Santo castigar. Рассказ Федерико о школе.

Основной текст: https://bdsmpeople.live/forum/topic26773/

Мы полчаса болтали с Федерико, и он рассказал много всего интересного, в частности, о школьных наказаниях. Так наприме, о том, что когда кто-то из одноклассников, девушка или юноша, приходят после домашнего наказания в школу, к ним сразу пристают с расспросами – сколько, за что? Благо, отличить не сложно - девушки подкладывают подушечку (отсюда пошла школьная поговорка: «Лучшая ученица та, кто высоко сидит»), юноши же очень осторожно садятся, да никто и не пытается скрыть, наоборот с удовольствием отвечают на вопросы. Потом, конечно, юноши обсуждают, мол: «- Я бы ей тоже с удовольствием, ударов 12, а она б визжала…», и девушки о чем-то шепчутся между собой, улыбаясь. Когда обсуждают наказанного мальчика, там больше смеха и подколок.

Никаких точных инструкций, в каких случаях, сколько, когда наказывать учеников, нет, - все на усмотрение преподавателя. Не очень суровое наказание может состояться на перемене. В начальной школе, наказывают очень часто, обычно два-три ребенка в день, учительница (Федерико употреблял именно «La maestra» - мужчин-преподавателей значительно меньше, да и прибегают к наказаниям они, насколько я поняла, гораздо реже женщин) в конце урока называет фамилию, говорит, что если надо в туалет, «то бегом и сразу обратно», затем, просто перекидывает виновного через колено, заголяет попку и наносит несколько ударов легким паддлом. Как мальчики, так и девочки, всегда очень бурно реагируют, но к началу следующего урока уже полностью успокаиваются и продолжают учебу. В средней школе, учитель приказывает остаться наказуемому и двум одноклассникам того же пола. В каждом классе имеется обитая материей скамейка, на которую, предварительно заголив «поле боя», ложится юноша или девушка, обычно уже хлюпая носом. «Помошники» опираются на руки и ноги. Учительница говорит несколько слов, перечисляя проступки ученика и наносит первый удар. Одновременно с ним, визг или крик и уверения, что «больше так не буду». Затем, еще короткий монолог и снова удар. В классе, обычно, не наносится более восьми ударов, и они не очень сильные. Одноклассники в этот момент, не отходят слишком далеко от двери, притихнув, ловят каждый звук, а во время экзекуции каждый про себя считает удары. И здесь шутки и улыбки поняты не будут, все действительно сочувствуют провинившемуся. Но больше всех волнуются те, кто держат. Учителя, в качестве воспитательно-устрашающей меры, назначают ими следующих претендентов на лавку. Часто, такого психологического воздействия бывает достаточно, и очередь проходит мимо.

Если наказание более серьезное, сразу после которого, по мнению преподавателя, учащийся не сможет продолжить учебу (применяется только к старшеклассникам), оно производится в специальной комнате, после уроков. Комната, - в конце коридора, она не совсем глухая, - под потолком ряд окон, выходящих в школьный двор (юноша рассказал, что, когда кого-то порят, то даже игры приостанавливаются, - становится очень не по себе). Выход из нее, - через душ, дверь в который оборудована шпингалетами с обеих сторон. Раздеваются догола, иначе все одежда будет потной.

Но в самых исключительных случаях, когда наказание должно быть слишком сильным, учителя всегда связываются с родителями, и те уже решают, доверить ли в этот раз воспитание школе, или произвести экзекуцию дома. Иногда в таких случаях, домой приглашается и преподаватель.

Как рассказал Федерико, в последний раз в школе его наказывали пару месяцев назад: не всегда делал домашнее задание, иногда опаздывал, а в тот день начал пререкаться с учительницей математики Джесикой (молодая, - позволительно!), думал, что ничего не грозит. Но, слово за слово… в общем, сказала:

- Жду тебя после уроков, напомнить твоим ягодицам твои слова.
«- Я дар речи потерял», - волнуясь и сейчас, говорил парень.
- Не забудь занять очередь, если она будет – добавила дама.
Далее, приведу его рассказ:
«Все оставшиеся уроки я был, как в воду опущенный. Одноклассники меня особо не трогали, только несколько ребят молча сжали руку, да соседка по парте сзади обняла за плечи (это, между прочим, несмотря на последовавшее, запомнилось больше всего в тот день, - было необычайно приятно). Школа двухэтажная, комната для наказаний на первом этаже, кабинет учительницы, - на втором. Вышел после последнего урока, ноги ватные, завернул за угол, - дверь «злой комнаты», как мы ее называем, - в прямой видимости. Перед ней – девчонка из класса младше, плачет:

- Жду географичку, сейчас придет, - я две двойки подряд получила!
Я ей посочувствовал, постоял пару минут с ней, чтобы никто не занял между нами (такое вряд ли, - не так часто наказывают), рассказал про себя, а у самого уже слезы подкатывают. Тут и географичка с паддлом в руке идет. Я поздоровался, чуть погладил плечо несчастной и пошел подальше, слышать визги мне вовсе не хотелось. Пошел на второй этаж, уже носом хлюпаю. Постучался:

- Сейчас девушку накажут, и можно идти, - опустив глаза в пол, говорю.
- Хорошо, как кричать перестанет, тогда приди и скажи, а пока можешь поплакать и подумать над своим поведением.
Как она это сказала, у меня слезы и хлынули:
- Простите, я больше не буду, я перестану опаздывать, уроки все сделаю! – залепетал я.
- Я во всем этом не сомневаюсь, но тем более не буду сомневаться после того, как ты хорошенько получишь по попе! Все, иди.
Окна кабинета математики выходили на другую сторону, чем окна комнаты для наказаний, и я пошел в противоположный конец коридора. Встал у окна, и через пару минут услышал крик: первый удар. Потом, - еще и еще. Всего, как я понял, восемь ударов, в конце которых, девушка визжала почти бесперебойно. После наступления тишины, я медленно побрел, стараясь успокоиться, к учительнице. Она сказала:

- Иди раздевайся, через пять минут приду.
Вошел в «злую комнату», в душе лилась вода и слышались всхлипы: «- Везучая, все уже позади» - подумал я, защелкнул шпингалет на двери ванной и стал раздеваться. Обстановки там мало - скамейка с возвышением в середине и ремнями: чуть выше возвышения (для поясницы), на «передних» ножках (для рук) и в конце скамейки, «плавающие» в пазе вдоль скамейки ремни для ног. Также, - вешалка и стул для одежды. Я разделся догола и сел на стул, - ноги ватные, всего трясет. Через короткое время услышал шаги, и весь сжался. Вошла учительница. Вообще, она молодая и красивая, все с ней часто шутят, да и сама она смешливая, что, впрочем, не мешает ей достаточно часто кого-нибудь наказывать. Но, когда она зашла, показалась мне красивой, но какой-то абсолютно зловещей!

- Ну что, - ложись, - серьезно сказала она, помахивая при этом паддлом.
Только сейчас подумал, что паддлов у нее не один, и какой будет на этот раз, мне повезло увидеть, не гадая, - он был не самый суровый, к счастью, но второй «сверху». Я встал и, держа ладони внизу живота, подошел и лег на скамейку. Благодаря возвышению под лобком, поясница сильно прогнулась, мне стало очень неудобно перед Джесикой, ей года 23-24, а у меня все видно (а то, что она посмотрит, пока будет притягивать ноги и потом, переходя на другую сторону, это разумеется). Как мне показалось, я покраснел и совсем заплакал, вслух! Она, тем временем, пристегнула мне руки и стала затягивать ремень на ягодице, изогнув меня еще сильнее. Потом пошла пристегивать ноги, это можно сделать сбоку, а можно, стоя сзади. Она, разумеется, встала сзади и я прям почувствовал, как ее взгляд уперся в мои ягодицы, промежность, мужские органы. Повернул голову, и она, с улыбкой:

- А ты спортивный, по такой попе и ударить приятно!
Закончила, подошла к стулу, взяла паддл в правую руку, а левую положила на мою оттопыренную часть. Чуть погладила, потом хлопнула:

- Начнем!
Затем она, под мои оправдания сквозь слезы, перечислила мои провинности, вспомнила сказанные мною слова и закончила речь так:
- За это я назначаю тебе двенадцать ударов.
- Джесика, пожалуйста - десять, пожалуйста - не изо всех сил! – взмолился я.
В отношении двенадцати она была непреклонна, по поводу «не изо всех сил» ничего не сказала. И вскоре последовал первый удар (справедливости ради, он действительно не был слишком сильным) по верхней части ягодиц. Я закричал, она стала со мной беседовать. Я, разумеется, на все соглашался, все обещал. Последовал второй удар, посередине (двенадцать ударов, - по 3 удара, переход на другую сторону, еще 3 удара, так дважды). Потом еще и еще. Последние шесть она нанесла, прерываясь только на переход, и я орал не останавливаясь. Когда все закончилось, я перестал кричать, но продолжал плакать. Учительница положила паддл, встала вплотную к лавке и, вначале положив правую руку мне на голову, а левую на ягодицы, одновременно стала их поглаживать. Мне, честно говоря, стало очень приятно, а одновременно я подумал, - как же ей нравится пороть, что, впрочем, вполне естественно. Через некоторое время я почти успокоился, учительница потрепала меня по голове, еще раз хлопнула по заднице и нагнулась расстегнуть руки. Потом отстегнула ремень на пояснице и, отойдя назад:

- Ноги, думаю, ты сам отстигнешь!
У меня все похолодело, - для того, чтобы это сделать, надо сесть на колени и прижаться животом к ногам.
- Ну, заснул, что ли?
Я упер руки в лавку, отжался от нее и стал подниматься. По мере движения, мои органы отвисали, ягодицы раздвигались, мне стало ужасно стыдно! Дрожащими руками я дотянулся до ремней, Джесика тем временем засмеялась, сделала шаг вперед, хлопнула меня снова:

- Ну ладно, вижу, ты справляешься. Подойди ко мне ровно через месяц, надеюсь, тебя будет, за что вновь наказать.
Взяла паддл и вышла.
Отношения после этого у нас были лучше прежних, к тому же, я был столь прилежен, что недели через три, она сама мне сказала, что довольна мной и подходить с вопросом об экзекуции не надо. Я, безусловно, обрадовался но, одновременно поймал себя на неком сожалении, вспомнив детали прошедшего наказания.»

- Фривольные же у них отношения в школе, - подумала я.