В такую погоду по городу только
Бродить, отделившись от мира плащом.
В такую погоду не выгонишь волка —
Волк выбежит сам побродить под дождем.

Он волк-одиночка, он волк-недотрога,
Тот самый, которого как ни корми —
Все смотрит туда, где по темным дорогам
Из вечера в вечер пылают огни.

Он волк мостовых и колодцев дворовых,
Чугунных решеток и черных коней,
Приникших к граниту закатов багровых
И плавно плывущих в воде фонарей.

Его не настигнет любая погоня —
Он мчится туда, где добыча его
В каналах ночных так стремительно тонет,
Что утро настанет — и нет ничего.

Глаза его — озера два пересохших —
Все смотрят без устали в точку одну,
Туда, где во мраке каналов заросших
Безшумные тени струятся по дну.

Его не удержит ни сила, ни разум,
Он волк-одиночка, он волк-людоед.
Он мчит вопреки миражам и экстазам,
Не ведая сам, это явь или бред.

Все прячутся дома в такую погоду,
Захлопнуты двери, закрыто окно,
Лишь волк-одиночка на черную воду
Глядит и глядит, погружаясь на дно.

Глядит в эту бездну, не ведая страха,
И рыщет всю ночь меж плывущих огней,
К утру возвращаясь покорно на плаху
Загубленных жизней, потерянных дней.

В такую погоду мучительно медлить
И ждать, отделившись от мира дождем,
Как волк-одиночка, обегав всю землю,
Вернется с добычей под мокрым плащом
(с) dead_bird