Путешествие в зазеркалье. Последняя часть

Навеяно https://bdsmpeople.live/blog/101000502364/post370599/

Телега, мягко дребезжа оглоблями, одна из которых была сломана посередине и неумело перемотана изолентой, мчалась со скоростью черепахи по сельскому заросшему сорняком автобану. Вот ведь, всего-то триста пятьдесят километров от столицы жопы Суходричщенска, и полная жопа. То есть, первобытный мир, кажется, вон из-за того дерева появится динозавр, а сверху внезапно в крутом пике свалится птеродактиль.

Сид резво бежал впереди телеги, едва перебирая лапами. Ярмо изрядно натёрло шею, а оглобли больно били по рёбрам.

«Мы так не договаривались», - оптимистично думал он, - «вот смешная сука! Как она смогла наебать меня? Меня! Великого и ужасного Сида! Это виктория. Полтава, Ватерлоо и Сталинград в одной поллитре туборга».

В телеге в футляре из контрабаса и в хищных лаптях на охапке сена восседала Она. Блять, Багиня. Багиня пила тёплый квас, иногда смачно отрыгиваясь, и лениво погоняла Сида хворостиной.

Хворостина была личным изобретением Багини. К её концу, которым она стегала своего личного Сида, была крепко примотана всё той же изолентой Жгучая Крапива. Действие этого инструмента отдавалось невыразимо сладкой болью по всему телу подчинённого.

- Тпру! – заглушила она двигатель. Сид встал, как будто его закопали по пояс.

Некоторое время Она наслаждалась музыкой птиц, витавших окрест. Их пение завораживало, хотя было несколько монотонным. Неудивительно, вокруг юнкерсами сновали одни вороны…

Пока Она слушает музыку, он молчит. Это опять неудивительно, Она любит медицинскую тишину, поэтому его рот крепко зашит капроновыми нитками. Он же, сука, не знал, что зашивать разные дырки

Её хобби. Так он и не должен был знать. Верно?

Приказывает ему выйти из машины, то есть снять оглобли, и сесть на корточки и, прыгая на корточках, приблизиться к ней. Легко освободившись от оглоблей, что было непостижимо, так у него были связаны сзади руки, он весело прискакал к Багине.

«Сейчас я преподам ему урок смирения, этому гендерному казлу. Блять, я предлагала ему встречу год назад, а он хер на меня положил. И только притворившись Анжелиной Джоли, мне удалось выманить его на поединок. Сегодня он ответит за всё! За все те мои небольшие унижения в моём виртуальном пространстве. Ну, кто его просил наломать столько дров? Точно, не я!»

- Стало быть, ты считаешь всех женщин Багинями? Разве ты не знаешь, что Багиня – только одна и это я? Отвечай, красавчег!

«Сейчас он получит по полной, ведь рот зашит, как он ответит?»

- Нет, я этого не говорил, - прозвучал ответ.

«Блять, как?! С зашитой пастью?»

Увы, Багине невдомёк, что Сид оказался чревовещателем и легко мог говорить хоть с зашитым ртом, хоть и вовсе безо рта.

- Как не говорил? Вот свидетельские показания несчастных женщин, которых ты оскорбил!

Она достала из багажника телеги огромный чемодан, набитый папирусными свитками.

- А это что? – она из всех сил ударила Сида по щеке оглоблей. Удар оказался настолько сильным, что от неожиданности Сид чихнул.

- Блять, дура безмозглая, я этого не говорил! Это лжесвидетели! На костёр их! Сжечь!

- Я сейчас тебя сожгу, гадёныш, - едко процедила Багиня, и стала испепелять Сида своим жарким сексуальным взглядом. Трава вокруг Сида задымилась…

- Ой! Не надо…. – испугался тот, - не испепеляйте меня… Пожалуйста! Я вам всё расскажу!

Взгляд Багини смягчился и трава перестала дымиться.

- Ну, говори, смерд. Холоп. Собака. Милостиво слушаю тебя.

- Я считаю всех женщин Багинями. А вы – Багиня Багинь! Вот - правда! Меня оклеветали!

- Да? – вскинула брови Багиня, - знаешь, я тебе верю. Пожалуй, я прощаю тебя. Можешь выпить квасу.

Она протянула ему деревянный ковш с жёлтой пенящейся жидкостью.

- Но как? Рот зашит? - воскликнул Сид.

- Ах, да, - она неуловимым движением вырвала капроновую нить, связывающую рот Сида.

- Что ты делаешь, тупая дурища!? – возопил тот, - мне же больно! Я не мазохист какой-то, а саб! Ты что, не смотрела 50 оттенков серости? Я создан для любви! И дружбы, конечно.

- Ой, ну, извини, больше не буду. Пей квас.

Сид отхлебнул пьянящую жидкость.

- А почему он какой-то солёный?

- Солёный? – рассеянно переспросила она, - должно быть прокис. Она плюнула в ковш.

- Пей, - тебе понравится.

Сид, которого уже несколько часов мучила жажда, в три глотка засосал почти два литра жидкости из ковша.

- Погоди-ка, - встрепенулась Багиня, - это не тот ковш. Это для моих естественных потребностей… мы долго ехали в это уютное место, я нассала почти два литра…

Сид скорчился в конвульсиях. Драгоценная влага, которую он только что принял в свой организм, фонтаном изверглась из него. Немного придя в себя, Сид робко испросил:

- Могу я спросить вас, Мистресс?

- Спрашивай, мой холоп, - она уже почти влюбилась в него.

- Ваш ник в нашем общем виртуальном пространстве Катерина Львовна Измайлова. Не спрашиваю,
почему вы выбрали именно этот ник. Могу я узнать ваше настоящее имя?

-Конечно, можешь. Моё настоящее имя Дарья Николаевна.

- А фамилие? Фамилие какое?

- Да какая разница? Хотя какая разница… Салтыковы мы.

- А меня зовут…

- Да похеру, как тебя зовут, дурак. Всё равно будешь бит батогами.

Дарья Николаевна заразительно зевнула. Зевнул и Сид.

- Я, пожалуй, вздремну пару-тройку часов. А тебе – не спать! На-ка вот, почитай. Это наш семейный биограф написал, правда, ещё в позапрошлом веке.

Она протянула Сиду книжку. На обложке значилось Николай Лесков. Леди Макбет Мценского уезда.

А место, где сладко и мирно спала Дарья Николаевна и читал Сид, было поистине прекрасным и уютным. Слева погост с деревянными покосившимися крестами, справа деревенька с крытыми соломой небольшими одноэтажными домами. В небе кружились великолепные чёрные птицы, вороны. А вдалеке золотились пшеницей поля.

Казалось, центр вселенной Суходрищенск находится не в каких-то трёхста пятидесяти километрах, а на другой планете.
На душе Сида было хорошо и тревожно. Кажется, впервые в жизни он был счастлив. Он, наконец, понял, что оказывается, можно быть счастливым и без ежедневной мастурбации.