Новогодняя сказка. Снежный Господин

Однажды пошёл снег... И сразу нахуй.
В этой хрупкой и одновременно убийственной метели сегодня не было ничего прекрасного. Снежинки впивались в обожжённую холодом кожу и жалили её, а озябшие пальцы это цена за желание знать прямо здесь и сейчас, не появилось ли в вотсапе одно новое сообщение. Метель была злая, кусачая, она была враждебной средой для серо-черных коконов пуховиков, продирающихся сквозь неё, чтобы поскорее вернуться в зону комфорта. Девушка знала, что в этом моменте есть только жгучая боль, разливающая по коже, в этом декабрьском дне есть боль и отчаянное, острое одиночество, а все чувства, снаружи и изнутри, звучат как завывание ветра в капюшоне, переходящее в один сплошной крик.

- Не кричи на меня. - Сказала она метели и эти робкие звуки поглотил снежный вихрь, отнимая у нее голос. Метель понимает только свой язык, чтобы с ней говорить, надо перестать бросать слова на ветер.

Во дворе под защитой дубов, в мягком рыжем свете фонарей она словно сменила тон.
Девушка села на корточки и взяла в руки ком снега. В её замерзших ладонях он ощущался таким невесомым. "Если у тебя нет Господина - сделай его сама" - подумалось ей. Ведь в канун Нового Года происходят самые настоящие чудеса. Так во дворе советских пятиэтажек, прямо на детской площадке родился Снежный Господин. А вместе с ним и новая ячейка снежного общества. Снежный Господин имел в своем составе три круглых части, органично составляющих его величественную, Доминирующую над детскими каруселями, фигуру. Его сильные, накачанные руки были из натурального дерева, а глазами были две пятирублевые монетки. Нос славянского типа идеально имитировала пробка от Балтики. Рта у него не было, потому что хорошему Господину нужны только руки для порки и ласк, а рот, которым он будет говорить тебе всякие обидные и жестокие вещи, ему не нужен от слова совсем.

- Ну, здравствуй. - Настя пожала его правую, наиболее длинную, руку.
Господин предсказуемо молчал, взирая своим десятирублевым взглядом на мир вокруг. Вот что значит "в глазах только деньги". Метель словно утихла, а может быть специально обходила стороной их суаре. Теперь они были наедине и Настя может сказать ему всё, что не могла на встречах, словно язык отнимался уже у неё. Словно это она была ледяным истуканом.

- Я тебя любила. А потом я думала, что люблю тебя.
Двор превратился в комнату в его квартире, где было так тепло, что он был сразу растаял, будь он снеговиком. Она лежит, привязанная за руки и за ноги к кровати и он бьёт её плетью с остервенением, так больно и слезы текут сплошным потоком, он бьёт её до синяков, и это и не наказание и не награда, и она плачет и сдавленно стонет сквозь кляп, измазывая подушку слюной. Это то, что получают плохие, нелюбимые девочки, если очень хорошенько попросят, если будут хорошими и полезными девочками и звёзды встанут в правильные позиции и рак на горе свистнет. И надо поблагодарить за то, что тебе уделили внимание. Потому что больше этого может не случиться. И ты снова будешь жрать, что дают. Снова будет пресно и с другими.

- Ты был ко мне несправедлив. Ты был неправ, оскорбляя меня. Ты хотел, чтобы я себя чувствовала плохо. Но я не чувствовала себя плохо из-за этого. Я чувствовала себя плохо без этого.

В темной комнате она едва слышит его голос из-за звона в ушах от пощечин. Он просил ее сдохнуть, разбить себе голову об пол, потому что она так достала, так достала, что не должна существовать... уничтожить как мелкую назойливую букашку, наступить и размазать ее внутренности ботинком. Он манипулировал ею, зная, что она поведется, потому что боится его потерять, зная что она так боится остаться без его поддержки, что сделает то, что он скажет. Маленькая хрупкая хитрожопая тварь...

Звуки ударов один за другим, вспышки, тишина как кокон, одиночество в маленькой комнатке, и снова его мягкий голос, переходящий на крик, потому что она такая сука, тварь, гадина!

Настя закрывает уши руками. Снег падает мягко перед её лицом и Господин смотрит на нее своими холодными глазами. В резко образовавшейся тишине она чувствует себя не в своей тарелке. Длинные черные ногти скользят по холодному, снежному лицу Господина, гладят его щеки, едва касаясь. Вдруг она резко вонзает ноготь в снег, проводя справа-налево дугу.

- Не благодари. - Говорит она Господину, который теперь смотрит на неё с лёгкой полуулыбкой. - Так что ты хотел мне сказать?
Снежный рот расплывается в улыбке еще больше, кажется ещё чуть-чуть и его голова будет разрезана пополам.
- Я это я, а ты это ты. - Сказал Господин. - И вместе мы не пара, не пара...
Он начал напевать знакомый мотив и в его глазах не было ни раскаянья, ни сожаления.
- Ты должен был извиниться передо мной и сказать, что не хотел делать мне больно. Что так вышло, потому что я тебя доводила. И что тебе жаль. И что ты не мог дать мне то, что я просила, а я не могла это принять и смириться. И что я хорошая! - Настя сжала кулаки, впервые почувствовав собственные пальцы, как ногти впиваются в кожу. Дурацкий ненастоящий Господин всё равно ведёт себя как мудак! Господин, в которого она вложила столько сил и снега, которого катала по морозу заиндивевшими пальцами, дыша сквозь сосульки в носу, ради которого копалась в мусорке, чтобы добыть ему нос.

Снежный Господин смеялся над ней своей прорезью в голове.
- Я это я, а ты это ты. - Продолжал он напевать, хлопая в ладоши своими руками-ветками.
- Блять, да мы не пара, но неужели ты не можешь просто понять меня? Понять, что ты со мной делал? Понять, что ты сделал мне больно? Ты не должен был убивать мою самооценку!

- Я это я. Ты это ты. - Господин тряс своими ветками, и качался как неваляшка, из стороны в сторону.
- И я ничего тебе не должен, ты опять мне врешь, маленькая тварь!
Терпение Насти закончилось и одним мощным ударом ноги она снесла башню своему Снежному Господину. Голова разлетелась как от взрыва гранаты. Повсюду были осколки черепа, отшмётки мозгов стекали по детским каруселям, брызги крови окропили её черный пуховик от Бэт Нортон.

- Сдохни. Сам ты тварь. - Сказала она осиротевшему корпусу, стоящему посреди детской площадки. Крышка от Балтики лежала в снегу и Настя с силой наступила на нее. Получай, дурацкий идеальный нос Господина! Труп ничего ей не ответил, продолжив молча стоять под падающими крупными хлопьями снега в теплом фонарном свете. Кажется, стало намного тише и вой ветра утих.

В Канун Нового Года все так отчаянно ждут Чуда. Ждут, что тот, кто бросил - вернется, что можно будет начать с чистого листа, ждут что завтра будет, наконец, то самое, что вернет им счастье, оставленное в прошлом. Ждут, растворяясь в пурге, неразличимые в ней. Они всегда где-то там, такие потерянные, замершие до бесчувствия, чтобы не ощущать как сильно жжёт кожу мороз, когда тысячи снежинок впиваются в лицо, убегают, прячутся, лишь бы не разговорить с метелью...

Но Чудо происходит тогда, когда ты встречаешь её каждым миллиметром кожи, ты входишь в нее так, словно хочешь её обнять.