ГДЕ И КАК ТЫ УМИРАТЬ СОБИРАЕШЬСЯ?
Сегодня подошёл ко мне старичок. Даже не подошёл, а скорее напал на меня.
Вынырнул из-за спины и ухватив за рукав куртки, быстро затараторил:
- Ты, где и как умирать собираешься?
Чего так глаза вытаращил, будто я сказал что-то неприличное? Ты что, умирать
не собираешься?
Или ты об этом думать не хочешь? А о чём тогда думать – о футболе, о бабах, о
деньгах?
Я, например, не хочу умирать в городе. Грязь, пыль суета. Во многих домах
даже грузового лифта нет. Такое впечатление, что у людей не бывает ни шкафов,
ни гробов, ни пианино….. Вот так умрёшь на девятом этаже, тебя сносить
замучаются. Те мужики, что поприличнее, сплошь лентяи и через одного –
сердечники. Они гроб не понесут. Придётся нанимать пролетариев за бутылку. Так
они тебя, с матом пополам, и потащат. Не под «Святы Боже», говорю, потащат,
а под матюги.
Потом кладбища все далеко. Будут полдня тебя везти в ритуальном автобусе,
будут в пробках стоять, будут рычать сцеплением и визжать тормозами. И не будет
в этой фантасмагории ни тишины, ни умиления. И кадильного дыма не будет. Как
намёк на смрадную жизнь, смерть будет окутана выхлопными газами.
Я попытался отдёрнуть руку и отойти от уличного проповедника. Но тот лишь крепче
сжал в кулачёк рукав и продолжил скороговорку:
- Ты не кривись и не соскальзывай с темы. Если я с тобой не поговорю, то кто с
тобой о смерти говорить будет?
Ангелы за душой придут, придут, родимые. Заплаканные придут, потому что
подопечный их скверно жил. Как-то всё для себя жил, к Богу спиной стоял.
Собственно, и не жил совсем. Разве это жизнь когда перед смертью вспомнить
нечего, а родственники, кроме как «сколько водки поставить» и «сколько венков
заказать», больше ни о чём думать не будут!
И эти придут, понимаешь? Ты понимаешь, бараньи твои глаза, эти придут! Те,
которые с тобой до сих пор только через мысли общались. Они шептали, а ты
гадости делал; они подзадоривали, а ты психовал без причин; ты грешишь, а они
твою совесть убаюкивают. Ух и страшные они! Вот когда ты молиться начнёшь. Хотя
вряд ли. Там начинать поздно. Там можно только продолжать, что на земле
начал.
Задумавшись, я облокотился на парапет подземного переход, достал из сумки
фляжку с коньяком и протянул старику.
- Не, пить не буду. И ты не пей. Не отвлекайся, слушай.
Опять же, время года какое будет, неизвестно. Летом страшно, что от жары
вздуешься. Мухи, вонь…. Не приведи Господь. Зимой зябко в холодную землю
ложиться. И могилку копать тяжело. Гробовщикам больше платить надо…. Лучше,
конечно, весной, но не ранней, когда слякоть, а после Пасхи. Если на Пасху
умереть, то даже над гробом вместо простой панихиды будут петь торжественно,
весело….. «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его… Пасха священная нам днесь
показахся: Пасха новая, святая….» КРАСОТА. Вечной жизнью жить хочется!
- Батя, откуда ты всё это знаешь?
- У меня зять батюшка. Я у него на приходе всю прошлую зиму прожил, по дому с
внуками помогал, ремонт там мелкий всякий, и читать по староцерковному
научился. У, брат, сколько всего интересного прочёл…. И мне теперь как –то всё
про смерть думается. Со страхом, конечно, но и с надеждой. И поговорить и
поделиться хочется, а люди как от чумного от меня бегут. Говорят, мол,
серьёзный человек, полковник в запасе и с ума сошёл… Хорошо, что тебя сегодня
поймал. Не смотри на часы, метро допоздна ходит.
Так ты где и как умирать собираешься?
Я долго обдумывал простой житейский вопрос и не простой ответ на него. Потом
посмотрел в пронзительные глаза старика, пожал плечами и промолчал.
- Во! Думай! Старик ткнул указательным пальцем мне в лоб, развернулся и скрылся
в людском водовороте.
2011-06-19 в 23:01
просмотров 1261