Как-то раз в ролевке я отыгрывала садиста мужчину. Можно сказать, то что здесь сказано про Даниеля, можно сказать и про меня. Собственно говоря, это про меня и есть.

У Даниеля был секрет.
Не всегда, не очень часто, но, тем не менее, на месте своих нижних он представлял самого себя, поэтому и любил любоваться на происходящее со стороны.

Молодой человек был свитчем, то есть и садистом и мазохистом, одновременно, больше садистом, чем мазохистом, однако, испробовал в своей жизни обе стороны медали.

И сейчас, глядя на то, как двухметровый негр, взяв Ноэля под коленки и удерживая на весу так, словно тот был маленьким ребенком и должен был сходить в туалет, насаживал на свой член, то приподнимая, то опуская, а юный массажист с дредами щекочет головку члена хаслера пером, то покалывая острым концом, продавливая мягкую розовую бархатистую плоть, но, не раня ее, то лаская мягким пухом, Даниель представлял на месте пленника себя самого.

Конечно, ситуация была бы игровая, со стоп словом и ни о каком реальном подчинении не могло быть и речи, но полную иллюзию этого ван Бейтен мог дать в совершенстве. Ощущение абсолютно власти над собой, слабости, беспомощности. Это безумно заводило. На какое–то время. Ровно до того момента, пока не наступал оргазм, и ремни начинали напоминать дешевые декорации. Поэтому Даниель, выступая в роли нижнего, его всегда старательно оттягивал.

В сценке, подобной той, что перед ним «разыгрывалась», потому что для Ноэля все было на самом деле, ван Бейтен тоже не отказался бы поучаствовать. Конечно, ни о каких неграх не могло быть и речи, даже о Мастерах она не заходила. На месте юного массажиста, скорее всего, был бы постоянный Нижний Даниеля, в данной ситуации Ноэль, а вот на месте Верхнего. Тут и то начинались проблемы.

Критерии отбора были весьма жесткими, можно сказать невыполнимыми.
Этот человек должен был быть хорошо образован, принадлежать к тому же социальному кругу, что и Даниель, (по крайней мере, в материальном плане он должен был иметь возможность позволять себе все тоже самое, что и его Нижний), и быть высоко интеллектуальной личностью. Впрочем, молодой мужчина допускал оговорку, Верхний мог бы быть врачом, но не наемным, а имеющим успешную частную практику. У этого человека должно было быть то же понимание Темы, что у ван Бейтена. Тот есть, унижая, он должен был возбуждать, а, причиняя боль – доставлять наслаждение. Все это должно было быть щедро перемешано с ванилью, объятия, поцелуи и секс, приносящий радость обоим, не исключался. Далее, этот человек должен был быть высокого роста, если ниже Даниеля, то не более чем на пять сантиметров и очень сильным. Не слабее ван Бейтена. Он должен был быть старше Даниеля, но не намного. Он должен был принадлежать к белой расе и иметь светлые глаза. И, конечно, он должен был нравиться и возбуждать.

Требования очень трудновыполнимые, но отнюдь не фантастичные. Людей на Земле много. Пару раз Даниель находил себе верхних, и в обоих случаях это закончилось одинаково. Его Верхние становились его деловыми партнерами ( молодой человек позже познакомил их между собой) и Тема не то, чтобы уходила на задний план, она испарялась вовсе.

Очень сложно поддерживать имидж покорного Нижнего, когда после произнесения стоп слова выдаешь партнеру: «Они слишком быстро перезвонили, опусти их процентов на тринадцать, торговаться можно с восемнадцати, сойдетесь».

Сидя за столом переговоров с бывшими любовниками, Даниель с удивлением думал о том, что когда-то занимался с ними сексом, словно этого и не было вовсе никогда.

Поэтому сейчас Верхнего у ван Бейтена не было. Хотя человека, который мог бы быть им, хотя бы эпизодически, и составить с ними, Даниелем и Ноэлем прекрасное трио, молодой мужчина прекрасно знал, более, того, он был с ним знаком. Но, увы. Тот был очень занят, как в прямом, так и переносном смысле этого слова. Тем более обидно, что ван Бейтен примерно представлял его предпочтения, и был уверен, что после всех вводных и оговорок (все же Даниель хаслером не был) стал бы для него идеальным нижним.

«Но кто я такой, чтобы вламываться в чужую жизнь и рвать старые связи?» - в общем, в том, что касалось Верхнего, Даниель был один.