовательно, по часовой стрелке от него, домик завхоза таким образом был домиком № 8.

Казарян долго, около сорока минут, выбирал себе помещение. Наконец, он попросил Грищука помочь ему перенести вещи в домик № 2, по-соседству с «директорским», находящийся справа от пристани.

Около 12.30 к острову на собственной, четырёхместной надувной резиновой лодке, приплыли Буркин и Трубачёв, многолетние друзья. Они выбрали домик № 6, противоположный пристани, на южном берегу острова.

14.06 на мобильник завхоза позвонил директор Балясников и распорядился немедленно встретить его на турбазовском катере у «деревенской» пристани. Поскольку Грищук ожидал этого события, через две-три минуты он прибыл на катере в должное место, где дождался внедорожник «Фольксваген – Туарег» Балясникова, перегрузил в катер вещи директора и его гостей – Элеоноры Барвицкой и председателя охотничьего клуба Кондратьева, после чего перевёз директора и указанных лиц на турбазу.

Балясников предлагал Кондратьеву, как старому другу, поселиться вместе с ним и Барвицкой в «директорском» домике, шутил при этом, что «в полевых условиях не может быть личной жизни» и «в тесноте, да не в обиде» - однако Кондратьев отказался от этого предложения и выбрал для себя домик № 4 с восточной стороны острова.

Доставив директора и его гостей, Грищук с внучкой немедленно занялись приготовлением шашлыков, прочего угощения и сервировкой стола для неофициальной части торжественного заседания охотничьего клуба.

Таким образом, к 15.00 все участники открытия сезона охоты заняли свои домики, причём получилось так, что только директор с секретаршей и Казарян занимали домики, расположенные рядом, по обеим сторонам от пристани, а между домиками остальных оказалось по одному незанятому домику ( домики под номерами 3, 5, 7 и 9 ).

Около 16.00 директор, решив перед ожидаемым в ближайшие дни заселением новых охотников проверить порядок на турбазе, вместе с завхозом начал осмотр незанятых домиков, и при этом в домике № 5 обнаружил трещину в оконном стекле. Выяснив у Грищука, что в сарае турбазы имеется запас оконных стёкол, директор распорядился немедленно устранить этот недостаток, что Грищук и исполнил в течение пятнадцати-двадцати минут. В это время сервировку стола и приготовление шашлыков заканчивали Оксана Грищук и Барвицкая, а Балясников закончил обход остальных домиков и иных недостатков не обнаружил.

Около 17.00 Балясников отправил Грищука приглашать всех гостей к столу, после чего Кондратьев, согласно клубной традиции, холостыми выстрелами из обеих стволов своего ружья «Иж-27» провозгласил начало застолья по случаю открытия осеннего сезона утиной охоты. Балясников со словами: «На охоте не может быть директоров и подчинённых!» настоял, чтобы за общий стол также сели и Грищук и его 16-летняя внучка Оксана.

Мужчины, за исключением Казаряна, предпочитавшего армянский коньяк, пили водку, Элеонора Барвицкая и внучка завхоза Оксана – шампанское.

Примерно в 18.20, когда все уже изрядно выпили и закусили, корреспондент Трубачёв попросил у собравшихся минуту внимания и предложил поздравить Сан Саныча Буркина со знаменательным событием – обретением лучшего из лучших охотничьих ружей немецкой фирмы «Зауэр» одной из новых моделей. Оказалось, что сын Буркина, проживающий и работающий в Австрии, зная об охотничьих пристрастиях отца, сделал ему такой прекрасный подарок на 65-летний юбилей.

Буркин по единодушной просьбе присутствующих принёс из домика и показал под общие аплодисменты это великолепное оружие, из которого ещё не был произведён ни один выстрел и которое Буркин намеревался испытать в действии завтра на заре, во время охоты.

Балясников, сразу чрезвычайно заинтересовавшийся ружьём Буркина, произнёс, что не пожалел бы за это ружьё никаких денег. Казарян, однако, заметил, что данное ружьё стоит не больше 5 – 5, 5 тысяч евро и не составляет никакого труда заказать его и приобрести в Харькове или в Москве.

На что Балясников возразил, что «хороша ложка к обеду» и уже всерьёз поинтересовался у Буркина, за какую сумму он мог бы продать своё новое ружьё.

Трубачёв напомнил Буркину, что он мечтал о новом автомобиле и предположил вслух, что 10 тысяч евро – пусть и большая, но незначительная для Балясникова сумма за удовольствие приобрести лучшее ружьё у старейшего охотника здешних мест. И Буркин, и Казарян сразу же сказали, что ружьё столько не стоит, а Кондратьев сказал Балясникову: «Толя, ты пьяный, не занимайся ерундой!» Однако Балясников, будучи человеком азартным и упрямым, спросил у Буркина, готов ли он продать ему немедленно своё ружьё за 10 тысяч евро.

Буркин, поколебавшись, дал своё согласие.
В 18.43 Балясников при всех присутствующих по мобильному телефону позвонил своему заместителю Крыленко и распорядился немедленно привезти ему на турбазу 10 тысяч евро наличными.

Около 19.20 Грищук встретил Крыленко на «деревенской» пристани и доставил его на остров. Тут же, за столом, со словами «На охоте не может быть никаких секретов от товарищей!» Балясников принял от Крыленко и пересчитал деньги в сумме 10 тысяч евро, а именно – 20 купюр достоинством по 500 евро.

Увидев это, Кондратьев, категорически не одобрявший поступок Балясникова, сходил в свой домик за мобильным телефоном, с которого, вернувшись к столу, в 19.26 совершил звонок жене Балясникова Вере Абрамовне, находящейся у гостях у своих родственников в Житомире, и при всех рассказал ей по телефону о том, что произошло, начав разговор таким образом: «Толя выпил лишнее и собирается совершить глупость.» После чего Кондратьев, видимо, по просьбе собеседницы, передал свой телефон Балясникову, – но и Вере Абрамовне в последующем телефонном разговоре не удалось изменить решение мужа, который ласково и не без юмора объяснил ей, что данное ружьё является мечтой всей его жизни.

Также примерно в этот период времени от стола на незначительное время отходил Трубачёв, который принёс из своего домика фотоаппарат, чтобы запечатлеть Буркина с ружьём в окружении товарищей по клубу.

Однако после телефонного общения с женой и фотографирования Балясников решил всё-таки подождать до утра с покупкой ружья.
«Солнце уже село, и не годится в такое время заниматься делами», - сказал директор. – «Завтра на рассвете, перед охотой, и совершим сделку, а ты, Сан Саныч, возьмёшь мою «Сайгу-12», чтобы потом не говорил, что я тебе охоту испортил!»

Все согласились с ним, особенно – Кондратьев, после чего директор передал привезённые деньги Элеоноре Барвицкой, которая спрятала их в своей дамской сумочке, сделанной из чёрной кожи, с большой серебристой застёжкой в форме головы дракона. После этого Грищук отвёз Крыленко с острова на катере, а тем временем общее застолье продолжалось.

Около 20.00 Барвицкая, сославшись на усталость, ушла отдыхать в свой домик, и при этом спросила Балясникова, закрывать ли ей дверь на ключ. «Не закрывайся, я скоро прийду», - ответил директор, эти его слова слышали все присутствующие.

Около 20.15 к общему столу вернулся Грищук.
А примерно в 20.30 под покровом наступивших сумерек, на остров незаметно для взрослых, на отцовской одноместной резиновой лодке приплыл друг Оксаны Грищук, Вадим Загоруйко, которому через несколько дней должно было исполниться 17 лет. Ориентиром для него служило светящееся окно «директорского домика», в котором уже находилась Барвицкая. Поэтому Вадим вытащил свою лодку на берег возле данного домика, где и оставил её. Затем, как было условлено с Оксаной, Вадим спрятался в кустах в южной части острова в ожидании девушки.

Примерно в это же время, вторым по счёту, застолье покинул Казарян, сказав, что ему перед охотой необходимо выспаться.
Около 21 часа, Оксана, получив у деда разрешение искупаться в озере и после этого лечь спать, в действительности разыскала Вадима и вместе с ним зашла, как ей было известно, в пустующий домик № 7, находящийся между домиками завхоза и Буркина с Трубачёвым. Дети не включали электричество, чтобы никто не мог их увидеть снаружи. Оксана уверила Вадима, что все взрослые заняты застольем или отдыхают, поэтому никто не потревожит их. Поэтому, не закрыв задвижку, они обнимались и целовались, но в интимную связь не вступали, поскольку договорились не заниматься «этим» до своей свадьбы.

Примерно через 25-30 минут дети внезапно услышали, что кто-то в темноте открыл дверь и зашёл в их домик. В кухне-прихожей возник неяркий луч света электрического фонарика, после чего раздался непонятный шум и глухой, негромкий лязг металла. Оцепенев от страха, поскольку было совершенно неясно, кто зашёл в домик, чем он занимается в прихожей, не включая электрический свет ( хотя выключатели во всех домиках находились в одном и том же месте ) – дети подумали, что на турбазе оказался чужой человек с недобрыми намерениями.

Однако, возня в прихожей продолжалась недолго, не более минуты, после чего свет фонарика погас, и неизвестный человек, судя по звуку шагов, вышел из домика и осторожно, без стука, закрыл за собою входную дверь.

Дети, испугавшись происшедшего, закрыли дверь домика на задвижку, чтобы чужой человек не смог больше зайти к ним. И в этот момент услышали выстрел.

В то же самое время, когда Оксана встретилась с Вадимом, т.е., около 21 часа, Трубачёв пожелал всем спокойной ночи и, забрав свой фотоаппарат, вышел из-за стола, сказав, что уходит спать.

Балясников сказал ему: «Зря ты уходишь, папарацци, а я вот собрался угощать народ настоящим шотландским виски!». Но Трубачёв всё равно ушёл, а Балясников действительно сходил в свой домик, где, как он потом пояснил, Барвицкая ещё не спала, читая в постели журнал дамской моды ( впоследствии действительно обнаруженный на полу под её кроватью ). Также, по словам Балясникова, Барвицкая попросила его скорее заканчивать застолье и ложиться спать, на что он ответил, что прийдёт через полчаса. Затем он действительно принёс к общему столу бутылку шотландского виски и угостил им присутствующих.

После этого Кондратьев сказал, что выпил слишком много и ему необходимо срочно искупаться, чтобы «прийти в норму». Тут же раздевшись и уходя к берегу, он попросил Балясникова засечь время – так как он собирается в неторопливом темпе поплыть вокруг всего острова, от пристани и до пристани, по часовой стрелке, и желал узнать, сколько времени ему потребуется для этого. Такое намерение Кондратьева ни у кого не вызвало удивления, поскольку было известно, что он – превосходный пловец.

Балясников посмотрел на часы и объявил оставшимся за столом Грищуку и Буркину, что сейчас 21.15. На это Буркин сказал, что уже совсем поздно и ушёл отдыхать, забрав своё замечательное ружьё.

Таким образом, за столом остались Балясников и Грищук, но через пять минут Грищук с разрешения Балясникова пошёл включать фонарь на пристани и, выяснив у директора, что катер более не будет сегодня использоваться, – чтобы также произвести его необходимое техническое обслуживание.

Примерно в 21.30 в «директорском» доме раздался выстрел. В течение 3-10 минут к домику сбежались все находившиеся на острове, кроме Трубачёва, который, как он объяснил впоследствии, крепко спал в своём домике № 6 на противоположном конце острова, и поэтому выстрела услышать не мог.

Первыми в «директорский» домик практически одновременно зашли завхоз и Кондратьев, оба мокрые и в одних плавках. Завхоз, по его словам, когда прозвучал выстрел, находился в воде у пристани, очищая руль катера от налипших водяных растений. Кондратьев же, как он потом пояснил, в момент выстрела заканчивал своё плавание вокруг острова, проплывая мимо домика № 9.

Буквально через несколько секунд после них прибежал директор Балясников, пояснивший позднее, что услышал выстрел, находясь в уборной турбазы.

Ещё через несколько секунд вслед за ним прибежал Буркин, в брюках от спортивного костюма, в котором он находился во время застолья, но с обнажённым торсом. Пенсионер впоследствии пояснил, что в момент выстрела он разделся и зашёл в воду возле своего домика № 6, чтобы окунуться перед сном. Однако с момента, когда он покинул у общего стола Балясникова и Грищука, в свой домик он не заходил и электричество в нём не включал, чтобы не будить спящего товарища. Поэтому он не может однозначно утверждать, что Трубачёв в данное время действительно находился в домике.

Ещё через 2-3 минуты подошёл Казарян, который, по его словам, хоть и находился в соседнем от «директорского» домике № 2, однако выстрел услышал спросонья, сначала не придал ему значения, полагая, что это развлекаются его друзья в процессе застолья, как это принято на его родине в Армении. Лишь позднее, услышав за окном своего домика крики и голоса, он оделся и вышел.

Последними к «директорскому» домику подошли Оксана с Вадимом, поняв по голосам взрослых, что произошло что-то чрезвычайное.

Вошедшие в «директорский» домик первыми завхоз и Кондратьев увидели, что тело Барвицкой, до подбородка укрытое одеялом, расположено лицом вверх на кровати, а в области лица, над правой бровью, находится большая огнестрельная рана. У них не было сомнений, что от такой раны смерть потерпевшей наступила мгновенно.

Подоспевший директор, увидев эту картину, начал кричать и плакать, пытался обнять убитую – вследствие чего мужчины вывели его из домика и принялись успокаивать.

Кондратьев, ещё раз зайдя в домик, обратил общее внимание, что на месте убийства отсутствует сумочка Барвицкой – так как в небольшой комнате её фактически невозможно было бы не заметить. Поэтому он предположил, что убийца совершил преступление с целью завладения деньгами, находившимися в сумочке, и в данный момент может находиться на пути к берегу озера. Завхоз немедленно позвонил по мобильному телефону сторожу рыбного хозяйства, и через минуту на «деревенской» пристани был включен прожектор. Тогда же и вызвали милицию. Время звонка завхозу сторожу рыбного хозяйства – 21.42.

При свете прожектора, оглядывая озеро в бинокль Буркина, мужчины обнаружили небольшую резиновую лодку – без человека в ней, находящуюся на расстоянии около 200 метров, к западу от направления на южную, «лесную» пристань. Около 22.00, когда завхоз вместе с Кондратьевым и Буркиным при помощи катера отбуксировали эту лодку к пристани турбазы и вытащили на берег, внутри данной лодки оказалась чёрная сумочка с серебристой застёжкой, принадлежавшая убитой, внутри которой находилась вся сумма денег – 10 тысяч евро. Вадим Загоруйко сказал, что данная лодка – та самая, на которой он полтора часа назад приплыл на остров.

Только в этот момент к собравшимся подошёл Трубачёв, который, по его словам, был разбужен шумом мотора катера и голосами на озере неподалёку от его открытого окна, в процессе того, как Грищук, Кондратьев и Буркин буксировали обнаруженную лодку.

Около 23.00 прибыла следственно-оперативная группа милиции, в составе которой находились следователь районной прокуратуры Спичкин, судебно-медицинский эксперт и эксперт-криминалист.

До прибытия на турбазу прокурора Сундукова в 11 .00 19 августа 2012 года произошли такие события :
- Кондратьев, которого Спичкин заставил вместе с Грищуком и двумя милиционерами из состава следственно-оперативной группы обыскивать дно озера, прилегающее к берегу у домика № 1, обнаружил в 20 метрах от берега двуствольное ружьё ТОЗ-34 12 калибра. Эксперт утверждал, что из одного ствола этого ружья была выпущена охотничья пуле Бреннеке, которой была убита Барвицкая. А второй ствол долгое время вообще не заряжался патронами. Данное ружьё никто из охотников ранее не видел.

- Судебно-медицинский эксперт, производящий в морге местной больницы вскрытие трупа Барвицкой, по телефону сообщил Спичкину, что убитая была на 5 месяце беременности.

- Несовершеннолетних Оксану и Вадима отправили в Камышовку, для допроса в присутствии учителей местной школы, как того требовал закон.

- Буркин и Трубачёв независимо друг от друга дали показания следователю Спичкину, что до устройства на работу секретарём директора Балясникова убитая Элеонора Барвицкая два года сожительствовала с нотариусом Кондратьевым, который оплатил её учёбу в университете за весь курс обучения, но потом, познакомившись на весенней охоте текущего года с Балясниковым, ради него бросила нотариуса. Кондратьев принял измену своей бывшей молодой сожительницы хладнокровно и даже продолжал поддерживать с ней и с Балясниковым дружеские отношения – хотя на самом деле глубоко переживал случившееся. Предложение Балясникова открыть сезон утиной охоты на турбазе фабрики и Буркин, и Трубачёв восприняли в качестве попытки Балясникова окончательно восстановить дружбу с Кондратьевым после ухода Элеоноры.

- После тщательного обыска всех домиков и территории острова, кроме охотничьих ружей, известных присутствующим, и боеприпасов для охоты на уток – никаких патронов с пулями, аналогичными пуле Бреннеке, обнаружено не было.

... – Однако изумительный винегрет получается, - сказал прокурор Сундуков, зайдя в домик № 9, превращённый Спичкиным в своеобразный штаб следствия. – Каждый из этих зверобоев-любителей может быть убийцей!

- Вы ошибаетесь, - улыбнулся Спичкин. – Единственный, кто мог при указанных обстоятельствах совершить убийство – это...
И Спичкин назвал имя преступника, а затем коротко описал последовательность совершения преступления.
- Это невероятно! – Воскликнул прокурор Сундуков. – Меня переводят в Харьков, на должность прокурора одного из центральных районов, и я непременно хотел бы видеть вас в числе следователей моей прокуратуры!

Через несколько минут из Камышовки позвонил инспектор детской комнаты милиции, производивший допрос Оксаны и Вадима, и сообщил прокурору, что дети, услышав звук выстрела, выбежали из домика № 7 и случайно увидели на берегу между домиками 1 и 9 человека, бросающего в воду ружьё.

В этом человеке дети безошибочно опознали убийцу, названного Спичкиным.
Как Спичкин изобличил преступника?