настроение шансон.

Около магазина меня мужик окликнул, бомжеватый такой мужик, окликнул по имени, которым в детстве звали, я даже растерялась, а он нет, руки расставил и пошёл на меня /как пьяный на буфет/.

Я понимала, что он меня обнять, видимо, хочет, и я не сноб. Я не считаю, что бомж хуже меня, или там олигарх лучше, но обниматься с бомжом перед магазином, где знакомые-соседи могут увидеть, ну не комильфо как-то.

Кадр это преуспел, и не только меня обнял, но и повис на мне, и правда пьяный, а я стою и не знаю что делать-то.
Кто ты, человече?, - вопрошаю, он назвался и я его вспомнила.

Саша Рыбальченко-мой первый жених.

Когда мы решили пожениться, а именно так мы решили, то были слишком молоды, чтобы понимать значение брака. И любви тоже. У нас оказались сходные взгляды на жизнь, во-первых, а во-вторых и в главных, мы были соратниками по борьбе, а боролись мы с несправедливостью, и её, этой несправедливости, было очень много.

Манная каша, рейтузы зимой, платок под шапку, унижающий достоинство, но это больше для мальчиков, тихий час тоже...

Со всем этим мы вели неустанную борьбу, а противник, точнее противники были сильны- Алла Валентиновна ещё ничего, а Наталья Александровна прямо строгая. А мы с Сашей, оба бунтари в душе, были слишком юны, чтобы понимать, что бунт наш обречён на провал- неравные силы потому что.

И вот теперь, спустя более 30 /подумать только!/ лет мы стояли перед магазином, являя собой зрелище изрядное.

Саша предложил зайти в рюмочную неподалёку, а я его пригласила в кафе, сказав три волшебных слова "там хорошая водка", и магия сработала-он согласился. Ну мне, если честно, хотелось поскорее уйти от магазина, может и снобизм, но так.

В кафе девочка-официантка рожицу состроила, и кажется хотела Сашу не пустить, воспрепятствовать как-то, но я твёрдо сказала: "Мужчина со мной".

Мы взяли ноль пять, / ну а что ещё/, и он мне рассказал свою историю "стандартную российскую", как сам выразился. Три судимости, первая за наркоту, / ну разумеется подставили/, за разбой и снова за разбой . Недавно освободился, работы нет, жены нет, подруги тоже, мамка пенсионерка ругается, а он в рюмочную захаживает. Друзья там. Угощают.

А из сорока лет семнадцать за решеткой, но сейчас хочет остепениться, на работу устроиться- а никто не берёт, ну оно и понятно, кому такой нужен, орёл степной. С женщинами тоже по нулям, что неудивительно. Но грустно.

Ну я ему сказала, что нужно как-то в руки себя взять, не раскисать что ли. Ведь человек, который мог противостоять, / а он мог/ самой Наталье Александровне просто не должен сдаваться.

Мы, оба уже пьяные, приобрели за пятихаточку старенький б/у телефончик, но живой, симку тоже и распечатали в копицентре кучу объявлений "мелкий ремонт. недорого. качественно" С его новым номером. Ему только расклеить и ждать звонков.

Он так прочувствованно меня за деньги потраченные благодарил, всё отдать обещал, ну я сказала, дескать отдашь когда заработаешь, не проблема, всего-то тысяча. А вдруг поможет.

Дошли вместе до его дома, попрощались, и я домой направилась. Сходила, да, в магазин.

Я понимаю, что водку пила с очень нехорошим человеком, он разбойник, может и душегуб, но в голову упорно лезли воспоминания.

Мы как-то раз убежали за забор садика, сидели в кустах и смотрели, засранцы, точнее два засранца и одна засранка, / с нами был ещё один повстанец/ как бедная Наталья Александровна бегает по площадке, зовёт нас, ищет, за сердце хватается.

Так всё непросто, если вдуматься.

А настроение шансон.