Дневничок. Предновогодний

Новый год. Блин, я его не люблю, если честно. Наверное, это моя травматизация из детства. И до сих пор.

Если я не уезжаю в тёплые страны, ну или Европу (она тоже в НГ красивенькая), то каждый раз надеюсь, что будет синее небо, белый снег, щечки-яблочки, баранки, павло-посадские платочки, горки, звонкий смех-веселье, душистый чай где-то на улице, а я в свитере с орнаментом и хбшных колготках сижу на диване, подвернув под себя ноги и рисую в альбоме. Мне 12.

Вся эта суета кажется мне фальшивой, ненастоящей, как серебро мишуры и золото упаковочной бумажки. Как поёт нежнейший наш дяденька БГ "Долгая память хуже, чем сифилис". Вот и я всегда помню утро 1 января. Заблеванный снег около дома, неубранные ящики из-под салютов (пироманы, я всегда прошу у боженьки моего, макаронного монстра, для вас котёл с самой горячей смолой, всё, как вы любите), побитые друг другом и об углы, разочарованные, обожравшиеся люди с похмелья сидят в своих квартирках и домах. Праздник к ним пришёл.

Заебанные готовкой женщины любят 1 января. Наконец можно не готовить котлы варева для орды родных прожорливых гоблинов. Жрите вот из тазика. Оливье или чо там в нём.

Кстати, ненавижу оливье. И даже в детстве не любила его. Любила рисовый салат с горбушей и всё. Или кальмаровый, если его готовили.

Фильмы эти отстойные. У меня даже телека нет давно. Хотя в детстве я его любила, конечно. Когда книги свои и библиотечные прочитаны по нескольку раз, то ждёшь мульты и сказки. Самая новогодняя была это "Три орешка для Золушки". Эти её необыкновенные платья. Сколько с себя помню, всегда любила цвет. Цвет и фактуру. Даже странно, что я не стала дизайнером. Но у меня руки не дельные. А из жопы. Я могу только плохо разноцветно рисовать и некрасиво, но разноцветно и вкусно готовить.

Обсуждали на башнях недавно ИЗО. Вспомнилось, как в 10-11 лет попалась книга "Бегом по Эрмитажу". И там Венера Лукаса Кранаха. Такая красивая. Это её мягкое лицо, похожее на маму моей одноклассницы Вероники. Это нежное, женственное тело. Тогда я поняла, что женщины — самые красивые человеческие существа на Земле. И хоть как би я так и не состоялась, а являюсь уже почти уверенной гетеросексуалкой, я всё равно считаю так.

Так вот, про цвет. Цвет и форма умеют говорить сами по себе, даже если вы и не понимаете о чем. Именно они говорят с картин Матиса, Гогена, Петрова-Водкина, Малевича, Кандинского и даже моего любимого таможенника Анри Руссо с его наивом...

Помню, в 13 лет я первый раз была в Питере. На Новый год как раз. Меня отправили в турпоездку от маминой работы. Остальные были с мамами, папами или бабушками, а за мной приглядывала мамина коллега. С ней был сын-подросток, чуть старше, прыщавый, гогочущий подросток с отличным аппетитом. Мы ели за одним столом, а из-за недавно наросших сись и попы я считала себя толстой (весила кг 50 тогда) и стеснялась есть. Он решал мои проблемы с завтраками, обедами и ужинами. Его мама была не против. "Ну раз уж ты не хочешь..." В итоге за эту недельную поездку я похудела на сколько-то кг.

Тогда я побывала первый раз в Эрмитаже. И увидев настоящий цвет картин, тех, из моей книги, влюбилась в ИЗО уже по-настоящему, уверенно, навсегда. Даже музыку я полюбила чуть позже.

А ещё нас там возили автобусами по городу и они так классно подпрыгивали на маленьких и крутых мостиках в центре Питера. Хотя тогда он был ещё Ленинградом.

Вот, всё же вытащила из памяти что-то настоящее про Новый год. Питер. Как же я его люблю. И он, кстати, ни разу меня не обманул.