---

Важно вот что: обида, разъедающая даже само слово "детство", отпустила, отпускает меня постепенно. Его не стало почти 4 года назад. Плюс ещё 6 молчания. Десять лет, получается, папа, мы с тобой не говорили.

Ты перестал мне сниться, знаешь? Два вида снов мучили, высасывали из меня силы, и не поймёшь, от каких бы я отказалась с большей радостью. В первых ты был молод. Слушай, а ведь мы с тобой, тем, получается, ровесники, да? Я даже постарше. Галечный пляж. Одесса. Она у меня навсегда теперь древняя, киммерийская - пыль и известка белых зданий с античным портиком, запас моря, запах соли.

Ржавая поначалу вода из уличного крана - в небольшом посёлке, сбежали из города от жары. Ночь резко обрушивалааь на камни и воду. Так странно, я почти не помню маму в течение поездки, а тебя помню - ты учил меня ловить мидии, и в поезд - мы ехали поездом, 98, 99, 00 год! Ты покупал мне всегда книги. Одну книгу на поездку. Закрыв глаза, я могу и сейчас сказать на какой из страниц остались бледно-розовые пятна земляники. Стоянка часовая, где же это было, Украина уже? Мне трава доходила до пояса, а ты собирал землянику в мою панаму, во что ещё...

Папа. Если я кого и любила в детстве больше всех, если я кого и ненавидела в молодости больше всех, так это тебя. Сам знаешь за что. А с другой стороны - зачем ты так? За что ты так со мной? Или всё дело в том, что вы-то с мамой не выросли, а к меня получилось повзрослеть? Сколько получается... Да ведь тебе 39 было, и... Зачем же ты? Зачем?

Я уже старею, папа. Мне скоро 30. Я превратилась в ту, кем ты мог бы восхищаться и кого презирать - да, да, и вот этим словом меня тоже можно назвать. Нет, а что ты хотел? С твоим-то кобелизмом, обаянием, прозрачными глазами. Чтобы я хранила верность одному всю жизнь, как мать? Так ты бы сам себя сначала воспитал, а потом за меня брался. А то лицемерие сплошь получается.

Ты знал мою тёмную сторону лучше всех - судя по себе. И я знала твою, за что ты наверное и.

Но я была ребёнком. Я ничего не хотела кроме одного - чтобы мне можно было спокойно вернуться домой. Просто - домой.

Думаю, не зря эти четыре года были. Слушай, вот давай только без обвинений в мистицизме. Да-да, лучше бы я до капитала Маркса добралась, знаю, знаю, и, конечно, если бы ты мог, то мои книжные полки мгновенно бы избавились от Фромма с Берном, а первым в костёр полетел бы Фрейд. А моя наука всё равно древнее твоей. Что - философия? Человек живёт, страдает, умирает. Или - живёт, радуется, умирает. На самом деле всё вместе, можно, без хлеба. Нет там изысков.

А язык и есть мысль. У меня ещё есть 5 маленьких принцев. Нет, 6. Первый - в общем сборнике. Первая книга в поезде. Карлсон, Мери Поппинс, Чиполлино и Маленький принц. Универсальные лекции по педагогике, этике семейной жизни, истории КПСС и философии.

Когда тебе было очень грустно, ты закрывал глаза и на память по-французски читал главы - о честолюбце, об алкаше, о фонарщике. Много лет спустя я пыталась их выучить - и не смогла сквозь слезы.

У брата твой голос. Заставила его взять вторым языком французский - он, как и я, легко выучил напевные интонации, на которые можно навесить любые мысли, чтобы те стали философскими.

И ещё мне снилось, что ты не умер. Бывает же такое - раз, и приняли за смерть летаргию. Неважно, что одна половина лица была уже чёрная, а другая - да выверт ли это мозга?! - молодого, лет 27, мужчины. Ты не умер. Ты возвращаешься. И как теперь - абсолютно непонятно. Ну а кому ещё было разбирать твои книги, твои дневники, твои фотографии? Ты в отличие от матери мои фото всё же хранил. Прости, я забрала их все себе, хотя это не моё дело, конечно, но пап!.. Ну ешкин кот, папа! На кой черт ты всю жизнь менял шило на мыло со своими маленькими светло-русыми тонкими как девочка любовницами, а?? Че, жена уже не то? А мне теперь как?

Я хотела написать твоей последней. Хорошо, что записи всё же разбирала я, а не мать. Меня ничем давно не удивишь - наверное, поэтому мама меня и отправила на архивацию. Нашла бы слова, наверное. Хотя глупость. Ладно.

Пап.

Мне тебя не хватает.

Я понимаю. В общем-то достаточно предсказуемо. Если честно, ты ведь устал просто, да?

Не снись, не надо. Я разговариваю с тобой теперь через книги - если строчки подчёркнуты, с восклицательным знаком, и часто заметки на полях, это значит, ты рядом.

Я любила тебя больше всего на свете...
Оценила, кстати, шутку. Передай там сверху или философам в лимбе (я НЕ верю, всё равно, несмотря ни на что, что ты мог попасть вниз. Лимб скорее всего, надеюсь, тебе не скучно), что ни о чем не жалею, такой опыт, да задёшево. Но сейчас уже все. Сейчас есть силы с тобой поговорить по-человечески.

Такие дела, пап. Почти 30. Если у меня будет сын, я не назову его в твою честь, спасибо пожалуйста. У твоих тезок поголовно ненормальная тяга к завоеванию мира. Наверное, поэтому ты назвал брата - лучшей версией себя.

---

Забиться в уголок не слышать ничего.
И выбрать лучший метод для будущих времён.
Но что-то что-то что-то где-то спрятано.
И никого здесь нет.
Никого здесь нет.
Никого здесь нет, кроме нас