ТЁМНЫЕ ВОДЫ НЕВЫ: ПЕРВЫЙ МАРАФОН

@музыка FAELDER — Wo ist das Meer

После аварии мы заперлись в квартире на месяц, плотно зашторив окна. Слабый синеватый свет от экрана телевизора, вечно включённого на канале «Культура» освещал стол, заваленный использованными syringes и окурками, залитый кровью и спермой. Воздух в этом аквариуме для утопленников стоял густой, пропитанный табаком, запахом едкого в?нт?в?го пота и чем-то ещё – сладковато-гнилостным, как запах испорченных фруктов в запертом шкафу.

Немилостивый мой владелец, страшно исхудавший, со стеклянным блеском чёрной бездны своих глаз, со слегка подгнивающей уже от инфекции левой рукой, пристёгивал меня к батарее наручниками, туго, так, чтобы металл впивался в запястья. Моя кожа покрывалась синими прожилками, подобно мрамору, а он стоял надо мной, держа в руках то syringe, то плётку, то свой член. Сперма его приобрела чудовищный привкус и, кажется, начала вштыривать не хуже препаратов из нашего небогоугодного арсенала.

Он прикладывал к моей шее оголённые провода от самодельного устройства для электро-пыток, и ток пробивал мое тело до костей, вжимал в пол, заставляя мышцы дёргаться в конвульсиях. Я не кричал, потому что давно уже сорвал голос, только тихо сипел «прекрати…», не надеясь, однако, что он прекратит.

— Ты не имеешь права отключаться, — шептал он, наклоняясь обжигающе близко, затягивая меня в страшные воронки своих черных глаз. Мне казалось, что эти глаза поглощают весь свет, как чёрные дыры.

Яркие узорчатые квадратики марок Л?Д, слёзы фармацевтического демона – к?там?н в маленьких аптечных пузырьках, что-то ещё, название чего я не могу (да и не хочу) вспоминать.

Это был наш первый полноценный марафон. Тот самый, который он мне в начале наших
на??оотношений запрещал устраивать. Что ж, для тор??ка это всегда только вопрос времени, рано или поздно все слетают с катушек, начиная поглощать вожделенное зелье как не в себя.

Мы проделывали дыры в наших венах и в нашей реальности, день за днём, час за часом.
Mon ami, что ты чувствовал в те дни? Я принадлежал тебе полностью, удовлетворило ли тебя это хоть сколько-нибудь?

— Глотай! — охрипший голос моего автократора бритвою разрезал воздух, заставляя меня, задремавшего в процессе, вздрагивать, ошалело оглядываться по сторонам сами понимаете с чем во рту и, конечно, судорожно выполнять приказанное.

В какой-то момент я перестал понимать, где заканчиваюсь я и начинается он. Мы словно стали одним существом, сросшимся в душевной и физической боли на волнах химического экстаза, двумя половинками разбитого зеркала, отражавшего только тьму.

В конце августа я весил 48 кг и видел демонов по углам комнаты.