Девиация

Лето. 105 год до н.э. Шесть полных легионов Гая Мария возвращались из военной компании за пределами Римской республики.
Гай Марий, бунтарь и мыслитель, нашёл новый источник рекрутского набора - capite censi, класс неимущих, занимающих самую нижнюю ступень социальной лестницы римских граждан. Это была революционная идея - армия "отребья". И вот ощипанная, но все же армия легионеров, грязных, уставших и голодных до женщин, возвращалась в столицу.

Среди этой ведомой за генералами своры, были и те кто все же сперва думал о родных и близких, с кем разлучился практически на целый год, кто был одинок, но чистоплотен, думали, как минимум, о бане, кто уходил полным, думали о еде, но был и тот, чей взгляд не был опущен в землю, поддавшись мечтаниям, он зорко и нервно высматривал и мысленно раздевал, изредка попадающихся, местных селянок. До города оставалось несколько сотен километров и дисциплина войска уже давала слабину, командиры напивались на привалах, а смотрящие за лагерем уже были не так бдительны как на вражеской территории. Смиренно дождавшись вечера, плебей в железной маске бесшумно просочился сквозь постовых и направился к небольшим низким селениям кучно расположившимся за полем. Замедлив шаг у края высокой травы, он стал наблюдать за людьми. Мужчины убирали инвентарь и загоняли лошадей после рабочего дня, женщины им всячески помогали. Все начали потихоньку расходиться и тут он почувствовал на себе пристальный взгляд девушки, палец правой руки она вертикально прикладывала к губам, а левой часто подзывала его! Дождавшись подходящего момента солдат перебежал из поля в сарай, где они остались одни.

Девушка не говорила ни слова, ее палец все так же был прижат к губам. Легионер тоже молчал. Его рот был искажён запекшимся шрамом, ноги были покрыты пылью, а шея и руки сильно обгорели под палящим солнцем. Белокожая юная блондинка наоборот была так чиста, она стояла выпячив грудь вперёд, и с возбуждением ждала всего что с ней может произойти. Бегающие в глазницах шлема зрачки сжались по-звериному осматривая девушку. Он подошёл в плотную так что его щетинистый подбородок колол ей в переносицу и сорвал с неё льняной халат, на груди девушки было неаккуратно накарябано FELLATRIX. Он сжал челюсть выпячив скулы, но девушка своими нежными пальчиками, поглаживая его шрам, расслабила дрожавшего воина. Он начала целовать ее руки, его дыхание сверху перебивало ей все другие запахи, и она хотела больше, стараясь дотянуться до его губ. Они касались друг друга, но поцелуев не было, скорее они вдыхали себя. Он взял ее грубо за волосы и начал обнюхивать и покусывать шею, затем щеки, он обхватывал ее подбородок свои ртом, засасывал язык и просто дышал у ее губ, отбирая тёплоту прерывистого дыхания. Запрокинув ее голову, его мозолистые пальцы прижали основание языка и сплюнул, попав глубоко в глотку, он смотрел как слюна размазалась по стенке горла и медленно стекала вниз, девушка начала кашлять, но он только закрыл ладонью ей рот и слегка заулыбавшись показал тихо! Опустив ее на колени сорвавшейся пощёчиной, он нежно вытер кровь с треснувшей губы, проявившиеся слезы медленно стекали по щеке девушки. Он наклонился чтобы облизать её железисто-соленые ручейки. У них все же получился затяжной поцелуй, после которого его горбатый член упёрся в ее маленькие аккуратные ноздри. Тёплое дыхание и стекающие слезы, заставили его напрячься и горб потихоньку расправился. Под давлением рот девушки разомкнулся и в него потекла прозрачная холодная смазка. Она открыла его как можно шире и вытянула язык, держась за его ноги она медленно вдавливала в себя свое желание, дыша через горло, каждым рецептором пытаясь впитать запах и вкус его плоти и медленно сглатывая содержимое, она наслаждалась каждым мгновением, и когда ей уже не хватало сил, но хотелось ещё, она поднимала молящий взгяд и он с силой сложив руки у неё на затылке продавливал ещё на несколько сантиметров. Это была завершённая поза, они оба были в состоянии блаженства, один ощущал как своим грязным продолжением протыкал глотку, буквально задевая душу, игра с жизнью и смертью, почти доставая до сердца, проходя рядом с мозгом, выдавливая из неё последние слёзы, другая текла из одного места, предаваясь этим коротким бездыханным моментам, ощущая стекающую по горлу пенку...

Но в этой истории были ещё пара глаз, через маленькую щелку они видели как та упала на колени и подползла к тунике солдата, он стоял к ним спиной, в тот момент лишь ржание лошадей и грубое похлюпывание нарушало тишину. Солдат крепко сжимал голову девушки, она едва успевала сделать вдох, как он с силой прижимал ее к себе. Когда она задыхалась, она начинала хлопать его по ногам, но он только маленькими движениями насаживал, казалось с каждым разом, все глубже и глубже, ноги девушки начали дергаться в конвульсиях, когда в конюшню ворвались несколько человек и один из них самый высокий, в красной тунике и золотым панцирем украшенным регалиями, с гербом на шлеме, резким взмахом меча моментально отсек голову безымянному солдату. Какое-то время тело стояло пошатываясь, но усилиями девушки оно рухнуло вслед за откатившимся шлемом на спину, растягивая длинную струю, которая брала своё начало на языке захлебывающейся соблазнительницы. От увиденного ее вырвало прямо на член мертвеца. Острый сверкающий кровью меч искусно витал в воздухе наматывая длинные извивающиеся слюни и плашмя коснулся губ девушки, вытерев об них остатки её недавнего партнера, тот же мужчина произнёс: "CULUM PANDITE!"

Это был Гай Марий. Девушка его узнала и встала раком, задрав платье. Ее щека лежала в луже слюней, крови и забродившего кефира. Центурион из свиты Гая, схватил со стола тупые кузнечные ножницы и вставил в тугой анус девушки, открыв их на сколько позволял ее сфинктер и закрепил щепкой. Центурион заговорил на редком фракийском: - "Кажется ты здесь чем-то занималась?! Продолжай! Мы посмотрим!" И подвёл ее, ползущей на четвереньках, к обезглавленному плебею, только что пропихивающему свою головку поменьше ей в горло. Его член еще был твёрд и продолжал стоять, он собирался кончать в тот момент как сделал последний вздох и уретра была заполнена спермой. Девушка начала ее высасывать и глотать. Марий со своими телохранителями расположились на стоге сена и мастурбировали на эту картину. Один из солдат поднял отрубленную голову, снял с неё шлем и аккуратно положил к телу. Раздался громкий смех. Теперь за девушкой наблюдало четверо. Когда их яйца начало крутить от тяжести, они столпились около ее ануса, сплевывая и засовывая туда пальцы, продолжая грубый осмотр. Наигравшись с ее дыркой, Гай выдернул ножницы и вставил первый. Его лишь смущал нелепый взгляд мертвеца, он кивнул в сторону головы, центурион поднял ее за волосы и натянул рот на собственный член плебея, заняв рот девушки своим. Гай снял свой ремень и затянул его вокруг шеи своей, как кажется, знакомой. Натягивая поводок он помогал ей оставаться на месте, ослабляя его ее откидывало то назад то вперед, от мощных толчков с каждой стороны, когда движения компании попадали в такт, ее хрупкое тело не сгибалось, но пронзалось с максимальной амплитудой. Круг часто менялся, освежая вкус в ее рту. Двое уже закончили, когда Гаю ещё хотелось растянуть удовольствие, он увидел кнут висящий на гвозде при входе. Там же висел и короткий хлыст. Он остановился на нем и начал бить по спине стоящую на локтях суку. Рукой пошлепывая по заднице и полностью обессилев ее, он повалил девушку на живот, и продолжил еблю жесткими рывками, как-будто пытался закопать в настиле. Его лицо вспотело и искажалось в злости, он никак не мог закончить, он указал центурионам выйти. Перевернув девушку на спину, он вставил рукоять меча ей в зад, а сам начал трахать в вагину. Поднимая ее и зажимая в руках соски, он впивался ей зубами в шею. Обливая ее отменной бранью, что-то вроде - canis matrem tuam subagiget, иногда он доставал меч из задницы и заталкивал обратную сторону ей в глотку. На лице бледной суки засыхала неаккуратно спущенная сперма, она жадно спешила затолкать ее себе в рот...

Как все закончилось история умалчивала. Ходили слухи что он так и не кончил, или кончил, но не в неё. Девушку разбудила бьющая в висок струя мочи. Центурионы выводили лошадей, когда Гай Марий застегивал ширинку. Выходя он оглянулся посмотреть на остывающий труп, который к слову лежал на животе, перевел взгляд на приходившую в себя повзрослевшую девушку и сказал: "Minetta, Veni, Vidi, Vici!"

P.s. Хули ты молчишь моя радость?;)