Наказание.

Холодно, лежу на животе, вытянутая в струну верёвками, уже начинают болеть натянутые мышцы, но не настолько сильно, чтобы даже думать простить облегчения, не то что высказать это вслух. Подо мной лавка из плотно подогнанных струганых досок, ничем не накрыта, и даже при моей несколько упитанной комплекции, жёстко коленям, тазовым костям и нижним рёбрам, к тому же ноги, вопреки обыкновению, привязаны не по отдельности, слегка разведёнными, а сжаты обвязкой в голеностопе, отчего косточки давят друг на друга весьма чувствительно, и выше колен.

Ещё до того, как Он начал осуществлять уготованное мне наказание, было достаточно времени, чтобы обдумать проступок и пожалеть о нём, потому сейчас мысли настойчиво увлекаются другими темами, в том числе этим странным несоответствием заведённому порядку, часть ударов во время наказательной порки обычно предназначается половым губам, не имея возможности закрыться там и не имея права просить остановки, запоминаю такой урок на более долгое время. Замечаю и другие странности, при наказании ранее не использовались секс-игрушки (Он говорил, что это скорее станет наградой, и ухудшит поведение, в глубине души соглашалась), а тут на столике вижу большую втулку с грушей, смазку, зажимы, пучок каких-то верёвочек, есть что-то ещё, но не разглядеть, иначе заметит, что кручусь и будет недоволен, а я и так уже провинилась.

Ожидание порки затягивается, лежать всё больнее, не выдерживаю и начинаю искать более удобное положение, молча наблюдает, хороший знак, иногда позволяет мне подобные вольности и не наказывает за них. Становится чуть легче, немного расслабляюсь. Слышу Его шаги, сейчас начнётся, что-то берёт с полки, значит не розги, что?.. Прислушиваюсь, слегка рассекает воздух для пробы, ротанг; это уже хуже, сразу начинать с ротанга, сердится всерьёз, но это значит, что спина пока не будет задействована, хотя чему радуюсь? очередь дойдёт и до неё.

- Сто.
Вся сжимаюсь, мысленно, это много, очень, больше пятидесяти ротангом подряд ещё не было, удары будут не очень сильными, но без перерыва, кричать громко нельзя, иначе поставит кляп, что добавит дискомфорта, да и слёзы уже наворачиваются, ещё и дышать будет труднее.

Первый удар как всегда неожиданный, ещё и слишком низко, рванулась, тщетно, верёвки не дали и пары сантиметров слабины, стараюсь расслабиться после каждого удара, редко, но получается. Считать не обязательно, сбиваюсь на пятнадцати и прекращаю, бёдра просто горят, рвусь изо всех сил, единственная связная мысль: "Не кричать!". Размазываю слёзы и сопли по лавке, несколько раз сильно бьюсь об неё лицом, отчего дышать носом перестаю совсем.

Не сразу понимаю, что удары прекратились, продолжаю дёргаться в том же ритме, слышу только своё дыхание; где же Он? Раз остановился, то эта серия закончена, почему же не подходит, как обычно? Вот оно, прикосновение к щеке, начинаю покрывать Его руку поцелуями, чувствую вкус крови, значит разбила нос, тут же стараюсь слизать эти пятна, но из-за слёз не вижу, получается ли, слегка оттягивает мою голову за волосы, понимаю, что пауза заканчивается.

Теперь розги, слышу лёгкий плеск солёной воды в кадке, сама сегодня утром наливала её туда, розги Он принёс сам и запретил мне к ним прикасаться, они так и остались все в почках и сучках. После сотни ротангом ожидаю услышать двести или триста, но снова неожиданность:

-Тридцать.
Немного, даже если все придутся на спину, стараюсь дышать спокойнее. Здесь наоборот, первые удары пучком розг по спине были едва ощутимы на фоне пылающих ягодиц и бёдер, пожар начался где-то на середине, последние десять были по ягодицам и с протягом, стала снова рваться и не выдержав заскулила, но тут снова пауза.

Опять целую Ему руку, на этот раз дольше, зато второй рукой гладит по ягодицам, на руке соль, кусочки коры и почек, отчего ласка становится пыткой и совсем не сладкой.

Пальцем проникает в попу, ещё одна странность, теперь отнимает руку, которую целую, идёт за чем-то к столику, возвращается, смазка. но запах очень нетипичный, опять проникает в меня, но холод от смазки быстро становится жжением, Капсикам или аналоги, я не очень чувствительна к ним, но если прямо в попу, то жжение всё равно будет сильным, начинаю ёрзать, получаю сильный шлепок, замираю, и тут снова мажет кремом, с силой просовывает руку между бёдер и мажет клитор, затем просовывает палец в вагину, держит его там, кажется, будто раскалённый кол проникает в тело, снова дёргаюсь, вынимает руку и наносит с десяток шлепков с обеих сторон. Забываю о спине, кажется, что всё, что выше колен и ниже пояса погружено в кипяток, слёзы просто градом, пытаюсь вырваться, хоть какое-то отвлечение, наблюдает, долго, затем снова шлепок, просто садится мне на поясницу, ерзаю под его весом меньше, когда проникает снова мне в попу, в этот раз кажущаяся изначально горячей мазь начинает охлаждать, какое-то масло или ментоловая мазь облегчают мучения, но только внутри, значит порка ещё не закончена.

- Молодец, не ожидал. Но самое главное ещё впереди. - что-то берёт с полки, можно даже не гадать, скакалка, попа вся в крови после протяга сучковатыми розгами, и плети из кожи использовать не станет, деревянные шлёпалки тоже. - Ты знала, что так будет, что молчишь - хорошо, значит осознаёшь, и в этот раз можешь кричать, кляпа не будет.

Знала, и это больнее, чем то, что Он сейчас делает. Почему я вечно нарываюсь на наказания, которые мне неприятны, когда любая, интересная мне и не вызывающая отторжения у Него, моя идея, реализуется достаточно быстро (разумеется при хорошем поведении), а Он, в свою очередь, тоже со мной пробует интересующие Его практики, которые не нарушают мои табу? Но не реже раза в месяц я снова оказываюсь на этой лавке для получения очередного урока.

Откладывает скакалку, берёт втулку и ставит рядом на лавку, затем отвязывает верёвку, которой привязаны ноги, подчиняясь его прикосновениям, подтягиваю колени к животу, оттопырив попу. Опять смазка, на этот раз обычная, жжение ещё больше ослабевает, вводит втулку мне в вагину, а затем снова вытягивает меня на лавке. Пока было посвободнее, успеваю заметить на столике жёсткий презерватив с пупырышками. Начинает накачивать, сначала приятно, затем становится всё больнее, держусь сколько могу, затем начинаю подвывать и перехожу на крик, немного спускает воздух, перестаю кричать и пытаюсь перевести дыхание, не удаётся, каждый вдох и каждое движение причиняют сильную боль. Снова молча наблюдает, из-за втулки и смазки кажется, что очень надо в туалет, но это не так, всегда тщательно готовлюсь наказанию, так как если оно будет прервано подобным образом, то просто будет перенесено на несколько дней и начнётся заново, без учёта того, что уже получила. Слёз уже нет, разрешение кричать лишь означает, что будет дико больно, и каждый раз я вынужденно пользовалась этим разрешением, вот и сейчас, когда скакалка пойдёт гулять по телу, я не смогу сдержаться, но ещё не прозвучало сколько и неопределённость усиливает страх.

- Сто и сто.
Опять много, розгами было и не раз, а вот скакалкой, да и когда уже и так вся в клочья... но странно, вместо страха или хотя бы тени протеста, подступает отрешенность, хочется, чтобы экзекуция закончилась поскорее, сколько бы ударов ещё ни пришлось вынести. Часов в этой комнате нет, но по опыту прежних наказаний предполагаю, что прошло около часа, может полтора.

Свист скакалки, спина, слегка вздрагиваю, удары сыплются в одном ритме, с разных сторон, считать уже даже не начинаю, кажется кричу, а может только внутренне. Пауза, значит одна сотня получена, снова целую Его руку, ни слёз ни крови не чувствую, к телу не прикасется, долго, наконец опять отстраняет меня за волосы и начинается новая серия ударов. В этот раз удары сильнее и по всему телу, кричу уже точно наяву, начинаю хрипеть, голос сорвался, кажется, что их уже намного больше ста, только верю, что это невозможно. Пауза, значит всё, по крайней мере скакалки больше уже не будет, пытаюсь отдышаться, чуть легче, потому что нос уже не заложен.

- Моя очередь?
Зря я думала об отрешённости, незнакомый голос вернул меня назад и резко напомнил о беспомощности моего положения и жестокости наказания. Когда этот человек вошёл или был здесь с самого начала? Никогда ещё посторонние не допускались сюда во время наказания, да и по властному и уверенному голосу понятно, что это не нижний, которых Он иногда приглашает, чтобы разнообразить встречу, с запретом прикасаться к Нему и обязанностью выполнять мои приказы (хотя что я могу приказывать, растерянно бормочу что-то, чувствуя себя полной дурой, но Его это веселит). И очередь... что он собирается делать? Пороть тоже? От неожиданности и ужаса не могу вымолвить не слова, хотя протест так и рвётся наружу, максимально натягиваю верёвки, с целью освободиться, но предсказуемо безрезультатно.

Подходит Он, садится прямо на пол, берёт за волосы и поднимает голову, заставляя смотреть в глаза, второго не вижу, слышу какие-то шорохи сзади, но понять, что происходит не могу. Снова прикосновение рукой к попе, это второй, смазка, я уже и забыла про втулку, а она натянула там всё так, что и пальцем проникнуть проблематично, немного спускает давление, проникает, обильно смазывая попу внутри. Смотрю Ему в глаза, откуда-то снова появляются слёзы, невероятно стыдно и страшно под его взглядом ощущать прикосновения другого, в ранее отвергнутых Им фантазиях представляла это совсем иначе. Не выдержав, закрываю глаза, ожидая пощёчины, но Он лишь слегка проводит пальцами по лицу, немного расслабляюсь. Второй развязывает колени, за ступни подтягивает к балке, разводит ноги. Чувствую, как на половые губы ставятся зажимы, отдельно на большие и малые, оттягиваются, снова туго стянул колени; убирается верёвка удерживающая ноги, чтобы облегчит боль в плечах, подвигаюсь вперёд и тут же с криком возвращаюсь в прежнее положение, зажимы натянулись все разом и причиняют нестерпимую боль.

- Мы решили дать тебе некоторую свободу в движениях, разумеется, чтобы ей воспользоваться, придётся потерпеть.
Второй так больше ничего не произнёс, уже догадалась, для чего на столике был этот презерватив, обычный не выдержит такого тугого проникновения, а мазь всё ещё печёт внутри, но выдержу ли это я? размер жёсткий презерватив увеличивает значительно, а со сжатыми ногами и втулкой внутри и без него принять кого-то проблематично, да и прилив крови от согревающей мази велик.

Попытка войти, сжимаюсь изо всех сил в иррациональном желании не пропустить, давление усиливается, чувствую, что, не смотря на усилия и узость прохода, головка начинает проникать внутрь, боль нестерпимая, дико кричу, уже не обращая внимания на боль от зажимов продвигаюсь вперёд и немного оттопыриваю попу. Вошёл полностью, теперь к боли в анусе и половых губах добавилась боль от давления на изгиб кишки и от контакта его бёдер со свежепоротыми ягодицами. С минуту не двигается, затем начинает фрикции, всё увеличивая амплитуду. Вскрикиваю каждый раз, особенно когда полностью выходит и вновь врывается внутрь, явно стараясь всё делать максимально болезненно.

Открываю глаза, оказывается, что Он так и продолжает смотреть на меня, только теперь наши лица ближе, от выражения в Его взгляде задыхаюсь от боли, уже не физической. "Что я натворила! И что дальше?" Снова начинаю ощущать боль в теле, уже никакого протеста не испытываю, пусть делают всё, что захотят, тянусь поцеловать руку, которой Он держит за волосы, удаётся, кажется, или взгляд немного смягчается? От нахлынувшей радости вновь забываю про боль, но ненадолго, хотя это уже не имеет значения, снова гладит по лицу, начинаю чувствовать возбуждение, которое очень быстро нарастает, возвращается страх, как Он к этому отнесётся? Контролировать себя я сейчас не смогу, тело реагирует предсказуемо, но Он улыбается:

- Кончай.
Разрешение сейчас играло роль только в снятии чувства вины, зато боль от оргазмических спазмов и продолжающихся фрикций второго превзошла все ожидания, снова выгнулась, усилив боль от зажимов, кричу или хриплю, в глазах красный туман, весь мир превратился в боль, снова кончаю, уже без команды-разрешения, но Он смеётся, не зло, весело, утыкаюсь лицом в Его предплечье, взгляд уже не вижу, но хочется искать у него защиты и утешения, отпускает волосы, но руку не убирает, начинает нежно гладить по спине, третий оргазм, описалась всё же или это сквирт, мокро и под грудью и под коленями, замираю, но слышу:

- Хорошая девочка.
Судя по стону-рёву сзади, второй кончает, ещё несколько движений и он выходит из меня, почти сразу начинает сдуваться втулка, очень медленно, и это уже поблажка, иначе будет гораздо больнее, а у меня нет больше сил. Развязывают ноги, снова подчиняясь рукам, встаю раком, резиночки, которыми оттягивались зажимы выстреливают прямо по промежности, ойкаю и слегка вздрагиваю; затем снимаются зажимы, больно, кажется кричу, меня снова гладят, нежно, рук больше, чем две, значит второй тоже участвует в ласках, боясь ошибиться, уже не пытаюсь целовать руки. Развязывают полностью, подхватывают и несут из комнаты, кладут на кровать, укрывают.

Слабость всё нарастает, кажется, что вот-вот и дышать станет слишком тяжело. но главное так и не прозвучало, усилием воли не позволяю себе уснуть, жду, кто-то склонился надо мной, слышу знакомый и родной голос:

- Наказание получено, прощена.
Усталость настолько сильна, что радость откладываю на утро, когда бы оно не наступило. Только слышу где-то сквозь сон:
- Спасибо, друг, хорошо, что в своих поисках она вышла на тебя...