Библиогазм…

Выдержки из книги: Смирнов Алексей К. Исходному верить: Записки редактора и переводчика, полные восторга и скорби. – [б.м.]: Издательские решения, 2017. Стыренные и собранные по кускам :)

Редакторы и переводчики суть невидимки. Если последние еще бывают известны, то первых не знают вообще. Никто не заглядывает в выходные данные. Не интересуется их именами. Мы и не претендуем! Мы люди скромные. Мы – бактериофаги. Наша всеядная оздоровительная деятельность незаметна.

РАЗДЕЛ ГЕРОИЧЕСКИЙ

Гуляя по набережной им. Серебрякова он подивился красавице-яхте местной таможенной службы, призванной вызывать приступы зависти у контрабандистов. И как только те из любопытства подплывали поближе — поглядеть на голых пышнотелых казачек, в виде приманки рассеянных по палубе, — как из трюмов выскакивали голые же таможенники и силой чресел своих брали контрабандистов в полон. А потом выпускали за приличную мзду себе и неприличную в пользу государства. «Какое государство, такая и мзда!» — говаривали таможенники.

***
Уже садясь в «девятку» с очень тонированными стеклами, боковым зрением Андрей заметил движение, а боковыми ушами услышал женский визг, который с каждой секундой становился все громче.

***
Гордеев нащупал узловатую проблему!
***
Андрея колотило от внутреннего напряжения. Он заставил себя съесть немудреный завтрак из двух крутых, ну очень крутых яиц с двумя кусочками черного хлеба. Подавился колбаской неизвестного происхождения. Выпил чашку кофе, подумал и выпил вторую. Сразу захотелось в туалет.

***
Какая разница, спросил внутренний голос и тут же получил по ушам.
***
Пули встретились, как в школьном учебнике про пункты А и Б.
***
…все время что-то строят, как стая взбесившихся дятлов.
***
А совсем неподалеку серела база пограничных кораблей, одинаковых, точно три товарища, клонированных через одного.
***
В утренние часы кабинет был залит ярким солнечным светом, неутолимые рыбки в аквариуме создавали настроение определенного комфорта, что, как давно заметил Ефимов, очень благотворно влияло на настроение, позволяя отойти от шаблонов в решении нестандартных вопросов, что, на самом деле должно было стать основной работой собравшихся.

***
Ухватил за длинные каштановые волосы, дёрнул к себе и одним движением перерезал глотку, прекратив чудовищный визг.
***
Суровая зима длилась дольше и была суровее, чем нонче.
***
Возле здоровенного куста лопуха стоял человек мясистого телосложения.
***
Всадница резко подергивала ручку газа, заставляя усмиренную между ее ног мощь неистово рычать.
***
Сам человек был по всей лестничной площадке в виде фрагментов тела разной величины.
***
Чудовищная сила вонзилась сверху в крышу здания. Похоже было несколько взрывов. Три послабее и один, ну очень мощный.
***
Ворча и морщась, он наконец повернулся к ней спиной, и порванной осколком задницей конечно.
***
Он обернулся и украдкой взглянул на девушку, которая отчего-то пристально смотрела в небо. — Очи-то черные. Но вот вдвое меньше чем положено (девушка одноглазая — прим. ред.) А сисек похоже вовсе тут не планировалось.

***
Забыли о несчастном пленнике, который истошно вопил в свой кляп.
***
Губы их приоткрываются, и они обследуют языками рты друг друга, наслаждаясь вкусом кофе, мятной жевательной резинки и мускусным запахом Джона.

***
…возложила ладонь ему на голову, благословляя, и Грегори почувствовал оргиастическую дрожь по всему телу. Он опустил голову и заплакал от невыносимого наслаждения…

***
…с выражением стальной решимости в глазах, какую так обожал её муж
***
Воздояние (не удержавшись: да воздоится вам по числу бидонов; прим. ред.)
***
Даже пусть будет планета натуристов, чтоб они могли там ходить голышом и не кто не называл бы их бесстыжими извращенцами. Космос велик, а вселенной хватит на всех.

***
Прямой выстрел в затылок с шестиметрового расстояния был для Тома полной неожиданностью.
***
Очевидно, выпитые за день виски, вино, водка и шампанское, наконец встретились в его организме и стали выяснять отношения.
***
Затем он протянул руку с банкнотой к «укромному местечку», и вдруг ноги у него подкосились, и он рухнул на пол, при этом зацепив рукой ее трусики и стянув их. Мало того, падая, он довольно сильно ткнулся лицом в ее грудь и своим крупным южным носом расстегнул ее бюстгальтер.

***
Ее любовник не будет сюда звонить, так как это риск нарваться на вас и поставить под удар ее. И вряд ли ему нужно поддерживать с ней какой-либо контакт, кроме полового.

***
Ведь, как говориться, шрамы украшали мужчин. Исключения составляли серьезные повреждения.
***
Время, как и говорили мудрецы, поджимало.
***
Так, например, попадая в толпу интеллект, уменьшается и разы.
***
Это будет послушный вашему режиму зомби. И порнография.
***
За ней появился Федор со злым ворожением лица.

РАЗДЕЛ ЛЮБОВНЫЙ

До сих пор звучала преимущественно авторская речь. Теперь пойдут одни переводы. Война закончена, дальше миром будет править любовь. С мелкими посторонними вкраплениями для восстановления сил. Переводчики, кстати сказать, виноваты не везде. Иной раз, хотя и редко, лучше не выразишься. Проверено на себе.

***
…и стала натягивать на себя слой за слоем: лифчик, майку, рубашку, свитер, носки, джинсы, ботинки, пальто — не всегда именно в таком порядке.

***
Волосы были слегка смазаны гелем, так что образовалась мягкая, шаловливая волнистость. Я тихонько ахнула и приложила руку к груди.

***
Я вздохнула и прилегла к нему на грудь: он был теплее, чем вода в душе.
***
Ощущая его всем телом, я невольно застонала, запустив цепную реакцию. Я задрала вверх рубашку XXX, и он подхватил моё движение — рубашка была снята через голову, почти одновременно с этим я подняла колено, XXX крепко схватил снизу мою ногу и притянул к своему боку, а потом нетерпеливо поднял меня и усадил на стол.

***
Его губы совершили путешествие к моему уху, а потом медленно побрели вниз по шее. Я засунула руки под рубашку и пробралась пальцами к его спине, наслаждаясь рельефом мышц и младенческой гладкостью кожи. Одной рукой XXX через голову стащил с себя рубашку и бросил её на пол. Пока он проделывал это, его мышцы растягивались и сжимались под кожей, бабочки у меня в животе неистово хлопали крыльями. (…) Рот XXX совершал такие же движения, как в тот вечер, когда нежданно нагрянула YYY. (…) Руки XXX скользили по моему телу — по бокам, мимо бёдер к пуговице на джинсах. Ему удалось расстегнуть её без усилий, и бабочки, порхавшие у меня в животе, мигрировали к югу. Упёршись одной рукой в матрас, XXX проник другой к бёдрам, под джинсы. С моих губ сорвался вздох; я ждала, когда XXX расправится с одеждой, у которой хватило дерзости встрять между нами.

***
Внимание отвлекло покусывание моей шеи.
***
Такое совершенство возможно только в кино или на обложке журнала, а я вижу его прямо перед глазами — вот оно ходит кругами там внизу.

***
…и лизнул языком мой язык…
***
…со скоростью безумца в узде…
***
Любимый снял пальто, повесил его на вешалку и сел передо мной на колени.
***
Она ни нервничала, ни испытывала неловкости.
***
Мальчуган, которого я помнила, уже почти исчез, теперь он больше походил на старшую сестру.
***
Попу приятно ласкали первые лучи утреннего солнца.
***
Нашел девушку, одетую лишь в ярко-красную губную помаду и такие же волосы.
***
Холл встретил нас прохладным корпоративным духом.
***
Им нужен вдохновитель на интеллектуальном уровне, в наковальне которого куется жгучее желание творить.
***
Потом он поднял край свитера и, губами повторив путь, который перед этим нащупал, лизнул верхнюю границу лифчика.
***
Почувствовав себя ревнивой идиоткой, я повалилась на Л. и ударилась головой о его грудь: там раздавался такой же взволнованный стук, как и в моей.

***
…чувствуя в себе шевеление, какого не ощущала годами…
***
Вы должны сдаться перед тем фактом, что нуждаетесь в сексуальной помощи.
***
…брутальная сексуальность придавала острую ощутимость его присутствию…
***
Не берусь сказать, где вызревал оргазм, но он нагрянул из какого-то нового места.
***
А вот у меня, при виде низко свисавшей пряжки его ремня, ослабли колени.
***
Этот небожитель хотел, чтобы я сделала ему минет!
***
Этот поцелуй был самопоглощающим.
***
…не знаю, в состоянии ли я испытывать и сексуально возбуждаться и устрашаться одновременно. — Позвольте мне вам помочь, — сказал он.

***
Я чувствовала себя прижатой к стенке морской звездой. Он облизал сбоку мою шею.
***
Он пожал плечами и погрузился в пивную кружку.
***
Все зигзаги их секса происходили по взаимному согласию.
***
Его таз громко шлепал ее по заду.
***
— О Господи, не останавливайся, — простонала я, вжимаясь и него и чувствуя, как он нежно кусает меня за лодыжку.
***
…чуть обнажила его голый зад…

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ: РЕФЛЕКСИИ И КОММЕНТАРИИ ИЗ ДНЕВНИКА

Дамская проза ужасна своим специфическим ужасом, но в мужском переводе она приобретает нечеловеческий шарм.

***
Нет, я восхищен. Герой романа — человек пунктуальный, садюга. Дружок его дразнит, намекает на фрейдовскую фиксацию: anal bastard. Толмач перевел: «У тебя и в заднице органайзер».

***
Вчера на семинаре переводчиков патрон опять развесели всех.
Он сидит, напоминаю, на самотеке. В редакции. Весь мусор к нему прибивает. И вот ему начинают ломать шаблон. Это важно, когда звонишь в редакцию. Надо, чтобы тебя запомнили. Выделиться из унылой толпы.

Сначала, заикаясь, позвонил какой-то убогий — да вот, да у мммменння ддддруг написссал хххорошую книжжжку. Предлагают прислать. Но друг перезванивает через минуту сам и обрушивает на патрона валы бодрости и хребты безумия.

— Я веду тренинги и семинары, я занимаюсь профессиональным коучингом, хочу прислать книгу…
— Хорошо. А что за книга?
— Ну, как что за книга? Прицеплен файлик. А в нем буковки…
Оттуда же:
— У меня стихи. Вы стихи издаете?
— Знаете, только классику.
Взволнованно:
— Так я и есть классик! Мне так сказали, честное слово!
***
Тупо сижу и смотрю на фразу «Оргазм стремительно приближался». Силы меня покидают.
***
Итак, перевожу дамский роман. Ну, литой торс и взгляды — это само собой, незачем бить лежачего. Но я подметил, насобачившись, одну любопытную деталь.

Все массовые пишущие дамы, которые мне подвернулись, считают своим долгом рассказать, как одет герой. На нем всегда есть рубашка (футболка), лопающаяся от мускулов (литой торс), брюки описываются не так упоенно и вообще упоминаются чаще, когда их снимают или напрягают изнутри. Еще дамы обязательно описывают волосы (либо длинные, либо короткие), глаза (глубокие — плевать, какой туда нассали божьей росы) и чарующую улыбку.

Но! Ни разу, ни у кого я не встретил описания носа.
Ну, иногда он вдруг высвечивается, когда тычется известно куда или раздувается ноздрями от предвкушения. Но при первичном знакомстве нос не звучит. Челюсть бывает, если особенно выдающаяся, а носа нет. Дамы, почему? Нос считается весьма сексуальным фрагментом. Гоголь вообще только о носе и думал.

***
В оригинальном тексте смотрят и улыбаются. Смотрят и улыбаются. Разве что взглянут еще и снова улыбаются. Потом опять смотрят и улыбаются. Что с этим делать?

Им не положено зырить, зыркать, фтыкать, таращиться и даже уставиться нежелательно, не говоря уж о лыбиться и скалиться; просиять же они способны лишь в судьбоносные моменты.

Чтоб этим авторшам в аду улыбались черти. А потом чтобы прибыл огромный железный Диавол, раскаленный докрасна, и мягко отвел бы волнистые пряди. И за руку взял.

***
Немцы пишут существительные с большой буквы. А мой патрон любит говорить, что «русский язык силен глаголом». Надо попробовать. «Он Выбежал на улицу, Купил бутылку и залпом Выпил. Под ногами Чирикали воробьи. Жизнь Была прекрасна».

***
Нарыл любительский перевод того, над чем тружусь. Я помылась, приоделась, подправила макияж, и собрала волосы в хвостик.
Нет, ничего вопиющего. Но эта ценнейшая деталь, этот важнейший месседж пронзает Логосом роман за романом, одно и то же, из книги в книгу. Охереть, какая сногсшибательная деталь.

Конечно, я понимаю смысл. Курятник, наученный грамоте, должен отождествляться и сопереживать.
***
Не знаю, как быть с этим переводом. В каждой строке: тепло улыбнулся, посмотрел, взял за руку, крепко прижал к себе, заключил в ладони лицо, вздохнула, покраснела, закатила глаза. Начальство говорит: можно выбрасывать. Ну, я выброшу! Но тогда вообще ничего не останется! Да и нельзя выбрасывать — пропадет эффект читательской сопричастности в мелочах. Мастурбация затянется на лишние полторы минуты, а время — деньги. Я бы девочковые романы запретил, а писательниц сослал в каторжный труд.

***
Попадается и вовсе странное. Например, переводчик уверенно считает, что NFL linebacker — линкор.
***
Моя редактура порноромана вызвала нарекания. Нет, ничего сильно серьезного, к тому же высказывалось доброжелательно — имена не так написал, абзацы напрасно поразбивал, обращений в конец понаставил и тому подобное.

Все справедливо. Я совершенно не в обиде на дорогую редакцию. Там работают милейшие, подневольные люди высокой культуры. Мне их жаль, Но одно требование — тоже не их личное, а сверху — меня все-таки удивило. Нецензурных выражений быть не должно.

Я, к моему стыду, и так ощущал нехватку изобразительных средств. Задавал поиск синонимов к «хую», «пизде» и прочим экзистенциальным понятиям. С глаголами тоже бывало напряженно, потому что в оригинале у почтенной матери семейства, которая все это написала, не переставая по ходу жрать и жиреть, повсюду наставлено «fuck». Но я кое-как вывернулся, хотя кое-где написал «хер» и «блядь».

Нельзя!
Ничего не понимаю. Неужели вмешалось Государство? Но у него Пелевин лежит в каждом метро. Ничего не будет лежать, даже ...а не печатают, а Пелевин будет.

***
Похоже, мой переводчик запил. По себе знаю, как бывает. Пропускает буквы, переставляет их. «Сделал глоток пиыывва». Я его понимаю.

***
Трудности перевода. «I playfully bit into the lean muscle of his lower abdomen» «Я проказливо вгрызлась ему в пах»?

***
Этой фразой я буду гордиться как переводчик:
— Я люблю тебя, — сказал он, закрывая кран. Все по тексту, плюс кое-что от меня.
***
Нет, ну я вынужден переводить так! И зачем наезжаю на других? Бабочки, порхавшие у меня в животе, затеяли делать сальто. The butterflies tickling my stomach were doing somersaults now. Чем их заменить? Ехали медведи на велосипеде? Уточки поплыли жопками кверху?

***
«Вторгся объемно и жестко» — ничего?
***
Все любовные романы, которые я редактирую и перевожу, написаны от первого женского лица. Вот оно, реальное навязывание мне трансгендерности! Ползучая перековка! Я пока держусь. Но ловлю себя на том, что постоянно сбиваюсь на средний род: «верило», «хотело», «страдало».

Я, конечно, раскаиваюсь. Зачем я ругал российскую боевую фантастику? Полцарства за гранату в тереме и оглоблю в звездолете.
Между прочим, с боевыми романами этими бывало забавно. Несколько лет назад я сам ишачил на рабской плантации и сочинял боевые коммерческие романы под звезду не самую яркую, но раскупавшуюся. По штуке за полтора-два месяца. Ну, там спецназ, в том числе православный, с чудесами, но не только, фигурировал и обычный. Это был болезненный бред. Я много чего достиг: форсировал дно Сены, наводил ракету из товарного вагона на саммит восьмерки, топил Питер, вырезал парижское предместье и так далее…

***
Продолжаем выделять литературно-художественные закономерности.
Герой и героиня в дамском романе обязательно флиртуют. Оно бы ничего, но они занимаются этим уже после полусотни реальных раз во все отверстия и даже помолвившись, а то и поженившись. Вот летят в самолете и флиртуют. В отеле, когда приземлятся — там-то, конечно, вволю рычат, а если этого нельзя, тогда делают то, что можно.

Странно мне это как-то. Я вот уже и после первого раза никогда не флиртовал, а то и до. Спрашиваю подругу: ничего, что мы идем по улице просто так и не флиртуем? Или в трамвае?

Нет, отвечает, я тоже не догадалась.
Не иначе, кризис отношений.
***
«Пока прелестная девчушка показывала мне зубы, откуда-то снизу раздался тихий треск».
Нет, я не могу больше. Это ребенок пукнул. На сегодня редактирование закончено.
***
Вычитываю свой перевод, налетел на опечаточку: припал к моему ухую.
***
Перевожу. Главный герой рисует на жопе у героини аэропорт — терминал, посадочную полосу.
— Не дергайся! Мой аэробус идет на посадку.
Нет моих больше сил, я сойду с ума. По ходу слушаю, что новый терминал в Пулково запустят осенью. Все это как-то созвучно.
***
«Он благоухал приятнее, чем кофе и бекон». Это о женихе. Так в оригинале, и не в первый раз. Чем от него разит — не могу понять. Вроде моется.

***
По ходу перевода: в прошлой жизни я был, очевидно, большая свинья. Разбивал сердца, душил младенцев, поедал последнее чужое, отравлял колодцы, вызывал сатану. Да и сейчас не подарок, но все-таки искупаю.

В следующей мне обязаны поручить что-то высокое — телефонный справочник или железнодорожное расписание.
***
Авторша любовного романа устроила мне подарок. Героев сбил грузовик.
***
Не так уж давно я работаю редактором, но уже могу выделить Девять Кругов Ада.
Ад — потому что переводы. Я сам так себе переводчик, но и не лезу особенно, а если уж влезаю, то хоть стараюсь и не ропщу, когда бьют.

Круг Первый — классика.
Круг Второй — выдающиеся произведения современности.
С первыми двумя Кругами я не знаком. Не поручали пока и правильно делали. Я знаю начиная с Круга Третьего.
Итак, Круг Третий — хорошие произведения, не добирающие до событий, но очень неплохие. Таких было две.
Круг Четвертый — приличные вещи без претензий. Помню одну, исторический роман.
Круг Пятый — крепкая ахинея. Тоже помню одну, про зомби. Тема была раскрыта без лишнего бреда.
Круг Шестой — всякая чушь, экшен по мотивам стрелялок и стратегий.
Круг Седьмой — отечественная боевая фантастика, графоманская постапокалиптика, засланцы-попаданцы и прочее. Тут уже дело не в переводе, понятно. Особый Круг.

Круг Восьмой — дамская проза для девочек. Инфернальная романтика.
Круг Девятый — дамская проза для зрелых особей, она же порнография, она же Ад с Люцифером, вмороженным в свои выделения.
Стихи и специальная литература не рассматриваются. Это отдельная преисподняя, почти не сталкивался.
***
«Он был не в силах отвести взгляд от ее выставленной напоказ груди, пока она не встала».
***
«Я не мог отчётливо видеть ни его, ни её, да и не имел желания разглядывать, как они присасываются друг к другу гландами.»

***
«Моё внутреннее устройство по обнаружению геев зажгло аварийные огни»
***
«Фрэнсис накрыл своей волосатой двадцатифунтовой тушкой мой учебник». Это про кота.
***
«Я поднёс к лицу XXX холодный палец, провёл по щеке и нырнул под слой шерсти, высвободив из-под него пухлые губы.»
***
«Обвив меня руками и ногами, она нагнула голову, и мне в рот скользнул её маленький язычок. Я потянул его в себя, гладя своим языком и слегка прикусывая. — Обалдеть, — выдохнула она»

***
«В маленьких пальцах XXX мои отросшие тёмные волосы превратились в то, чем ещё никогда не были — в поводья.»
***
«сердце тарахтело, как паровоз»
***
Её груди, две пригоршни сочного тела, как будто просили, чтобы я прислонялся к ним»
***
…но то были не вопли спаривающихся котов…
***
Героиня «захныкала». После изнасилования.
***
Про косяк: «Взяв в рот то, что секунду назад было во рту у меня» Эх, дамы-дамы.
***
«От меня она получила бы ласку и уважение, которых не видела от насильника-неудачника»
***
«…сурово потряс на нас вторыми подбородками…» Казни египетские!
***
Разговорчивость переводчиц поражает. Оригинал: «Это все». Перевод: «Угу. Это все. Больше у меня ничего нет». Вот такие на телефоне висят часами, не отлепить.

***
Патрон вчера порадовал. Постучалась к нему кандидатка переводчицы. Он выслал ей рассказик Стокера, довольно сложный (кстати, ваш покорный слуга поучаствовал в сборнике) Предупредил, что будет трудно. Ну и финиш. Завязалась переписка. — Зачем вы прислали мне такую сложную вещь? Дали бы попроще и все было бы хорошо! И вообще этот Стокер дурак. Написал бы «Дракулу» — и хватит!

***
Вникаю в редактуру. Я не знаю, чем ебошить по рукам уютных женщинок. Текст предельно прост. Но в переводе он вдруг обрастает целлюлитом. «…и неспешно прихлебывать чай». Нет там этих слов! нет! нет! нет, твою мать!

***
Производственный разговор с патроном о романе, который я перевел. Называется «Дневная война». А нельзя так. Цикл -«Война с демонами». То есть две войны. Недопустимо. Паронимия. Патрон просит другой вариант.

— Дневная схватка.
— Не годится. Это что-то из будней родильного отделения.
Вот же острый глаз у человека! Мне в голову не пришло!
***
— Снова о женских фырках в переводе вместо «сказал-ответил». Спрашиваю у шефа: — Это та самая редактировала, которая первые две книжки перевела? Откуда я все фырки вычистил, а она теперь их вставила уже мне?

— Нет! — говорит. — Другая!
Что и требовалось доказать.
***
«Изрекла» вместо «сказала». На ровном месте. Без всякого повода. Слышал я про одного автора, который упоенно лепил один и тот же глагол: «констатировал». Понадобились долгие внушения и увещевания. Наконец он внял. Стал писать «отчеканил».

***
Сейчас пойду с ножом куда глаза глядят.
***
«Даже быстрого взгляда хватило, чтобы признать изящный почерк любимого». Желтым по снегу.
***
Оказывается, те самые бабочки в животе не ограничиваются романтической функцией и предвещают понос. Текст у меня сейчас медицинский. Бабочки звучат именно в этом контексте. Все женское-любовное, что я перевел и отредактировал, предстает в неожиданном свете.

***
Он ощущал подземные толчки по состоянию ее рта.
***
Жизнь — это почёсывание спинки друг другу.
***
Этот мудак еще опечатки делает. «Удод за полом». Я сразу в стойку: небось идиома, а он их не видит в упор. Ищу, стараюсь. Что за удод? А это «Уход за полом». Мытье полов. Вот сука.

***
«Он решил переспать с этим».
***
«Остались свободно болтающиеся концы». Это о ситуации.
***
«…была убита выстрелами в колено, а затем — в голову».
***
Шеф давеча объяснял, что читатели делятся на рационалов и эмоционалов. Первых примерно четверть. Но неприятностей от них больше. Они доебываются до всего. Это они подняли меня на смех за мамалыгу в библейские времена. Это они расшарили стрелку осциллографа у Латыниной. Они все заметят, запомнят и автора, и переводчика, и редактора, и будут пидорасить их на форумах. Они мешают мне жить, подрезают крылья, тормозят полет, вынуждают проверять всякую мелкую херню в ущерб драйву, который капризен и непостоянен.

***
Во фразе «Вот дерьмо» (дебильной, кстати, и недопустимой) переводчица упорно ставит после «вот» запятую. Подозреваю, что это обращение к издательству — ко мне, в частности -и читательской массе. Мы оценили. Еще, еще!

***
Редактором я осознал, что не ушел из медицины. Просто живые клиенты сменились выдуманными. Я вдруг проникся к ним сильнейшим состраданием. Я сочувствую даже порнографическим героям, потому что всякую сволочь тоже приходится лечить.

Вот они выстроились передо мной, абсолютно беспомощные. Эдвардианская эпоха, готический особняк. Три сестрицы, старая няня, дворецкий, ханжеская тетушка-графиня, чопорный-отрицательный дядюшка граф. Как истинные леди и джентльмены они стараются делать вид, будто с ними не происходит ничего печального. Все они, хорошие и плохие, бесконечно мужественны. Они не понимают, что за напасть, но лезут из кожи вон, лишь бы не потерять лицо и доиграть.

Им непонятно, почему вместо люстры вдруг повис канделябр. Зачем у тетушки сделался голубой взгляд — не в смысле печальный, нет, в оригинале прописаны голубые глаза. Половичок превратился в шкуру. Дамы набились в алтарь. Перестал склоняться лосось, уподобившись кофе. «Осело» лицо. Нос переместился под шляпу. Локоны укладываются вокруг лица.

По аристократическому особняку гуляет проказа, и скоро у его обитателей начнут отваливаться руки, ноги, носы, но они не сдадутся и будут действовать до последнего. Они как будто угодили под кинговский Купол, и некая недосягаемая злонамеренная сила глумится над ними, уродует их и ландшафт, наделяет косноязычием, одевает в немыслимые наряды.

Я тружусь над ними, иссекаю гнойные ткани. Потом главный редактор прижжет. Они будут жить. Но все равно уже будут не те, увечные карлы — нет, не те.