Лучше бы ты его выпорола! (с)))))

-Штоо? Што он тебе предложил?
Полина делает страшное лицо и замирает в какой-то очень страдальческой позе у плиты. Ни дать ни взять, мать многодетного семейства, выговаривает мужу-бездарю за пропитую зарплату. Зарплату я не пропивала, и даже не муж... в остальном - вполне себе.

-Ну это ж не по-настоящему. Понарошку. Мы просто случайно гуляли прямо напротив Дворца Бракосочетаний...
-Случайно по таким местам не гуляют, - парирует Полина и решительно берется за половник.
Я на всякий случай отодвигаюсь.
-Ну живет он там. И мы там гуляли.
-Ага, а потом он - случайно! - половник с возмущенным чавканьем врезается в суп из пельменей. Вполне себе такой, на многодетную семью. - случайно предлагает тебе расписаться!

-Да это в шутку все. Хотя... - я на всякий случай делаю еще пару шагов назад. - Хотя дословно я ответила, дескать, поосторожней, дружище, я из тех девушек, которые на подобные предложения и согласиться могут.

Половник замирает между пельменями. Полина медленно-медленно поворачивается ко мне.
-А ооон?
Я делаю еще один шажок назад и понимаю, что уперлась в стену. Отступать, блин, некуда. За мной - соседи.
-А он сказал, что Дворец сегодня закрыт. Правда, потом из него вышла какая-то парочка, и, вероятно, он все-таки был открыт...
Кажется, она даже дышать перестала.
-Но этот трусишка все равно туда не пошел, - весело добавляю я. И улыбаюсь.
Наверное, мужья - те, что без зарплаты - также улыбаются, поняв, что бить их сегодня не будут.
-Так должен же у кого-то быть мозг!
-Я тебе говорю, он просто трусишка)))
Судя по виду, Полина готова признаться "трусишке" в любви. Сразу - до гроба. Скорее, впрочем, до его.
-И все равно он потом сделал нам колечки из палочек для чая. А то я все никак не могла представить его окольцованным...
Крепкая рука Полины возвращается к половнику. Я слышу, как она бормочет себе под нос "нууу долбоёбы. Нуууу..."
Она помешивает пельмени примерно минуту, попутно посыпая их то солью, то перцем сверх всякой меры. Наконец решает, что те готовы, и раскладывает по глубоким тарелкам.

Мы вместе уплетаем холостяцкий завтрак, и тут она выдает:
-Знаешь что? Вот лучше... Лучше бы ты его выпорола!
Вилка замирает у самого моего рта - и спешно возвращается в тарелку. Я не могу больше есть - меня разбирает дикий хохот.