Время сирени

В приграничном городке немного развлечений. Пару раз в год приезжает ярмарка, да каждую вторую среду месяца совет по озеленению устраивает чаепитие в единственном кафе, где есть белые скатерти. К чаю подают печенье и сливовый пудинг, который делает старая жена пастора.

Пудинг обычно горчит, но Магде все равно. Других поводов посещать парикмахерскую у нее нет, а уж если она не может проглотить и кусочка, то тихонечко выплевывает его в руку, а потом прячет в сумку. На прощание она благодарит жену пастора.

- Госпожа Кристенсен, пудинг сегодня – выше всяких похвал. Ума не приложу, как это Вам удается…
- Это старый рецепт моей бабушки, он хранится в строжайшей тайне и передается у нас в семье от поколения к поколению, - улыбается госпожа Кристенсен.

- Какая жалость, - Магда вздыхает и мысленно улыбается.
Магда работает в супермаркете. Целый день она сидит за кассой и прислушивается к стрекоту кассовой машины. По этому звуку она может определить, все ли в порядке, не нужно ли подтянуть бумагу, не разболтался ли зажим.

- Всего 29-99, - говорит Магда.
- Пожалуйста. Как дела, Магда?
- Спасибо, Маркус, все хорошо. А у тебя?
- Тоже хорошо. Наверное, поеду этим летом в Штаты.
- В Штаты? – спрашивает Магда, набирая мелочь из кассовых ячеек.
- Ага. Там будут гонки, я уже подал заявку.
- Здорово, - улыбается Магда и выкладывает сдачу. – Буду за тебя болеть.
- Спасибо, - улыбается Маркус.
У него глаза цвета васильков, которые Магда видала в детстве, в бабкином саду. Глаза и белоснежная улыбка. Какая жалость, что Магде в прошлом месяце исполнилось сорок пять.

Если в супермаркете мало народу, Магда помогает выкладывать товар на полки. Горошек стоит рядом с кукурузой в секции консервов, диетический джем – рядом с низкокалорийным шоколадом на стойке в углу, китайский соевый соус – в отделе этнических продуктов. Магда не знает, что такое этнические продукты, поэтому соевый соус никогда не покупает.

Мимо проплывает Лидия, толкая перед собой тележку, доверху груженую небольшими коробочками с шоколадными трюфелями. У Лидии самая красивая фигура и самый вздорный нрав во всем городке. Наверное, поэтому у нее не бывает отбоя от кавалеров.

У Магды раньше тоже не было отбоя. Когда ей исполнилось двадцать, она чуть было не сбежала с инструктором летной школы, но, прождав его напрасно на перроне железнодорожного вокзала, подумала, что, наверное, так тому и быть. С тех пор за ней ухаживали многие мужчины. Магда ходила с ними в кино, на каток и в кафе-мороженое, но и только. Как и все девушки ее возраста, она мечтала, что судьба вот-вот преподнесет ей прекрасную и удивительную встречу, но с течением времени поняла, что мужчины, способного вовремя появиться на вокзале, не говоря уже о том, чтобы сесть в поезд, не существует. Эту мысль она приняла также спокойно, как и тот факт, что земля крутится вокруг солнца, что переходить дорогу нужно только по пешеходному переходу, и что капроновые чулки в сеточку не стоит надевать до полудня.

Теперь Магда замужем, у нее есть сын, и она работает в супермаркете. Каждый вечер с понедельника по субботу она закрывает кассу, отдает дневную выручку Альфреду, помощнику управляющего, и идет домой. Убирая со стола после ужина, она кричит сыну:

- Ты подстриг газон, как я просила?
- Завтра! – слышит она в ответ.
Магда заваривает кофе, и пока бархатная пена вздыхает в большой потертой турке, присаживается у окна. Гераневые кусты на подоконнике наполняют воздух горечью. Точно такие же кусты стояли в бабкином доме на окраине маленького городка на самом юге Норвегии. Ховард, соседский мальчик, с которым она играла в прятки, как-то сказал ей по секрету, что в каждом красном цветке спят нерожденные дети. Цветы покачиваются на зеленых стеблях и укачивают малышей. Тогда Магда прибежала домой и стала раздирать ногтями тонкие лепестки в надежде найти хотя бы одного спящего ребенка. От этого горький запах перепрыгнул на пальцы и, когда она подняла руку, чтобы убрать волосы со лба, окутал ее так плотно, что ее затошнило. В наказание за испорченные цветы бабка заставила Магду просидеть на стуле ровно два часа, а гераниевые стебли вместе с остатками алых язычков швырнула в выгребную яму.

Теперь новые кусты стоят на ее собственном подоконнике за много миль от старого бабкиного дома. Магда поливает их через день, разрыхляет землю и поворачивает горшки к солнцу. Ей нравится думать, что в маленьких красных кроватках по-прежнему спят младенцы, что вот этот карапуз станет учителем, вон тот – врачом, а эти славные двойняшки в сросшихся бутонах станут делать такие чудные пирожные и сливовые пудинги, какие жене пастора и не снились. И поэтому каждый раз, как цветы осыпаются, Магда понимает, что маленькие ангелы уже появились на свет, оставив раз и навсегда свои цветочные колыбельки.

Магда успевает к плите как раз вовремя. Густая темная жидкость медленно поднимается по краям турки. Еще чуть-чуть – и придется мыть плиту. Но Магда успевает.

- Поставила бы кофеварку, - говорит Петер, входя в кухню.
Магда улыбается краешком губ. В этой турке варила кофе ее бабка, а до нее – ее бабка. Тогда не было кофеварок, и кофе убегал частенько, но зато он был согрет теплом живого огня и, напитавшись его силой, передавал ее людям. Кофеварки никому ничего не передают, а только лишь экономят время. А когда времени и так слишком много, то к чему его экономить?..

Магда подает мужу чашку, он говорит «спасибо» и уходит в комнату. Скоро начнется его любимое шоу «Кто хочет стать миллионером». Магда наливает кофе для себя и усаживается за стол. Она тоже не прочь стать миллионером. Миллионершей. Она купила бы сыну мотоцикл - такой, как он хочет: с множеством цилиндров или кубиков, она точно не помнит. Петеру она купила бы лодку получше той, что есть у него сейчас. А себе… Новую одежду? Да ей и старую-то некуда носить. Машину? Но ведь она никогда не сядет за руль из страха. Может быть, новый телевизор?..

Иногда, оставшись наедине сама с собой, Магда играет. На большом картонном поле расчерчены квадраты, в них нужно укладывать маленькие костяшки с буквами, а потом подсчитывать очки. Тот, кто набирает наибольшее количество очков, - выигрывает. Когда Магда только переехала сюда из Германии, где она познакомилась с мужем, то играла с ним в эту игру, чтобы он выучил язык. Со временем, когда такая практическая необходимость отпала, она стала находить нелепое удовольствие в том, чтобы, оставшись в одиночестве на кухне, вдыхать запах свежего кофе и наблюдать, как случайно выбранные костяшки образуют слова, тянутся друг к другу, налезают друг на друга или друг друга выталкивают. Играть самой с собой странно и приятно, ведь Магда всегда выигрывает

Делая последний глоток, она решает, что пришло время сказать Петеру о том, что на прошлой неделе звонил доктор и сообщил, что результаты биопсии уже пришли, и надо зайти за ними. И еще, что Ронни пора выбирать колледж, а он, похоже, даже и не вспоминает об учебе, и чтобы отец поговорил с ним по-серьезному. И еще надо что-то делать с лодкой, потому что Магде надоело, что эта махина стоит посреди сада, и не проехать - не пройти. И что-то еще…

***

Сегодня вторник, и Магда, как обычно, сидит на кассе. В половине третьего в зале появляется Альфред, помощник управляющего, и знаком просит Магду расставить товар: консервированный горошек и кукурузу – в отдел консервов, пачки мятного чая – в отдел чая и кофе, иллюстрированные журналы – на металлическую стойку у выхода.

Закончив, Магда берет один из журналов и снова садится на свое место. «Крон-принц отправляется на отдых на Бали…», «В этом сезоне актуальны брюки-клеш и…», «Выставки русского художника Прокофьева, организованные Министерством культуры…», «Весов ожидает сегодня…»

«Интересно, а где это – Бали?» - думает Магда, переворачивая страницы.
Раздается негромкая трель, и Магда достает из кармана сотовый телефон. Звонит Анна-Мария, соседка.
- Сегодня внеплановое заседание комитета по озеленению, - взволнованно сообщает она.
- Почему? – интересуется Магда.
- Кари сказала, а ей сказала Ингрид, а той – Элизабет… и хоть Элизабет и страшная сплетница, но иногда она дело говорит, а в этот раз она так и сказала Ингрид, мол, я совершенно уверена…и даже пасторша с ней виделась, и тогда они решили созвать экстренное заседание…

- Неужели экстренное?
- Да! – радостно выкрикивает Анна-Мария. – Ты никогда не догадаешься, почему.
- Почему?
- Потому что… - Анна-Мария делает эффектную паузу, - потому что к нам приезжает Слава Прокофьев, тот самый русский, который рисовал портрет Крон-принца!

- А что ему здесь делать? – спрашивает Магда, вновь открывая журнал, где на развороте высокий брюнет, улыбаясь, жмет руку премьер-министру.

- Элизабет… уж не знаю, откуда она знает, но она говорит, что из надежных источников… конечно, из надежных, недаром она устроилась секретаршей в ратуше… Так вот, Элизабет говорит, что этот самый Прокофьев летит обратно в Россию, а у них там что-то случилось в аэропорту, и они отменили все рейсы, так что Элизабет говорит, что он поедет на машине, а перед этим будет встреча с губернатором, вот наши и решили заодно позвать его на заседание комитета… Так ты придешь?

Магда слышит, как Анна-Мария, запыхавшись, тяжело дышит в трубку.
- Приду, - говорит она. – Не знаю только, что надеть…
Стоя вечером перед шкафом, она достает из самой его глубины длинное бледно-лиловое платье, может быть, давно уже не подходящее ей по возрасту, но зато так ладно сидящее, что любо-дорого посмотреть. В конце концов, почему бы и нет.

Магда медлит немного, словно решая, с какой стороны лучше подступиться к платью, но едва она поднимает руки, как нежные шифоновые волны, скользнув по телу, уже разбегаются внизу мелкими брызгами. Она закалывает волосы и, придирчиво оглядывая себя, улыбается.

Конечно, кожа уже не та, грудь ее теперь разъедает болезнь, да и вообще… Но зато такими яркими глазами и такими густыми волосами не могут похвастаться все дамы из совета по озеленению вместе взятые – это уж точно.

Пудинг стоит на прежнем месте, в центре стола с закусками, но только теперь он празднично украшен разрезанными ягодами клубники. Жена пастора расстаралась вовсю. Магда берет чашку кофе и отходит в угол. Оттуда она видит, как в кафе заходит небольшая группа людей во главе с губернатором. То тут, то там сверкают вспышки фотоаппаратов, чтобы самый точный отчет о заезжей знаменитости появился в местных газетах уже к утру. Магда, не поднимая глаз, сосредоточенно водит кончиком пальца по гладкой горячей поверхности. Чтобы хотя бы приблизиться к Прокофьеву, ей пришлось бы протиснуться сквозь целую толпу народу – такие толпы она видела только на параде на праздник независимости, да еще, пожалуй, когда Крон-принц приезжал сюда, чтобы собственноручно перерезать красную ленточку у здания больницы, и Магда видела тогда, что какая-то женщина в самом центре не может даже руки поднять – нет уж, спасибо, она останется здесь. В конце концов, этого Прокофьева она не знает, никогда не видела и с чего вдруг она станет ходить вокруг него гусыней, как жена пастора.

- Например, эту даму… - слышит Магда голос рядом с собой.
Она и не заметила, как он подошел. Он и вместе с ним еще полгорода.
- Вы позволите? – обращается он к ней, и Магда силится разглядеть его лицо.
- Что?
- Госпожа Кристенсен как раз спросила меня, что бы я написал, будь у меня под рукой кисти. Я думаю, я написал бы Вас…
Магда окончательно смущается таким пристальным вниманием и снова начинает разглядывать чашку.
- Меня зовут Слава, - представляется он и, улыбаясь, протягивает руку.
- Очень приятно. Магда…
Его рукопожатие не похоже на энергичное приветствие всех знакомых ей мужчин. Резко встряхивая ее ладонь, они как будто признают в ней существо, равное себе по силе и напористости. А этот русский держит ее пальцы осторожно, словно фарфоровую статуэтку, и не рвет их вверх-вниз, а словно покачивает из стороны в сторону, как на детских качелях.

- Так Вы позволите, Магда?
Магда отрицательно мотает головой и бормочет, что очень занята, и вообще.
- И вообще, - снова улыбаясь, повторяет он. – Что же, было очень приятно познакомиться с Вами, Магда.
И он отходит, а вокруг него, заглядывая то слева, то справа, суетится жена пастора.

***

Утром Магда как обычно сидит за кассой. На этот раз в магазине поживее, кому понадобилось молоко, кому свежая хрустящая булка, а старый господин Нойман, шаркая ногами в старых рыбацких сапогах, спешит купить полкило кровяной колбасы, да ящик пива. Все знают, что пива ему нельзя, да еще и с утра, но работа есть работа, и Магда молча пробивает. Протягивая чек, она укоризненно смотрит на него, как учительница в школе, но старый господин Нойман делает вид, что ничего не замечает. Он насвистывает и покачивает головой в такт.

- Не забудьте сдачу, господин Нойман, - говорит Магда и поворачивается к следующему покупателю.
- Доброе утро, Магда. Как поживаете?
Он по-прежнему улыбается, но на это раз уже по-свойски, тепло, словно они знакомы много лет.
- Доброе утро… - тянет Магда, тщетно пытаясь вспомнить его имя: у всех русских такие сложные имена.
-… Слава, - подсказывает он.
- Шлава, - старательно копирует Магда.
- Нет-нет, - он наклоняется чуть ближе, и от этого у Магды почему-то кровь приливает к щекам, - Сла-ва…
- Шсла-ва…
- Зовите меня просто Кнут, - смеется он и подает бутылку воды.
Магда с облегчением опускает глаза и пробивает чек.
- Пожалуйста, Ваша вода, чек и сдача…
- Спасибо, Магда. Впрочем, я пришел совсем не из-за воды.
Магда молчит. Как назло, магазин снова опустел, да и Лилиан, напарница Магды куда-то отлучилась. Не видела она, что ли, кто стоит у кассы?..

- Послушайте, Магда, - снова начинает он, - я все же хотел бы Вас написать.
Магда снова смотрит на него и не может вымолвить ни словечка.
- В Вас есть что-то такое, - продолжает он, - что-то знакомое. Как будто мы с Вами встречались когда-то, может быть в детстве… Может, мы где-то встречались?

Такой напор Магде непривычен, там, где она живет, не принято так разговаривать с незнакомыми женщинами, иначе можно попасть в суд. Она начинает чувствовать возмущение.

- Нет, я так не думаю, - говорит она что есть силы холодно. – Проходите, пожалуйста, мне нужно работать.
Он оглядывается на полупустой зал и делает притворно-испуганный вид.
- Конечно-конечно, простите, - он отступает на шаг и, повернув голову к стойке менеджера, отрывисто отдает распоряжения. - У нас здесь кризис, Вы что, не видите? У нас здесь сотня покупателей! Пришлите еще людей! Сделайте что-нибудь! Шлюпки на воду! Лево руля!

Какое счастье, что Альфред ничего не слышит. Магда и сама не замечает, как начинает улыбаться. Наблюдая за ее меняющимся выражением лица, он наклоняет голову. Магда чувствует себя словно манекен на витрине. Она, кажется, должна быть оскорблена таким пристальным вниманием, да еще и ни с того, ни с сего, но ей, почему-то приятно. Приятно, когда на тебя смотрят вот так, склонив голову, мечтательно. Она и сама так смотрит – на роскошное платье, расшитое по лифу, с пышной юбкой и ниспадающим газовым шарфом в тон, в магазине госпожи Линкин на углу, размер 38, 1800 крон, сезонные скидки не распространяются. Она бы и могла его купить, да только никогда этого не сделает, иначе, о чем же будет мечтать?

- Похоже, - говорит он, и Магда возвращается к реальности, - Похоже, я всех распугал. Ну, вот теперь-то Вы позволите мне Вас написать?

- Вы знаете, я замужем. И я люблю своего мужа, - зачем-то уточняет Магда.
- И это прекрасно, – усмехается он. – Так я и назову свою картину: «Женщина, которая любит своего мужа…»
Магда снова замолкает, смущенная его способностью моментально находить резкие и остроумные ответы.
- Приходите, - говорит он уже тише, и в его голосе сквозят просительные нотки. – Приходите, ведь я не предлагаю Вам ничего недостойного. Я просто хочу написать Ваше лицо. Не знаю, почему… Оно мне кажется таким… небесным.

Магда пожимает плечами, поздно спохватываясь, как бы он не принял этот ее жест за проявление кокетства.
- Я остановился в номере 312 в гостинице… не помню, как же она называется… как же…
- «Роза ветров», - говорит Магда и впервые за все время смотрит ему прямо в глаза.
- Вы знаете? – он довольно улыбается.
- Это все знают, - отвечает Магда.
Когда он уходит, Магда достает карманное зеркальце и украдкой разглядывает свое лицо. Лоб, нос, щеки – все самое обычное, ничем не примечательное. Сеточка морщин вокруг глаз, темные пятна на веках, словно кто-то тронул их угольными пальцами, кое-где раскрытые поры… Какое уж тут «небесное»! Словом, напридумывал с три короба, лишь бы только затащить Магду к себе в номер. Но она не такая простодушная провинциальная дурочка, за какую он ее принял. Она – уважаемая замужняя дама, зрелая достаточно, чтобы раскусить ловеласа, сдуть с его намерений все сусальное золото красивых слов. В конце концов, сегодня вечером у Анны-Марии все соседки будут играть в бридж и судачить о Крон-принце, а уж это развлечение она нипочем не пропустит.

***

Магда давно не надевала чулок, но сейчас думает: раз уж она их купила, то нужно же когда-то их носить. Уложив волосы, она открывает стеклянный флакончик духов и осторожно дотрагивается крышечкой до кожи за ухом.

В холле гостиницы ее окликают:
- Магда, это ты?
Магда оборачивается и видит, что из курительной комнаты ей машет Йенс – Йенс Йонсен, школьный учитель, которому дети вечно делают мелкие гадости: то разрисовывают мелом его стул в классе, и он ходит потом весь день с картой мира на брюках, то бросают муху в его утренний кофе, то, дождавшись, пока он зайдет в уборную, закрывают замок изнутри и сбегают в кино. Йенс Йонсен сносит все эти шалости стойко, не жалуясь директору и никого не отправляя в угол писать сто раз на доске «Я больше так не буду», но зато на следующий день весь класс, как один, помогает сестрам в доме престарелых подметать коридоры и разрыхлять землю в саду – нравится им это или нет.

- Привет, Магда! Как дела?
Магда хорошо относится к Йенсу Йонсену, но сейчас ей не хочется видеть никого из знакомых, в том числе и Йенса Йонсена, который, положа руку на сердце, лучше бы уж вообще не появлялся на свет. Поэтому она делает вид, что очень спешит.

- Привет, Йенс, - говорит она и делает шаг по направлению к лифту. – Ты прости, я очень спешу, у меня срочное дело.
- Ты Кристин ищешь? – спрашивает Йенс Йонсен.
- Да, Кристин, - легко соглашается Магда. – Мне нужно ей кое-что сказать…
- Она, кажется, на пятом этаже, убирает номера, - услужливо подсказывает Йенс Йонсен.
«В таком случае я постараюсь с ней не столкнуться», - думает Магда, а вслух говорит:
- Спасибо большое. Пока, Йенс.
- Пока, Магда.
Муж Кристины работает вместе с Петером, так что Магда и Кристина часто встречаются. Но, если повезет, то не сегодня.
У двери номера 312 Магда замедляет шаг и старается отдышаться. Что она здесь делает? Она - уважаемая и добропорядочная женщина и христианка. И ей уже давно не двадцать лет, чтобы позволять себе такие выходки. И это так на нее не похоже, так не похоже… В самом деле, нарядиться, как на свидание, тайком проникнуть в гостиницу… В гостиницу! Господи, это так недостойно! Так поступают только падшие женщины, а ведь она любит мужа, любит своего Петера, как любила его всю жизнь, в смысле, конечно, это была не любовь с первого взгляда, но со временем она привыкла и к нему, и к его привычкам, и к запаху его табака, и – конечно же, она любит мужа. И поэтому она сейчас развернется и отправится к Анне-Марии играть в бридж, а когда вернется домой, то сделает самое вкусное жаркое, на которое только способна.

Внезапно дверь распахивается.
- Я надеялся, что Вы придете, - говорит русский вместо приветствия и отступает назад.
Магда немного медлит, а затем входит в гостиную. Бросая взгляд в сторону спальни, она с облегчением замечает, что дверь закрыта.
- Вам незачем беспокоиться, - говорит он тихо. – Ничего непристойного - я Вам обещаю.
Магда кивает и садится на краешек кресла.
На полу, грузно опираясь на стены, стоят большие продолговатые ящики с множеством разных наклеек, какими награждают багаж улыбчивые девушки в аэропортах. Один из ящиков приоткрыт, и Магда угадывает в нем картину. Русский замечает ее взгляд и распахивает крышку.

- Я не всегда вожу их с собой, - зачем-то говорит он, словно оправдываясь. – Так уж получилось.
Магда наблюдает, как он осторожно достает картину из ящика и поворачивает к ней. Сидящая спиной к художнику девушка задумчиво смотрит из большого окна на шумную летнюю улицу. Мальчишки играют в футбол, у девочек – куклы и разноцветные стеклянные шарики, почтальон приподнимает фуражку, здороваясь с пожилым господином, сидящим с газетой на лавочке под деревом, в открытых окнах дома напротив колышутся белые тюлевые занавески.

Вдруг Магда замечает на подоконнике знакомые красные огоньки.
- Что это? – спрашивает она.
- Это? Это – герань. Знаете, такой странный цветок: красивый и горький. У моей бабушки стояли такие, я их с детства боялся. Мне всегда казалось, что они что-то скрывают, - улыбается он. - А что, Вы любите герань?

- Нет, - отвечает Магда машинально. - Нет, не люблю. Герань горчит…
«Как странно, - думает Магда. – Может, все, что говорила ей бабка, - может, все это правда? И этот странный русский, и как он сказал, будто мы когда-то встречались… И теперь еще эта картина, и эта девушка у окна… И отчего она сидит дома, на улице ведь такой чудный день?..»

- Хотите немного вина? – спрашивает он, аккуратно ставя картину обратно в ящик.
- Да, спасибо. Но только немного…
Пригубив терпкой жидкости, она ставит бокал на столик.
- Как Вам вино?
Магда осторожно облизывает губы.
- Мне кажется, - говорит она, - немного вишни и, может быть, гвоздика…
- Вам нравится?
- Да, очень.
Русский улыбается и кивает.
- Я надеялся, что Вам понравится.
Она делает еще глоток, и чувствует, как рубиновая жидкость проникает в кровь. Некоторое время они молчат, и Магде снова становится не по себе.

- Скажите, а какие цветы Вы любите? – неожиданно слышит она.
- Я? Камелии…
Магда никогда не видела камелий, но само слово «камелия» кажется ей таким изящным, таким хрупким, таким прекрасным…
- Вы? Камелии? – удивляется он. – Нет, этого не может быть.
- Почему?
- Камелии – цветы без запаха, без прошлого, без души – а Вы не такая. Может быть, сирень?
Сирень, да… Магде нравится сирень. Сирень пахнет весной и молодостью. «Когда цветет сирень, в мире не остается одиноких людей», - так говорила бабка, когда Магда была маленькой.

Внезапно он встает и скрывается в спальне. От этой порывистости Магда приходит в ужас и уже собирается сбежать – кто знает, что на уме у этого русского, - как он появляется снова и неожиданно, словно кролика из цилиндра, вынимает из-за спины роскошную сиреневую ветку. Комната немедленно наполняется нежным ароматом.

- Вы что же, это все специально подстроили? – спрашивает Магда, в глубине души понимая, что даже если и так, ей все равно, лишь бы это сиреневое благоухание никогда не кончалось.

- Знаете, - русский подает Магде ветку и садится в кресло у окна, - Когда я увидел Вас вчера, то сразу подумал, что Вы и есть Сирень. Вроде бы простой и незамысловатый цветок, однако, есть в нем своя магия, свое очарование, своя тайна, которую ни одному мужчине понять не дано.

- А как же?..
- Ну, в наш век нет ничего такого, что нельзя было бы заказать в службе доставки, - усмехается он.
Магда, которую никогда раньше не сравнивали с цветком, и которая и не подозревала, что в ней есть какая-то тайна, осторожно берет ветку и подносит ее к лицу. Зарываясь в бархатные лепестки, она с наслаждением вдыхает свежий запах, такой легкий и одновременно притягательный, как запах самой жизни – жизни в двадцать лет. Магда закрывает глаза и вспоминает себя совсем молоденькой девушкой, и каким ярким было солнце, и какой высокой трава, и как листья шелестели на ветру, и все эти удивительные вещи, к которым она со временем потеряла интерес и которым разучилась радоваться – не потому, что жизнь сложилась как-то не так, неправильно, а, скорее, потому что жизнь уже сложилась, заполнила если не все, то очень многие квадраты на картонном поле ее судьбы, и ждать ей остается немного. Магда держит ветку крепко и нежно, словно любимого ребенка, и чувствует, как с каждым вздохом прошлое уводит ее все дальше по саду воспоминаний, где под ногами шуршат сухие желтые листья, и свет, прокрадываясь сквозь кроны, расписывает ажурными узорами гравиевые дорожки. Она по-прежнему не открывает глаз и не видит, как русский тихонько ставит перед собой небольшой мольберт.

- Магда, - через целую вечность слышит она.
Она с усилием возвращается и видит совсем близко его глаза. Цвета напоенного солнцем винограда. Винограда, что рос на бабкиной земле, когда Магда была совсем маленькой.

***

Сидя в приемной доктора, Магда смотрит телевизор. Петер выходит купить кофе. Нет, спасибо, ей ничего не нужно.
Очередная часть сериала «Скорая помощь» подходит к концу, и сразу же начинаются новости. Красивая дикторша, улыбаясь, рассказывает о заседании правительства, о предстоящей коронации Крон-принца, о новой социальной программе по обеспечению неимущих горячим питанием и о том, что на севере завтра ожидаются дожди с грозами, на западе просто дожди, на юге дождей не ожидается, а на востоке погоду определяет циклон. Возвращается Петер.

- Еще не звала? – спрашивает он, кивая на кабинет доктора.
Магда отрицательно качает головой.
- И последняя новость, - внезапно добавляет дикторша. – Сегодня с аукциона Сотбис ушло последнее полотно Славы Прокофьева, известного русского художника, чьи выставки неизменно пользовались успехом как в нашей стране, так и в других странах Европы. Картина под названием «Женщина, которая любит своего мужа» была написана полтора года назад и приобретена сегодня частным коллекционером за двести тысяч евро. В своих интервью Прокофьев неоднократно говорил, что на создание полотна его вдохновила одна из наших соотечественниц. При этом раскрыть ее имя художник отказался.

Магда смотрит в окно. В приемную выходит медсестра.
- Проходите, пожалуйста, - говорит она приветливо. – Доктор ждет вас.
В кабинете доктора Эммы Персен Магда и Петер усаживаются в кресла у стола.
- Магда, - начинает доктор, - я хочу сообщить Вам, что результаты Ваших тестов…
- Ну, - не выдерживает Петер, - какие?
- Отрицательные, - улыбается доктор. – Злокачественные образования не лоцируются, раковых клеток не выявлено, словом… Словом, Вы здоровы, Магда!

Петер шумно выдыхает и с облегчением откидывается в кресле. Одной рукой он прикрывает глаза, а другой нащупывает пальцы Магды и сжимает их.

Магда благодарно смотрит на доктора, а потом на мужа.
- Спасибо Вам. Вам обоим. Без вас я не смогла бы…
- Я была рада помочь, - отвечает доктор, а Петер лишь качает головой.
Магда дотягивается до него другой рукой и ласково гладит по плечу.
- Поедем домой, дорогой.
Резко вытирая покрасневшие глаза, Петер нарочито громко откашливается, кивает и встает.
- Спасибо Вам, доктор, - он подает руку.
- Будьте здоровы.
У дверей Магда оборачивается.
- Простите, у меня есть вопрос: как Вы думаете, доктор, а волосы быстро отрастут?
Доктор Эмма Персен снова улыбается.
- Вы и заметить не успеете.