Страх и унижение в Ростове

Однажды произошел эпизод, после которого меня почти перестали бить и обижать. После него я просто почувствовал невидимую прозрачную стену, которая делала меня неприкасаемым во всех смыслах. Не буду называть здесь настоящих имён, чтобы спустя много лет случайно не разбудить ничьи воспоминания, кроме своих собственных.

В течение весеннего дня, ловя на себе некоторые взгляды, я понимал, что меня не отпустят домой просто так. Моя развитая интуиция подсказывала мне: возможно, это именно тот день, когда Они сделают то, чем пугали меня с прошлого учебного года. Им стало недостаточно просто обижать меня и самоутверждаться привычными способами (заставляя вслух называть себя "лохом", пиная, оставляя плевки на спине и тому подобное).

Инстинкт жертвы не подвёл меня. По дороге домой меня остановили свистом раньше, чем я успел отойти первые сто метров, и велели идти не оборачиваясь в сторону гаражей. Я знал, что просто побить меня могли всегда и везде, не отводя от любопытных глаз. Предчувствия начинали сбываться.

Именно тогда, на площадке между стальными гаражами и густой посадкой деревьев, идущей вдоль дороги, мне было предъявлено обвинение в том, что я ударил девушку, к которой не имел права приближаться. Самой пострадавшей не было, и я не до конца понимал, о ком идет речь. Но присутствовала её подруга Яна (имя изменено). Именно она в ответ на слова, которые я, запинаясь, мямлил в свою защиту, вынесла окончательный вердикт: "Малая врать не будет"

Шпана за её спиной оживилась:
— Хочешь сказать, что малая балаболка?
— Нет...
— Тогда ты балабол!

Происходящее не было обычным унижением сверстниками и старшими. Все присутствующие было младше меня, и возможно от этого их глаза горели азартом. Страх и стыд собственной беззащитности сковывали меня. Я знал, что никогда в жизни никому не смогу рассказать о происходящем.

Спустя несколько минут моих жалобных попыток выпросить прощение (не понимая за что), под давлением увесистых слов и пары "лещей", я покорно опустился на колени в небольшом пространстве между двумя гаражами. Круг присутствующих сократился.

Яна, наклонившись, взяла меня за дрожащую и вспотевшую от страха ладонь и спокойным, кажется, прокуренным голосом стала объяснять: меня не будут бить и скоро отпустят, если я буду вести себя послушно. Инцидент будет исчерпан, и никто ничего не узнает.

Увидев, что я начинаю дышать спокойнее, она выпрямилась:
— Я пойду, а то мне жалко на тебя смотреть

Дальнейшее происходило не больше поры минут, но для меня это время остановилось как при падении в бездну черной дыры. Один из двух парней, Русик (имя изменено) встал напротив меня и сказал мне чтобы я расстегнул молнию не его брюках. В этот момент Яна взглянув в мои молящие, просящие её защиты глаза и убедившись, что всё идет по её сценарию, оставила меня с Ними.

"На, я тебе помогу" — великодушно произнес Русик, расстегивая ремень и ширинку своими руками. Мне запомнился неожиданный ярко-белый цвет его белья, контрастирующий с кудрявыми черными волосами на его лобке и кожей выпавшего из трусов пениса. Еще какое-то время я находился в прострации, пока не последовал резкий нетерпеливый окрик: "Бери!"

Тут я почти рефлекторно послушался, и взял кончиками пальцев обоих рук ещё мягкий, слегка упругий половой член Русика и аккуратно положил его в свой широко открытый рот (как будто стараясь уменьшить соприкосновение). Я не знал, чего от меня ждут и как ЭТО нужно делать. Просто выполнил какое-то инстинктивное действие, демонстрируя природную готовность подчиниться альфа-самцу. Внезапно Русик крепко ухватился за прядь густых волос на моей голове. Я осознал, что беря в рот, я недооценил потенциальный размер его члена — он начал неудержимо увеличиваться в длину и ширину, заполняя до отказа всю мою ротовую полость и усиливая панику. К счастью, юношеское семяизвержение наступило почти сразу, настолько его возбудило это ощущение власти. Едва успевая проглатывать, я чувствовал только запах теплой спермы, но не её вкус.

Потом была очередь Сергея, но видимо он побрезговал или отказался по другим причинам. Стоя всё время сзади, он только плюнул на меня издалека сверху, точно попав на тонкую шею.

В тот же день долгая история моих страхов подошла к концу. Они перестали обращать на меня то прежнее пугающее внимание — я стал для них чем-то вроде израсходованное материала. Возможно, случай получил известность в определенных кругах и имели место какие-то деликатные разговоры, о которых я не знал. Но факт, что от того случая сегодня остались разве что пара прозвищ, по которым некоторые меня могут вспомнить и сегодня.