*** v.1.2.0

Пасмурное утро и уже иней на траве. Городской и запустелый парк. Так тихо. Я подошел к тебе и ты улыбнулся. Я молчал. Ты взял мою руку в свою и на миг стало теплее. На тебе болотного цвета куртка и черные брюки, идеальная фигура.

Пара минут и уже с тобой несемся на белой праворульной Mark II, убивая механическую коробку передач. Мимо домов, витрин, длинных зданий и желтеющих парков и сиротливых остановок, рабочих пятиэтажек, жд полотна с бесконечными цистернами какого-то токсичного дерьма внутри.

На Краснопутиловской летом вовсю растет бурьян и то и дело перекрывают магистраль. От сочетания солнечного дня, зеленой растущей травы на фоне цемента и бетона невольно начинает тошнить.

Но таковы законы мегаполиса.

Но как же я люблю эти районы с экспериментальной застройкой, с осыпающейся плиткой, прорытыми каналами, трехуровневыми квартирами и камышами прямо под окном. Все это настолько же психоделично, как и уходящяя сороконожка автобана платной ЗСД, где можно устроить формулу 1, перехитрив камеры слежения.

Но не все уж так зефирно, в одной из самых неприглядных и омерзительных локаций города притаится страшный, ужасающий полип техногенной мутации, в его мерзком сращении с живым, гротескным и хтоническом как в фильме про Чужих. Как на пропитанных кетамином работ Ганса Гигера. Имя ему -- Кировский район. Более ужасного, захудалого, механистичного и представить себе сложно. Да, есть конечно и ужасающий Невский район на правом берегу с его легендами Искровского рынка, куда ступали обе ноги Пабло Эскобара. А с другой стороны реки напротив обрывистая пристань. Я такого больше не видел нигде. Особенно зрелищно весной в период ледохода. Сразу вспоминается песенка про мамонтенка.

Но и тут, как говорится, живет жизнь. Мне очень нравятся картины Александры Железновой, возможно кому-нибудь они знакомы. Именно там запечатлено нечто очень странное для всех других по форме, но столь близкое тем, кто здесь по содержанию.

Мы повстречались на Сенной и отправились бар. С прокатной PS4 а вечером был секс у меня дома.

Мир так тесен, что мы чуть позже встретились с тобой на Нарвской. Я очень торопился по делам а ты пригласил меня в кафе и я послал всех, оставшись с тобой. И мессиво из ледяного снега и дождя более меня не волновало.