Йохан в Трудесятом Царстве продолжение

Удавкин понимал, что с него спускают форменные штаны и сажают на анальный крюк, но брать лопату и откапывать кубышку его жаба душила. Он согласился. В общем услал меня шеф к нему офицером связи, для обеспечения взаимодействия, а сам отправился навестить одну известную тебе особу.

Отступление четвертое. Часть первая.

С позором лишившаяся работы прохорова гувернантка долго скукой не томилась. Взяла себе псевдоним АнжелА и подалась в проститутки. По началу бизнес не шел. Но на нее обратила внимание самая известная столичная бандерша Мадам Сорти. Да да «Крошки Сорти творят чудеса». Объективно оценив ее внешние данные Мадам устроила ее в салоне, клиенты которого интересовались скорее мальчиками, чем девочками, и не прогадала. «АнжелА КоролевА АналА» не пропустила ни одной столичной жопы, а за двойную таксу с удовольствием подставляла свою. Алексей Викентич не планировал всерьез использовать ее в агентурных целях, но из виду не терял. Однажды даже навестил ее на новом месте работы. То ли наслушался городских сплетен о том какая она классная защеканка, то ли решил снять стресс после очередного скандала, вот надо было ему поехать к Ягусе без предупреждения и нарваться на ПМС, но сказав что должен познать истину в сравнении, пошел злоупотреблять служебным положением. Истина оказалась неприглядной. Вопя: «Сука! Тебя где этому учили?! Ты же не морковку на терке натираешь!» он покинул ложе разврата ровно через сорок секунд, а потом две недели гонял Прохора в аптеку за стрептоцидом и марганцовкой.

А однажды салон посетил Заместитель Министра Тематической Культуры по Перлюстрации Граждансой Корреспонденции. По обыкновению унюханый до потери связи с реальностью, Перлюстратор проторчал там безвылазно несколько дней, собственно пока порошок не кончился, но дура АнжелА возомнила, что он в нее влюбился. Время шло, а любимый не возвращался. Но АнжелА не спешила сдаваться. Первый раз она подкараулила его у входа в министерство. Ласточкой прыгнула на шею выходящего из машины Перлюстратора прямо с верхней ступеньки ведущей ко входу лестницы и начала слюняво его целовать. Очумевший от такого напора Перлюстратор долго не мог включить расшибленную при падении голову и понять кто это такая. Потом перед ним замаячили смутные образы, но тут подоспела охрана, и отхуячила нападавшую резиновыми дубинками. Хотели сдать ее в компетентные органы, но АнжелкА вырвалась и сбежала. Во второй раз она действовала тоньше. Записалась на прием, а оказавшись в здании министерства, переоделась в туалете, и под видом уборщицы проникла к Перлюстратору в кабинет. Там она разделась, выкинула одежду в окно, красной помадой коряво написала на себе «я ваша покорная шлюха» приковалась наручниками к батарее проглотила ключ и стала ждать. Но любимый все так же не шел (по приглашению жены министра, он на неделю укатил в ее загородную резиденцию, соблазнившись грибами). Через пару дней на работу заглянула секретарша, разобрать скопившиеся бумаги. Из под двери кабинета ощутимо воняло. Секретарша подумала, что там мышь сдохла, и вызвала дежурного. Когда дежурный, в присутствии понятых вскрыл тяжелую дубовую дверь мышей в кабинете не обнаружилось, зато обнаружилась АнжелА, спящая в луже собственных испражнений. Сначала она пыталась покусать пьяного слесаря, трезвым тот заходить в кабинет наотрез отказался, но потом подоспели санитары, всадили в нее из ружья две ампулы со снотворным, она затихла и слесарь смог перепилить цепь. Пару месяцев ее продержали в дурке но потом выпустили, и она смогла продолжить свое черное дело. Она выходила с одиночными пикетами, она врывалась в рестораны, где он обедал и пока охрана волокла ее к выходу кричала: «Смерть Перлюстратарам и програмистам!». Наконец Перлюстратор не выдержал и решил объясниться. Дабы не травмировать ее в конец расшатанную психику он пригласил ее домой, и за ужином при свечах попытался донести, что это была не любовь, а наркотики. Он ждал истерику, он был готов к истерике. Но АнжелА восприняла услышанное спокойно, сказала что все наконец поняла, и предложила прощальный секс. Он согласился. Это была его фатальная ошибка. Нет, секс был неплох, он засыпал практически умиротворенным. Вот только утром его личный водитель обнаружил Перлюстратора связанным, с кляпом во рту и приклеенной молекулярным клеем к ногам мошонкой. Вся посуда в доме была перебита, а тряпки, начиная со штор и заканчивая носками, изрезаны. Ему предлагали упаковать ее за экстремизм, но Перлюстратор осознал, что эта дикая женщина его чем то торкнула, и устроил ее смотрительницей в Музей БДСМ Культуры.

Вот в музей то, навестить свою подопечную, Господин полковник и отправился. Доподлинно не известно, ни сколько времени он там провел, ни что он там делал, ни куда двинулся потом. Но в Контору он возвратился глубокой ночью, будучи полностью уверенным, что все концы непонятного ведут в Министерство Тематической Культуры. Вернувшийся на доклад от Удавкина Прохор эту уверенность подтвердил.

Отступление четвертое. Часть вторая.

Майор прикрепил Прохора к двум из четырех капитанов и отправил опрашивать вверенный контингент. Те посадили его за руль, а сами сели сзади, чему Прохор был в общем-то рад, потому как робел в присутствии этих красавцев мужчин. Ездить пришлось в основном по кабакам, в которых капитаны в оперативных целях пили водку, а пристроенный за руль Прохор минералку. К полуночи Прохора от нее уже мутило, чего нельзя было сказать о старших товарищах, те были как огурчики, которыми они эту самую водку закусывали. Но дело было не в этом, дело было в том что все похоже было зря. Криминальные авторитеты всех мастей разводили руками и утверждали, что никто не в курсе творящегося безобразия. Все, как один, говорили, что кладовые пустеют, жалкие остатки контрабандных девайсов и видеоматериалов приходится в три дорого продавать страждущим клиентам, отрывая от сердца, а новых поступлений не предвидится. Наконец один из капитанов сказал, что отрицательный результат тоже результат, и пора уже ехать на доклад к начальству. Дело было в совсем уж пыльной забегаловке на окраине города с депрессивным названием «Приют убогого задрота». Вышли на улицу, подошли к машине, Прохор достал ключи.

- Подожди.
Сказал один из капитанов.
-Покурим.
Второй достал сигареты. Курили молча, наслаждаясь ночной прохладой. На другой стороне улицы темнел унылый пятиэтажный дом с обшарпанным фасадом, уличное освещение не работало, единственным источником света было угловое окно на третьем этаже, и это явственно не вписывалось в картину окружающего мира.

имя отклонено модератором, 16-06-2016 в 12:42
-А не Мишкина ли это квартира?
Задумчиво признес первый капитан.
- Точно. Его.
Сказал второй, и затушил сигарету.
- Чего не спит?
- Да кто же его знает? Может гостей ждет?
- Так надо зайти, если ждет. Как думаешь?
- Думаю надо.
Мишка Кала, он же Какашкин, был мелким жуликом и известным копрофилом, за что и получил свое звучное прозвище. Как правило люди с такими наклонностями стараются вести себя тихо и незаметно, но Какашкин мнил себя непризнанным гением, строчил листовки совсем уж похабного содержания и расклеивал их по городу. Время от времени его на этом ловили, и проводили разъяснительную работу о недопустимости пропаганды копрофилии. На несколько месяцев он затихал, но отлежавшись и подлечив отбитые почки, принимался за старое. Судя по всему ему нравилось. А еще ему нравилась АнжелА. Впервые Мишка Кала увидел ее когда клеил свои листовки на фонарный столб перед заведением Мадам Сорти. И тут она идет. В одной руке бутылочка водочки, в другой тортик «Птичье Молоко». Он так и обомлел. До утра там простоял, все думал назад пойдет, за опохмелкой. С тех пор он спускал на нее все свои жалкие заработки. На один час ее драгоценного внимания Мишке приходилось вкалывать несколько месяцев. Но зато, когда нужная сумма, копеечка к копеечке, была собрана, он, зажав в потной ладошке мятые ассигнации, и дрожа всем телом, мчался к вожделенной госпоже и повелительнице, дабы пасть к ее ногам и явить ей свою безропотную покорность. А потом она влюбилась в Перлюстратора, и стала им брезговать.

По зассанной лестнице поднялись на третий этаж. Один из капитанов забарабанил в обитую драным дермантином дверь. Через минуту из-за двери послышался сдавленный голос.

- Кто там?
- Комитет Сабмиссивной Безопасности. Будьте так любезны открыть дверь.
- Обозначьте пожалуйста цель вашего визита.
- Внезапная проверка.
- А ордер у вас есть?
Первый капитан сделал изумленное лицо, а второй мощным пинком вышиб дверь и страшным голосом заорал.
- Ты что, не слышал что сказал мой коллега?! Мой коллега сказал! Будьте! Так! Любезны!
Офицеры вломились в открывшийся проем. Снесенный дверью на пол Какашкин истерично визжал.
- Это произвол!
Он был похож на перевернутого кверху брюхом таракана, беспорядочно перебирающего лапками. Капитаны подхватили его под руки потащили в комнату и швырнули на диван. Диван жалобно скрипнул и выпустил облако пыли. Когда пыль осела, Прохор смог разглядеть хозяина квартиры. Лицом он тоже походил на таракана. Одной рукой Какашкин пытался поправить сеточку для волос, второй размазывал по щекам смесь туши и тонального крема, его напомаженные губы жалобно подрагивали, а тонкие усики шевелились. Довершал картину золотой шелковый халат и лаковые босоножки, на кривых анемичных ногах. Капитаны нависли над ним, как две хищные птицы. Они подошли слишком близко и не могли видеть, что Какашкин с тревогой посматривает на стоящий в углу комнаты шифоньер. Но это заметил, остановившийся в дверях, Прохор. Решив проявить инициативу он двинулся к шифоньеру. Какашкин попытался вскочить с дивана ему наперерез, но, налетев носом на кулак в черной лайковой перчатке, рухнул назад. Прохор потянул за ручку. Заскрипев не смазанными петлями шифоньер явил свое нутро.

- Опаньки.
В два голоса произнесли обернувшиеся на скрип капитаны.
- Что это у нас?
- Не мое. Подкинули.
Сдавленно пропищал Какашкин.
- Кто? Враги? Интервенты?
Какашкин молчал и затравленно озирался.
- Ты вот что, Прохор. Изучи ка это, а мы его пока допросим.
- С пристрастием.
Капитаны выдернули Какашкина с дивана, заломили ему руки, и повели на кухню. Знавшему какие у них пристрастия Прохору было очень любопытно поприсутствовать при допросе, но он не стал возражать старшим по званию, и занядся сожержимым шифоньера. Ничего сильно необычного по началу он не обнаружил. Коробки с изделиями из кожи и латекса, все было запаяно в полиэтиленовые пакеты и сопровождалось красочными буклетами. Куча журналов и дисков порнографического содержания. Было похоже на подготовку мощьной рекламной компании. Прохор вынимал все это из шкафа и аккуратно сортировал на полу. Наконец на нижней полке осталось два, плотно обмаотанных скотчем, свертка. Прохор разорвал скотч и открыл первый.

Да, в идущем к светлому и чистому доминантсому будущему Трудесятом Царстве, все это было обьявлено незаконным. Да Комитет со всем этим боролся. Да там работали люди с незатуманеными мозгами, которые понимали, что лозунги лозунгами, а реальная жизнь устроена немного сложнее, и одно дело ограничивать, а другое наглухо запрещать. Но копро и зоофилия преследовались свирепо. Так что содержимое каждого из свертков тянуло на госизмену.

Вытерев со лба выступивший пот Прохор пошел в сторону кухни. Из за закрытой двери слышалось размеренные шлепки и жалобное мычание. Прохор прокашлялся и постучал в дверь.

- Госпола Капитаны, вам следует на это посмотреть.
- Эх, Какашкин, было бы у тебя две жопы, давно бы отмучился.
Сказал один из капитанов, и вышел в коридор.
- Что там?
- Вот.
Ответил Прохор, и протянул ему пару журнальчиков. Капитан пролистал, и протяжно присвистнул..
Били Какашкина неспеша и с наслаждением. Не имеющий должного опыта Прохор активного участия принимать не стал, стоял в стороне и наблюдал как работают профессионалы. Ну и окатывал жертву холодной водой и помойного ведра, когда та норовила закатить глаза и отключиться. Потом это гнус ползал по полу, пытаясь целовать офицерам сапоги и шамкал разбитыми губами.

- Не мое это, АнжелА попросила по хранить пару недель, не мог я ей отказать.
В общем то, что Мишка Кала в этой истории мелкая сошка, было и так понятно. Его заставили собирать вещьдоки и таскать в машину. Когда последний пакет был уложен в багажник, первый капитан захлопнул дверцу, и сел в машину. Прохор уже был за рулем. Второй капитан стоял рядом и докуривал сигарету. Какашкин рухнул перед ним на колени, и стал лизать сапог.

- Ты что делаешь?
- Я приласкаться хотел.
- Ну ты и пидор!
Капитан брезгливо выдернул у Какашкина ногу, размашисто втащил ему сапогом в печень и сел в машину.
- Сиди тихо как мышь, из города никуда. Понадобишься для дачи показаний, мы тебя вызовем. Поехали, Прохор.
Усталые, но довольные офицеры направились в контору.

Адьютант встал, стряхнул с фуражки очередную порцию сдохщих от ужаса комаров, задумчиво выпустил клуб сигарного дыма в сторону закатного солнца, принял очереную стопку и продолхил свой рассказ.

- Когда шеф, все что мы привезли увидел он аж просиял. АнжелА то всех ему сдала но переживал он, что без доказательной базы отпереться смогут. А тут такое.

- Всех это Перлюстратора?
Спросил Кот.
- Да нет, там люди повыше банковали. Ты их имена лучше не спрашивай. А этот олень упоротый не знал ничего. Его на крайний случай рядом держали, что бы было кого слить если все не так пойдет. Не учли только, что дура АнжелА влюбилась в него как школьница. И на сотрудничество сразу пойдет, лишь бы миленького своего отмазать. Короче Алексей Викентич тут же сел докладную записку составлять, и с первыми петухами ушел на доклад к Председателю. Прикинь какая боиба. Министерство Тематической Культуры у Комитета Сабмиссивной Безопасности бизнес решило отжать. Ну что там дальше, в верхах, творилось не нашего ума дело. Говорят когда на совещании у Витторио Ерусланыча Председатель все это вывалил, а Министр в ответ тявкать начал, Председатель ему прямо за столом в бубен закатал, но это все слухи. Нам же, всем кто в этой истории участвовал, премию выписали, в размере трех месячных окладов, а Алексею Викентичу, за особые заслуги и повышенную бдительность, разрешили в Лондон сьездить.

Кот сделал проникновенную морду и понимающе покачал башкой.
- А что АнжелА с Какашкиным? За Чугуй небось отправились?
Чугуй был очень страшным местом. Никто не знал, где он этот Чугуй, какой он этот Чугуй, что там за этим Чугуем происходит? Но все очень боялись там оказаться. Потому что из-за Чугуя никто, никогда не возвращался. Нет ходили конечно мрачные слухи, что иногда кто-то проникает оттуда в мирную трутематическую жизнь, и от этого проистекают всякие неприятности. Но кто они такие, и где прячутся никто не знал, отчего становилось еще страшнее. Поговаривали, что голодный бунт организовали и спровоцировали именно они. Многие помнят сделанную кем-то фотографию девушки бьющей грязной тряпкой по лицу Майора Удавкина. Так вот когда со всем этим стали разбираться, оказалось, что никто ее не знает, и никогда не видел, ни до того вечера, ни после. Только через пол года откуда-то появилась в продаже репродукция с картины неизвестного автора, на которой она босая, в коралловом платье, стоит на баррикаде, держа в руках развивающийся на ветру красный флаг. Репродукцию постарались как можно быстрее изьять из обращения, но было как всегда поздно. Народная молва окрестила ее Чугуйской Девой.

Да нет. Нам они нафиг были не нужны, а министерским... Те конечно разозлились. Но АнжелкА спряталась под замком у Перлюстратора в подвале. А когда они пришли навестить Мишку Калу и увидели, какую отбивную сделали из него удавкинские капитаны, то просто плюнули и ушли. Добавить там было нечего.

- Значит Алексей Викентич сейчас в Лондоне.
- В Лондон.
- Где фишь, чипс и лига чемпионов.
- Да. Ты расскажи все Яге Вавиленовне. Успокой ее.
- За это можешь не переживать.
- Спать что ли пойти?
- Погоди есть еще вопрос, который надо обсудить.