Насыщение

Трясти начинает уже с утра.

Я знаю, что это. Вне зависимости от смены сезонов, времён года, гормональных циклов -
оно приходит с разными интервалами. От трёх недель до пары месяцев. Но приходит неотвратимо - как эпидемия гриппа.

Я просыпаюсь с головной болью, комом в горле. Встаю рывком. Одна секунда промедления - и тело само начнет выворачивать на постели. Спать на животе опасно в принципе - фантазии затопят сознание. Если аккуратно, как тяжелобольной, встать сначала на колени, потом осторожно опустить ноги с кровати ... Лучше не думать. Не думать.

Сейчас он положит подушку на середину. Надо притянуть вторую и вцепиться в нее руками

Одеться быстро, не смотря в зеркала.

"Мне нравится, как ты двигаешься. Наклонись."

Улица пахнет солнечной пылью. Давящей, по-грозовому сухой. Тени людей, тени домов. Я шарахаюсь от каждой тени, бегу, пытаясь сохранить ритм дыхания, без телефона, плеера, слушаю себя. От музыки и лишних звуков, лишних красок, лишних фраз - создающих картину самого реального реала - меня просто плющит. Не хочу в реал.

Дома же есть ещё час или два, прежде, чем он напишет с добрым утром. Прежде, чем переклинит снова.

За утренним кофе я читаю новости - по-французски, пишу научнику - по-английски, разговариваю с заказчиком - на русском бюрократическом.

Когда я бросаю взгляд на часы и понимаю - сейчас, то думаю на языке телесном.

Задрать платье. Твердые горячие пальцы. Они скользят по бедру к подколенной ямке. Глаза мокрые. Я смотрю поверх его плеча. Секунда - и он возьмёт меня за запястье.

Сейчас не происходит. Доброго утра нет.
Нет. Нет. Нет.

Я тянусь к ножницам, ножу, иголкам. В гардеробе в потаенном дальнем уголке находится моя заветная Нарния. Два ротанга, кнутик, флогер, кошка, колесики, паддл.

Губы дрожат, и я плачу заранее, оттого, что хочу удержаться и не могу удержаться. Оттого, что должна себя любить - и не могу любить иначе.

Пусть будет картинка с детским унижением и незатянутым нравоучением. Розги. Нет, сначала ладонь. Да, ладонь.

На правом бедре расцветает первый большой след - от паддла. Я не берегу себя. Эту кожу кроме него никто не увидит...никогда больше не увидит. Какая мне разница сейчас?! Когда уже ничего нет. Я уже могу все, что угодно. До крови, черных синяков, но делать все, что угодно, только бы вой изнутри, из нутра, затих.

Я начала селфить в 13. Я знаю, как иглы входят в лодыжки, какие удары остаются на бедрах от самого тяжёлого ремня. Какие порезы будут глубокими, а какие болезненными.

Но после всего, что было, мне ничто не поможет.

Я думаю о том, что мне достаточно ввести одну фразу на главной странице самого главного черного сайта: ищу садиста-порщика на вечер!

и уже вечером я смогу ...смогу...хоть так, хоть эдак.

Одна фраза.
Это как купить обед в Макдональдс. Жирно, вкусно, картонно. Отвратительно.

"Ты неправильно держишь бокал, детка. Положи пальцы на ножку, так..."

Потом будут розги. Он всегда начинает с сильных ударов, не разогревая. Мы оба знаем, на каком по счету ударе я затихну - примерно после сорокового - и буду сама тянуться, выгибая спину, к пруту, дыша размеренно, медитативно, живо...

Хватит. Отшвыриваю паддл, вжимаюсь в письменный стол, врастаю в монитор. Пальцы скользят по клавиатуре.

"Пальцы скользят по коже, горячей и мокрой, мой язык становится жалом, и мой рот устьем раковины, и все, что вокруг - то море, гулкими волнами времени...

Работа и воля. Через два часа я позволяю себе зайти в группу с видео. Это как витамины, не еда - но хотя бы поддерживает в форме. Очень-очень редко тамошние герои говорят правильные слова и делают правильные вещи.

Надо запить водой.
Доброго утра нет. Доброго дня нет. Вечера не будет вовсе.

Одна фраза. Это так просто.
Это так просто, моя девочка.
Тебе нужно поесть, иначе ты сойдешь с ума. Знаешь, как сходят с ума от голода? Посмотри в зеркало, этот болотный огонек в твоих глазах - первый признак.

Вечером, который лично для меня все же наступает, я иду в тематический клуб, подставляя спину первому встречному.
Пять дней подряд после мне больно одеваться.
Про открытые платья можно забыть надолго.

Но ещё больнее - прикасаться губами к равнодушным рукам, прося прощения и требовательно спрашивая: - как Вы могли меня оставить? Как Вы могли?..

Картинка сжимается, схлопывается, падает карточным домиком. - Как?- смотрю я в его глаза. - как Вы можете винить...за это. Я поплатилась за свой каприз. Вы же видите.

Так ребенок, объевшийся сладким, плачет от боли, забыв про удовольствие.
Высеките меня, - смотрю я в его глаза безмолвно, - выдерите меня оттого, что мы оба знаем, какая именно порка будет уместна в это время суток, сезон, настроение.

Встаю рывком. Неумолимо опустив голову не от стыда или печали - от вины.

Одна фраза.
"Вы простите меня?"

Рывок за запястье. Ткань трусиков сползает по ногам. Руки вперёд. Вцепиться в подушки. Тяжёлый сладкий удар. Это именно оно. Это именно оно, потому что...

Амброзия и нектар.
... ne pouvaient manger ni nourriture, ni boire du vin, mais ils devaient se nourrir d'ambroisie et étancher leur soif à base de nectar.

Боги могли питаться лишь амброзией и нектаром.

Я знаю, что это.
Это правильно.
Комок в горле сглатывается, наступает тишина. В этой тишине я чувствую насыщение и лёгкость, свободу и полёт.

Улица пахнет прошедшей грозой.
Омытым дождем асфальтом.
Зеленью и сиренью.
И можно наконец включить музыку.