Еля Лоховская и Комиссар по Расшифровке Души

В один серый понедельник в Мармеладной Республике случилось нечто тревожно самопонимающее.
Из центрального Института Абстрактного Надзора прибыл Комиссар по Расшифровке Души.

Он был одет в пальто из фальшивой эмпатии и держал в руках прибор под названием Псипотаоскоп-3000™ — устройство, которое анализировало душу по степени внутренней тревоги, скрытой вежливости и силе подавленного крика “Хватит!”.

Елю Лоховскую вызвали на допрос — не за нарушение, а за избыточную интерпретацию.

— Поясните, — сказал Комиссар, шевеля бровями как флагами,
— почему в деле пациента №341 вы заменили слово «кризис» на «духовный аборт»?

— Это моя метафора! — гордо сказала Еля.
— Я использую её с третьей сессии, когда клиент уже подавился собственным экзистенциальным бульоном.

Комиссар вздохнул.

— Вы превысили лимит метафор на душу. Согласно Параграфу 12-Б, больше двух фрейдистских образов на одну проблему — это уже символическое насилие.

Елю временно отстранили от приёма и отправили на Комиссию по Переосмыслению Самой Себя, где она должна была объяснить:
1. Почему её подушки пахнут тщеславием?
2. Зачем она ведёт дневник своих клиентов, но называет его “Роман о мелкохуести”?
3. И почему все её диаграммы заканчиваются словом «выгода»?

Но вот беда: Комиссар не знал, что сам он — всего лишь внутренний конфликт Ели, оформленный государством в форме мужчины с усами и завышенной оценкой своего МПХ

Когда он понял это — он распался на терминологию.
Остался только клочок бумаги с надписью:

“Вы больше не обязаны быть собой. С уважением, ваше СуперЭго.”

После этого Еля вышла на улицу и стала предлагать прохожим:
• бесплатно: «сеанс самонепрощения»,
• за мелочь: «брошюру по эмпатийной иерархии»,
• за взгляды: «дозу духовного мармелада».

Некоторые брали. Некоторые боялись. Некоторые стояли и шептали:

— А вдруг у неё Лохоскоп спрятан в голове?