А ночью, что там будет ночью - какая разница тебе

Имей терпение. Пойми — за две секунды до рассвета без постороннего совета опять становятся людьми, превозмогая бытие, драконы, маги, василиски, владельцы сказочной прописки и белокрылые портье. Они сумели обрести часами долгих тренировок и мастерство подъёма бровок, и стаж словесного пути. Подобным имя — большинство, но время штука дорогая, настолько — я предполагаю — что расскажу про одного, ну в крайнем случае, про двух. Иваныч жил, латая бреши. По воскресеньям — тихий леший, по четвергам — мятежный дух.

Иван Иваныч Иванов любил беседы покороче. Не отличался, между прочим, оригинальностью штанов. Не крался по чужим следам, не красил волосы в индиго. Почти задвинутая книга для философствующих дам. Иваныч скучен был. И прост, как упаковка геркулеса. Сугубо днём. Зато над лесом, ощерив пасть, расправив хвост, Иваныч по ночным делам рысачил при любой погоде. Не помышляя о дресс-коде, порхал, в чём мама родила. Пугая местных грибников и ошекспиренных влюблённых, и рыбаков, и утомлённых владельцев дач и парников.

А по утрам Иван зевал, по пробкам ехал на работу, пылинки смахивал с капота. Какой-то грустный карнавал. В нём выражение лица менялось, длилось, продолжалось. Осенних листьев побежалость, весенних листьев наглеца. Вполне возможно, по весне, и даже, кажется, в апреле, когда цветные акварели из городов прогнали снег, Иван Иваныч повстречал, почуял — что-то изменилось — любовь (негаданную милость и холостяцкую печаль).

Елена Павловна вообще себя считала неким троллем. Душа не подлежит контролю и не нуждается в борще, а вот Елена Пална — да. Пресимпатичное светило нисколько Лене не вредило. Зато в закатное "когда", такое славное "и вот", пока луна сияла боком, лежала Лена шлакоблоком, чем продолжала перевод с её людского на смешной, с официоза на чудесный. Мы все куражимся над бездной, считая бездну именной. Раскаменев, Ленок опять по обречённости бульвара брела за кассу в "Спорттовары": купите гири, лучше пять.

Иван Иваныч в этот раз и в магазин зашёл случайно, и весел был необычайно, внося затейливый контраст в отряды чемпионов льда, в колонны велотренажёров, где был назначен ухажёром Елены Палны навсегда, кругом, от неба до земли. Сказавши "альфа", скажешь — "бета". Случился диалог об этом (некстати гамму подвезли) :

— что от меня смолой разит, прости, любимая Елена.
— да брось. Лежу под гобеленом и ощущаю: керамзит. Изобретение любви, конечно, не прошло напрасно. Сложнее с магией — заразна, как ОРЗ и ОРВИ.

Смотри — дорогами в меду нас угощают перекрёстки. Смотри, как славно вдоль полоски Иваныч с Павловной идут. По раю, сданному внаём, путям со станционным лаем. Своих мы сразу выделяем, своих мы точно узнаём по непокорности судьбе, по голосам, по междустрочью. А ночью, что там будет ночью — какая разница тебе?

(С)