Как недалёкая Геллка Краснодыр осваивала

Ох, как сладко грезила Геллка об этой поездке в солнечный, манящий КраснодЫр! Она представляла себе бесконечные золотистые пляжи, изящные пальмы, ласковое бирюзовое море и загорелых красавцев, вальяжно потягивающих пьянящие коктейли. Для Геллки это был райский, обетованный уголок, куда она так мечтала сбежать из своего серого, картофельно-унылого Минска.

Но жестокая краснодЫрская реальность оказалась поистине ужасающей, совсем не той, какой ей долго грезилась в ее кисельных белорусских снах. Едва выйдя из душного, трясущегося автобуса, доставившего её в это пекло, Геллка поняла, что попала отнюдь не в рай, а скорее в адское нечто. Вместо ласкового морского бриза её обдало волной удушающего, липкого зноя, будто открыли дверцу огромной раскалённой кондитерской печи.

"Так вот где у нас тут адская сковородка, а не погода!", - ахнула Геллка, чувствуя, как колючие капельки пота уже выступают на её прыщавом, сморщенном лбу.

Дальше стало ещё хуже. На пыльных, задыхающихся от жары улочках Краснодыра тётка столкнулась с невиданными, чужеродными существами - местными жителями, которых тут называли "кубаноидами". Это были крупные, пышущие грубоватым здоровьем мужчины с бычьими, жёсткими чертами лица, обтянутые цветастыми майками, в пляжных шлёпках и золотыми цепями. И где то среди них сочно попёрдывала сестра Сид…

"Да они же все похожи на откормленных, целлюлитных бегемотов!" - ужаснулась Геллка, украдкой бросая скользящие, полные неприязни взгляды на этих неповоротливых, пропитанных резким запахом пота субъектов.

Куда ни кинь взгляд - всюду царила какая-то безвкусная, вульгарная, провинциальная атмосфера. Геллка чувствовала себя курой, минской пеструшкой, затолканной в грязный, душный колхозный двор.

И повсюду, куда бы она ни посмотрела, ослепляли взор многочисленные красивые, ухоженные девушки, нарядные и ярко накрашенные. От этого у Геллки внутри всё сжималось от горечи и ревности - они были так не похожи на неё, такие блестящие, уверенные и манящие.

"Неужели я им даже близко не конкурентка?", - с тоской думала Геллка, сжимая в руках потрёпанную фотографию на которой она заканчивала школу.

Долгими, душными, невыносимыми краснодырскими ночами, ворочаясь на неудобной, пропахшей затхлостью кровати в тесном съёмном жилище, Геллка украдкой смахивала солёные слезинки, тоскуя по чистоте, уюту и спокойствию своего родного Минска…