Собственность

А стояла на коленях в центре комнаты, руки сцеплены за головой, спина прямая, голова опущена. Она знала правила. В этом доме у неё не было прав, только обязанности.

Госпожа сидела в кресле напротив, скрестив ноги, держа в одной руке бокал вина. На ней было чёрное бельё, идеально подчёркивающее изгибы тела, и строгий корсет. Её глаза холодно скользили по обнажённому телу А.

— Ползи.

А медленно поползла вперёд на четвереньках, ощущая, как холодный пол царапает кожу. Она остановилась прямо у ног Госпожи, не поднимая глаз.

— Ты знаешь, за что тебя наказывают?

— Да, Госпожа… — её голос дрожал.

Госпожа резко схватила её за волосы, заставляя запрокинуть голову и смотреть прямо в глаза.

— Скажи.

— Я не подчинилась сразу… Я… осмелилась спорить…

Удар. Быстрый, резкий. Ладонь Госпожи оставила красный след на щеке А.

— Ты слишком много думаешь. Тебе не нужно думать. Тебе нужно чувствовать.

Она разжала пальцы, оттолкнув А назад.

— Встань.

А встала, стараясь держаться прямо, хотя тело уже дрожало от напряжения.

Госпожа взяла ремень со стола, провела им по обнажённой коже, изучая, где именно первый удар будет наиболее чувствительным. Он опустился на спину — хлёстко, резко.

— Раз.

А стиснула зубы.

Второй удар пересёк первый.

— Два.

Третий — ниже поясницы.

— Три.

Каждый удар отзывался жжением, каждый стон, который она сдерживала, только разжигал её желание.

Госпожа обошла её, легонько провела кончиком ремня по животу, затем опустилась ниже, к бёдрам.

— Раздвинь ноги.

А подчинилась, хотя знала, что сейчас будет.

Первый удар пришёлся по внутренней стороне бедра — больно, обжигающе. А вскрикнула, но не сжала ноги.

— Хорошо… — Госпожа улыбнулась. — Считай.

— Один…

Второй удар — по другому бедру, ещё сильнее, вызывая резкую вспышку боли, переходящую в дрожь по всему телу.

— Два…

Третий — чуть выше, ближе к самому чувствительному месту, от чего А не смогла сдержать стон.

— Три…

Госпожа наклонилась, провела пальцами по следам, оставленным ремнём. Кожа горела, дыхание А сбивалось, а между ног было влажно — и не от страха.

— Ты мокрая. Я даже спрашивать не буду, почему.

Она медленно провела рукой между её ног, чуть надавила. А зажмурилась, чувствуя, как тепло внутри разрастается.

— Ты принадлежишь мне, — прошептала Госпожа, крепче сжимая её бедро.

— Да… Госпожа…

— Повтори.

— Я принадлежу вам…

Госпожа удовлетворённо усмехнулась, схватила А за шею, сжала ровно настолько, чтобы лишить её воздуха на несколько секунд, затем толкнула вниз, снова на колени.

— Хорошая девочка. Теперь заслужи моё прощение.