Быть рабыней

Когда я девчонкой о сексе мечтала,
Где только себя я не воображала! –
Наложницей в Риме, в гареме султана,
В походном шатре половецкого хана,
У рыцаря в замке, отбитой в бою,
И брошенной викингом в злую ладью.

Какими же яркими были те грёзы
Средь мелкой, пустой и обыденной прозы!
И падали скромность и женская робость
В запретных желаний глубокую пропасть,
Которую я вдруг открыла в себе,
Борясь, а потом покоряясь судьбе.

Скажу без утайки – с рожденья поныне
Всегда я хотела быть чьей-то рабыней.
Но самое главное всё же случилось,
С тех пор, как с Хозяином я поселилась.
И раньше-то воли он мне не давал,
А тут он в железо меня заковал!

Бывало, что я представляла картину,
Как будто попала я в плен к Господину,
И всё-таки, я в тот момент испугалась,
Когда поняла, что теперь доигралась!
А дальше случилось такое, что страх –
Ну сколько же можно держать в кандалах?

Обычно мы в это недолго играли:
Пятнадцать минут повозились – и сняли.
Железное правило: эти оковы
Снимаются сразу, по первому слову.
Ну пять, ну пятнадцать, ну двадцать минут!
Но после обычно снимали. А тут…

Я стала Его умолять о прощеньи,
Просила избавить меня от мучений
И долго стонала, ворчала и ныла.
В итоге такого ремня получила,
Что сутки потом не могла я сидеть!
Ну что тут поделать? Решила терпеть.

Неделю ошейник охватывал горло,
Неделю железо давило и тёрло,
Неделю его ненавидело тело…
А через неделю – снимать не хотела!
Ещё через месяц понять не могла,
Как раньше всё время свободной жила.

Как трудно идёт привыкание к боли!
Но если однажды привыкла к неволе,
Захочешь навеки остаться любимой,
Пленённой, закованной, необходимой.
И снова, и снова, во мраке ночей
Лелеять замки и не жаждать ключей.

Хоть я ненавижу оковы стальные,
Но стали они для меня как родные.
Я счастлива видеть себя в этой роли
Домашней рабыни, привыкшей к неволе.
С тех пор не была я свободной ни дня:
Они изменили мой мир и меня.

Любое движение кажется смелым,
Когда кандалами опутано тело.
Носить их порой тяжело, но не слишком:
То сладкая тяжесть – запястья, лодыжки
Целуют оковы; заклёпки не сбить,
Приходится снова учиться ходить,

Работать руками, стирать, прибираться,
Готовить, сидеть и лежать, одеваться,
Ночами лежать без движения, если
Они запоют свою вечную песню.
И первой проснуться, чтоб звоном оков
И лаской Его пробудить ото снов.

Собачья подстилка мне спальное место,
Наложницей бывшая стала невеста.
А рабские цепи, их звон и прохлада, –
Они наказанье моё и награда.
И главное, я понимаю, что тут
Меня не обидят и не предадут.

Такая истории вышла развязка.
Закончилась жизнь – продолжается сказка.
Взята, пленена и закована ныне –
Любовница, шлюха, цепная рабыня.
И только никак не решу я сама –
Я пала так низко, иль вознесена.