Мамкин набоковед. Один на один
Одна гурия меня упрекала, что я много пишу про Джойса и совсем не рассказываю о
Набокове. Исправим это. Набоков однажды встретился с Джойсом.
11 февраля 1937 в Париже в концертном зале имени товарища Шопена должен был
состояться творческий вечер знаменитой, почти как Маринина, венгерской
писательницы Йоланы Фёльдеш. Должны были обсуждать роман-бестселлер про самую
узкую улицу Парижа, к слову. Случилось непоправимое, Йолан испугалась, что
будут обсуждать иные узкие места, внезапно заболела и организатор вечера
Габриэль Марсель попросил Набокова прочесть что-то умное чисто по-братски, тем
более намечалось столетие со дня смерти Пушкина. Ни имя Набокова, ни доклад о
солнце русской поэзии (Набоков подготовил эссе «Пушкин. Правда и
правдоподобие») интереса в Париже не вызвали, но зал надо было кем-то
заполнять. Поскольку бюджетников в Париже в то время не было, то привели
венгерскую сборную по футболу. Ребята, конечно, сами охуели, но надо, значит
надо. Представьте себе зал, в котором сидит венгерский консул, игроки ногой и
для полноты абсурда пришел посверкать очками Джойс. Но пиздец не был бы полным,
если б Набокова не приняли за мужа Йоланы, товарища Фельдеш, всячески желая
скорейшего выздоровления супруге…
После этого Набоков и Джойс обедали у секретаря Джойса бывшего белогвардейца
Поля Леона. Джойс, как мы помним, учил русский и благополучно его забыл, но
троица пила водку из ледяных стопок с блинчиками и красной икрой и живо терла за
превратности перевода Карамазов bros. Дело в том, что ласковое слово
«медок» французы перевели, как medoc — сорт недорогого красного
сухого, который, получается, пил старец Зосима в своей келье. О чем ещё могут
между собой говорить два крупнейших писателя ХХ века и остроумный белогвардеец —
о загадочной русской душе, не о бабах же…
2023-06-28 в 10:40
8 просмотров 315
