Меня воспитывали принцеской) Нет. совсем не так. Я росла в обычной семье в начале 90, носила старенькое пальто, перешитое мамой с чего-то там, ела вареную картошку и квашеную капусту, выращенную на нашей даче. Была обычной девочкой. Но очень-очень любимой. Мой отец меня воспитывал. Как принцессу. Так не делай, это не красиво. Так не стой. Каждый раз садясь в машину сейчас, вспоминаю, как он сделал замечание. Девушки садятся не так. Он воспитывал меня и безумно любил. Меня любили все. Звезда везде и во всем. В детстве я была дочь полка: никого не стеснялась, со всеми могла поговорить на любую тему, на сколько это возможно ребенку, в садике только главные роли, в школе умница, отличница и красавица. Да. Красавица. От мальчиков тоже отбоя не было. У меня всегда одни отношения перетекали в следующие. Ну а что? Я была красивая. Тогда, в 16 лет. Смазливая мордаха. Голубые глаза обрамленные черными дугами бровей. Длинные русые волосы прикрывающие попу. Ах да. Попа. Отдельная гордость. Маленькая и круглая. Слегка оттопыренная. Как-то раз подслушала разговор мальчишек в раздевалке. Они обсуждали мою попу. И восхищались. С тех пор я тоже ею гордилась. И любила ее.

Всегда и во всем звезда. Любимица курса в универе, всегда при красивом кавалере. Все та же круглая попа, только волосы обрезала. Меня воспитывали принцеской) и я такой была!

Пока не обрела хозяина. Нет. Не хозяина, тирана. Я это поняла слишком поздно.
Сначала все было хорошо. Я была все той же умницей и красавицей. Меня носили на руках, любили, дарили дорогие подарки и делали широкие жесты. Но я становилась все тяжелее. Друзей вокруг меня становилось все меньше. Я дома проводила больше времени, чем за его пределами. И в какой-то момент поняла, что я просто кухонная утварь. Пустое место. Женщина, которая родила детей и теперь обязана кормить, учить уроки, стирать. И иногда плакать. Только так, чтоб никто не видел. Потому что на людях я всегда улыбаюсь. Я всегда счастлива. Пустое место с улыбкой. Меня мешали с дерьмом. Мне говорили, что я и есть дерьмо. 10 лет дерьма...

Но все изменилось. И кардинально. Я попробовала скинуть оковы. Последние три месяца я просыпаюсь, умываюсь, улыбаюсь своему красивому отражению в зеркале и говорю, что я охуенна. Потому что Ты так сказал делать. И это помогает) Я обрела настоящего Хозяина. И обрела снова отражение в зеркале. Я больше не улыбка в пустоте. Все те же черные дуги бровей, ресничка к ресничке аккуратно накрашены. И талия с каждым днем все тоньше. Только волосы поменяли цвет. Мне нравится, Тебе надеюсь тоже.

- Почему ты решила отдать себя в рабство? Тебе дома мало?

Тихо сидеть у Твоих ног, уткнувшись носом в коленку. Вот мое рабство. Не ошейник, не приказы, ни секс, ничего. А именно это спокойное сидение у ног. Когда весь мир останавливается и есть только Ты и я. Когда щекой я чувствую тепло Твоего тела и слышу запах, который сводит меня с ума и иногда сниться. Вот мое рабство. Руки, которые гладят по голове и все время пытаются унять непослушные волосы. Пальцы, что так нежно массируют уши, чтобы я успокоилась. Взгляд. Я вижу, что нравлюсь Тебе, действительно нравлюсь. И начинаю снова нравится себе...вот мое рабство...я счастлива, у ног...

Рождество. Мой любимый праздник в году. Превратился в сущий ад. Мне напомнили, что я дерьмо. Что я ничто. Что я пустота. Я стояла в коротеньком платье, так красиво подчеркивающем похорошевшую фигуру. Волосы уложены, легкий макияж. И пустота в зеркале. Улыбки не было. Были заплаканные глаза. Мне напомнили, что меня нет. Я кухонная утварь, которую решили вывести в свет. Выгулять... Я сижу за столом в красивом ресторане, я улыбаюсь твоим друзьям и понимаю, что я никто, ничто. Мне нельзя подымать глаза от тарелки.

- Хочешь домой? Едь. Но сначала я разобью лицо так, что ты в машину не влезешь.
Я еду домой...

Я стою перед зеркалом. Макияж смыт. Платье в стирке. Глаза заплаканные. Сердце растерзано. Тело изранено. И душа, загнанная в угол. Улыбки нет...даже в пустоте...