Про литературизированность отношений

А всё же я была фундаментально неправа, тщеславно упиваясь своей возможностью как автора судить персонажа, чьим прототипом он стал. Но разве я выбирала, какой мне быть? Разве хотела я быть не похожей на девушек его круга - длинных и гладких как лиана, с золотистой от адриатического воздуха и солнца кожей, копной шелковистых, уложенных в любое время стилистом, волос? Хотела ли я быть неприспособленным к его социуму человеком, слишком мелким во всех смыслах, неуклюжей, смешной, честной наотмашь, но лживо скрывающей от самой себя - как на самом деле меня тянет к тем высоким, лёгким, красивым как эльфы и таким же весёлым, и поразительно мудрым - тянет как глупого хоббита, полурослика даже, не человека, которого эти эльфы презирают с высоты своего положения и роста, с высокомерием куда более настоящим, чем я могла когда-либо ему ответить и описать в своих рассказах!..

О нет, нет. То, что я сделала - решив, что мое суждение верно, вынеся ему приговор - разоблачение и позор - то, что я была полностью уверена в своей правоте, не было ли это куда большим предательством, чем его уход. Моя уверенность в правоте, моя готовность его осудить и проклясть несли в себе чувство превосходства, грех гордыни большей, чем он когда-либо выказывал мне.


Я шла в конце лета по пыльной улице, спустя пару недель после расставания, не сломленная, злая и хладнокровно замышляла в "Черновике" растоптать то, что мне от него досталось - образ персонажа, карикатурного, но узнаваемого всеми нашими (и его!) знакомыми.

Со всеми его словечками, привычками, жестами и артикуляцией.

Снять корону, опозорить, уязвить, низложить, в глазах всех, всех! тематиков в нашем узком кругу спанкеров --

Как будто он всегда был картонным персонажем, не имеющем собственных взглядов, ни чувств, ни права на первое, второе, .. - на счастье наконец.

Была ли его вина в том, что в финале наших отношений я перестала воспринимать его как человека - он был мифом, плоским и двумерным, неспособным эмоционировать, страдать, быть усталым, живым?

В том, что я относилась к нему тогда как красивой картинке, символу красоты, не серьезно, -- так должно быть древние греки относились к статуям богов -- показывало мои собственные лицемерие и антигуманность...мою готовность в любой момент как принести ему жертвы, так и забросить на горящий алтарь его самого...