Он

Я его помню уже очень давно. Имя и не только. И внешне не забыть. То самое, о чем никогда не напишу ни тут ни где-либо в другом месте, потому что тогда придется расковыривать свою душу, а вряд ли это кому нужно.

Все было другим тогда, может быть менее осознанным. Но мы были все те же. Всё такие же, почти как и сейчас.

Его нежно обнимал рассвет и ласкал в своих объятиях закат. И мы стремились к ускорению, к непонятно даже чему и в этом был кайф, откровение.

Здоровье клокотало, вулканизировало прямо под ногами, возмущались частоты наших возможно исковерканных родителями душ но мы верили в лучшее.

Мы как бы случайно встречались множество раз и всякий раз приносил палитру чувств. В этом высеченном из асфальта вечно сером мегаполисе. Они смотрели с ненавистью на нас и казалось что концентрат свинца превысит все мыслимые нормы на километр вокруг. Но они на то и были чтобы ожидать, а все эти ухмылки - лишь харакирный росчерк собственных амбиций.

А потом все разряжалось и приятно дул летний ветерок, щекотал своими липкими ветвями, ластился в руках, словно силясь подольше задержаться в этом милом летнем, все еще живом сезоне.

У него были сине-зеленые глаза и светлые волосы, которые он постоянно поправлял. И ни единого конфликтогена..

Серого цвета кирпич превратился в розовый. Вместо балконов - остовы металлических "Побед". Серая осень подбирается, стремится установить свои порядки - такие же серые и колючие..

Как знать сколько еще осталось. Я уже давно со счета сбился. Живу, обернувшись в сиренево-синий. Иногда приходят, иногда уходят. Остается лишь малая часть.

Он при том такой брутальный, при всем этом, даже странно. Но это лишь на первый взгляд. Это как жертвенность.

Ты стал совсем в контрапункт мне - тонкому тщедушному эльфу, нежно шагаюшему босиком по хрустальным осколкам разбитых иллюзий этого мира, причем по мазохистски любящему эти кровотечения, их уже не стереть.. и не чувствующем физическую боль, но зато с утроенной силой отдающейся ее эхом где-то глубоко внутри меня.

Я ощущаю начало конца. В лучшей ее интерпретации причем. Объяснять или как-то бы систематизировать это явление больше нету ни сил, ни желания. Все и так понятно и без слов. Вообще все.

А где спросите вы - не странность? Где. В подсвеченных желтым закатом болотах, чернеющих бойницах крыш и длинных красных задних габаритах. В перевернутых каретах из красного дерева, ржавых автосвалках с мощными прессами или в утренней лесной росе после дождя? Ах..

И еще мне приятен твой голос. Ты так глубок, совсем иной. Таких я не встречал. Но позволь только мне уйти раньше тебя.