Для Гюнтера и Юлии. "Сказка на ночь"

Мелисента никогда ранее не бывала в этой части королевского леса. Да это и - неудивительно. Магистр Джарви - главный хранитель королевских тайн и сокровищ, чернокнижник, интриган, авантюрист и уверенный алкоголик, последние двадцать лет искал философский камень везде, где придется. А так как курил он не только фимиам Его Величеству Вдовствующему Королю, но и опиум на регулярной основе, философский камень мерещился Магистру везде: в стенах древнего замка, в подвалах, где жили королевские привидения... именно из-за его нахального вторжения венценосные духи остались без крова и были вынуждены мигрировать при свете дня по комнатам, вызывая обмороки у встреченных дам и даже некоторых трезвых рыцарей. Разгорелся нешуточный скандал!

Магистр был вынужден переключить свое внимание на окружающий замок лес. В лесу тоже были свои жители, но они не подчинялись королевскому протоколу, поэтому Джарви было, где развернуться...

Зато протоколу подчинялась принцесса Мелисента. "Королевская дочь должна блюсти королевскую честь!" эти слова эхом звучали в ее голове, когда она вошла в самую темную часть леса и увидела вход в пещеру. "Никаких танцев! Запрещаю все танцы на веки веков, как не соотносящиеся с королевской честью! Поучились бы лучше плести интриги, как ваша бабушка - незабвенная Генриетта Коварная. Ах, как она их плела, никто до сих пор расплести не может. Не превращайте светлую память предков в балаган, наша венценосная дочь! Отныне повелеваю..." в голове гремел голос венценосного папеньки, Мелисента закрыла уши руками и шагнула в пещеру. Под ногами не оказалось дна, принцесса рухнула в какую-то темную яму и потеряла сознание...

Очнулась Мелисента на короткой узкой кушетке в каком-то странном помещение. Окон не было, пахло сыростью и чем-то сладковатым, в полумраке она могла разглядеть немного, да и голова кружилась. Мелисента решила, что все это ей снится и закрыла глаза...

Когда она снова открыла глаза, возле ее кровати сидели двое: мальчик и девочка. "Откуда в лесу дети", - удивилась Мелисента, но, присмотревшись, поняла, что они - вполне половозрелые взрослые, только намного меньше. "Гномы! - королевские гномы, так вот они какие", - пролетело в голове у Принцессы и она резко села. Гномы не шелохнулись, завороженно глядя на Мелисенту. Наконец, мальчик робко спросил: "Можно мы будем называть Вас Белоснежка? У Вас - такая белая кожа и такие черные волосы...". Девушка-гном протянула к ней дрожащую руку и погладила край туфельки. Мелисента улыбнулась. "Можно я поцелую Вашу ногу?" - прошептала девушка. Она была очень красива - миниатюрная копия Леди Джейн - первой красавицы времен бабушки Генриетты Коварной, и, по слухам, любовницы дедушки-короля. Погибла Леди Джейн в расцвете лет - была отравлена - по понятным причинам.

Мелисента кивнула, разрешая, и миниатюрная феечка прикоснулась губами к ее ноге, от прикосновения по телу принцессы побежала дрожь и слегка поплыло в голове.

"Мы никогда не видели такой красоты". произнес мальчик-гном, - "Вы позволите нам заботиться о Вас? Мы готовы сделать все, что вы скажете..." - в этот момент Мелисента, или уже Белоснежка поняла, что в комнате, кроме них троих, есть еще кто-то. "Не бойтесь, Беслонежка, здесь Вы - в безопасности. Мы - ваши преданные слуги и сделаем все, чтобы Вам было хорошо. Теперь наш дом - это ваш дом. Наше Подземелье - Ваше Подземелье, повелевайте". Белоснежка вдохнула и приказала: "Выйдите все и оставьте меня с девушкой наедине". По тому, как зарделись щеки девушки, Белоснежка поняла, что она догадывается о том, что последует дальше.

"Ты же - не против, если мы немного поиграем вдвоем?", спросила Белоснежка у дрожащий как осина на ветру красавицы. "Нет, Госпожа, я мечтала о Вас, видела Вас во сне много лет". "Раздевайся, я хочу посмотреть на свою маленькую игрушку без этой дурацкой одежды!" Девушка покорно склонила голову и стала расшнуровывать корсет...

... пока девушка покорно расшнуровывала корсет, Мелисента или как ее называли в этом странном фантасмагорическом подземелье Белоснежка, чувствовала, что эта покорность - иного порядка. У Мелисенты были слуги с рождения - так уж получилось, что ее с младенчества окружали люди, главной задачей и смыслом жизни которых было угождение и предупреждение ее, Мелисенты, желаний и потребностей. Но эта служба была не той, что демонстрировала маленькая леди

"а как, кстати, ее зовут", - пробежала мысль в затуманенном мозгу Белоснежки, пока она наблюдала, как малышка трясущимися руками снимает одежду и не смеет поднять на Госпожу глаза. "Впрочем, какая разница, если это - всего лишь игрушка для моих утех", подумала Белоснежка...

Люди, что обслуживали ее раньше, служили Венцу и Скипетру, они были готовы отдать жизнь за свою госпожу, но им было все равно - кто будет на месте госпожи. А маленькая леди была не такая.

Ей отчаянно нравилась сама Белоснежка, как она назвала принцессу. Она хотела именно ЕЕ. И Мелисента поняла, что все эти королевские регалии, венценосные родственники до тридесятого колена и прочие условности для девушки, стоящей перед ней - пустое. И не имеют никакого значения в момент здесь и сейчас, когда есть только маленькая леди, трепещущая на на сыром полу в своей наготе, заливающаяся краской смущения. И большая леди, сидящая на кушетке, и наблюдающая ее агонию стыда и смущения.

"Подойди ко мне", - произнесла Белоснежка. Девушка двинулась к кушетке... "Стой!" - приказала Госпожа. "Посмотри на меня".
Девушка подняла глаза и Белоснежка поразилась, какими огромными стали зрачки у ее служанки. Они практически поглотили радужку. Девушка была как под гипнозом, будто ее опоили вином или обкурили опиумом, что так любил треклятый Магистр, перекопавший пол-королевста.

"Ты можешь попросить Госпожу один лишь раз. Хорошенько подумай, что ты хочешь получить за свое служение. Я не тороплю тебя", - Белоснежка понимала, что девушка сделает все, что она прикажет. И знала, что она не попросит ничего, что бы не пришлось ей по вкусу.

"Я хотела бы всегда спать рядом с Вашей кроватью..." - прошептала девушка, не отрываясь от лица Госпожи.
"Хорошо, но за это ты мне отдашь то, что я попрошу" - медленно и чеканя каждое слово, чтобы она поняла, произнесла Госпожа.
"Как Вам будет угодно, Госпожа", - девушка впервые улыбнулась, в глазах засветилась надежда.
"Принеси мне углей из камина" - велела Белоснежка, - "И помни, что ты сама этого захотела..."

Обнаженная маленькая рабыня - а она уже перешла из сословия слуг в сословие рабов ПО СОБСТВЕННОМУ ХОТЕНИЮ - и это вызывало в Мелисенте доселе неизведанные желания и пробудившихся демонов, мирно спавших до этого момента, - еще больше распахнула прекрасные глаза и заикаясь произнесла: "Госпожа, вы хотите, чтобы я принесла угли в ладонях?"

"Ты сама этого хочешь!" - жестко отрезала Мелисента, с которой творилось что-то невообразимое. Никогда раньше она не чувствовала, что владеет человеком настолько полно. Полностью в ЕЕ ВЛАСТИ. Без ограничений и условностей. Без навязанных "королевской честью" приличий и долженствований. ТОЛЬКО ЖИВОТНАЯ ВЛАСТЬ. По праву, которое дала большой Госпоже маленькая рабыня. И от этого кружило Мелисенте голову, било тело в лихорадке и растягивало сущее на короткий, но такой длинный отрезок, в котором есть только ты - Госпожа, и твоя Игрушка - готовая сделать все, чтобы тебе угодить: пройти все круги Ада. Вытерпеть боль от горящих углей на голых ладонях. Пройти через боль, стыд, заветы предков, да будь они не к ночи упомянуты. Время в тот момент для них остановилось...

Дыхание стало прерывистым, Мелисента впала в транс, и как-будто со стороны, как будто в волшебное зеркало Магистра наблюдала, как крошечная девушка встает с колен, и медленно, очень медленнно направляется в угол залы. И доходит до тлеющего очага...

"Опустись на колени", - скомандовала Мелисента, когда ее жертва, ее рабыня приблизилась к очагу.
"Запусти руки в огонь"...

... маленькая рабыня опустилась на колени у тлеющего очага и в последний раз посмотрела на Мелисенту. В ее взгляде была смесь обреченности и - как ни странно! - покоя. УЖАСА НЕ БЫЛО. И Мелисенте было ее совсем не жаль, хотя очень, чудовищно сильно, до спазма хотелось, чтобы рабыне было очень-очень больно. Только так маленькая леди могла доказать свою преданность и послушание.

"Что же ты медлишь?", - глухим, каким-то чужим голосом спросила Мелисента маленькую служанку. "Бери!" - в голове Мелисенты взрывались звезды, разрушались вселенные и единственная точка опоры, единственное настоящее было - маленькие изящные кисти рабыни, что без сомнения опускались в этот момент в тлеющие угли.

Рабыня взяла в руки угли, глухой крик отразился по стенкам подземелья и ударил Мелисенту наотмашь. "Госпожа, простите", зарыдала маленькая леди, протянув к ней обожженные ладони. Мелисента почувствовала невероятное возбуждение. Ничего похожего она никогда не испытывала.

"Подойди ко мне. Быстро!" - приказала она рабыне шипящим голосом, воздуха не хватало.
Маленькая рабыня неловко поднялась на ноги и опустив обожженные руки подошла к Мелисенте. "Тебе больно?" - спросила Госпожа.
"Простите", - по щекам рабыни катились слезы, она не смела поднять глаза и стояла напротив Мелисенты нагая, обожженные руки как плети висели по бокам ее прелестного тела, соски были напряжены, и Мелисента чувствовала исходящую от рабыни смесь возбуждения и боли. Это заводило, как ничто в ее жизни доселе.

"Госпожа знает, как помочь своей рабыне", - произнесла Мелисента и встала с кушетки.
"Подними мое платье и сними белье", - рабыня выполнила эту манипуляцию, неловко снимая обожженными руками панталоны с худощавого торса Мелисенты.

"Ляг на спину, сложи ладони и подставь под меня, я - твое лекарство", - сказала Мелисента и горячая струйка полилась на обожженные руки рабыни.

"Теперь пей", - велела Мелисента и девушка, закрыв глаза, сделала глоток золотистой жидкости. Ее лицо приняло странное выражение: такое бывает у отходящих в мир иной, Мелисента видела такой свою бабушку перед смертью: разгладившееся, умиротворенное, как будто она уже перешла какую-то черту и находится в месте, не видимом тем, кто остался в этом мире...

"Спасибо, Госпожа", - не открывая глаз прошептала рабыня. Она улыбалась.

... время в подземелье как будто остановилось. Мелисента впала в подобие транса: она стояла над распростертым на каменном полу телом маленькой рабыни, и видела происходящее будто чужими глазами.

Вот - крошечная обнаженная девушка лежит с закрытыми глазами на спине, грива волос цвета меди обвивает ее хрупкое тело, глаза девушки - закрыты, она блаженно улыбается, одну руку прижимает к маленькой груди с розовым соском, защипив его пальцами, второй тянется в сторону туфель возвышающейся над ней черноволосой дамы. Дама - бледна, как покойница, только глаза - черные, страшные, полыхают на узком лице, губы закушены и почти бескровны, черные волосы обвивают ее плечи, дама - как будто застыла, не слышно даже дыхания. Пристально смотрит на девушку на полу...

"Открой глаза", - приказывает кто-то голосом Мелисенты, и в эту секунду она с удивлением понимает, что этот кто-то - она сама. Маленькая рабыня открывает затуманенные глаза, улыбается своей Госпоже, на ее лице - радость и какое-то неуместное случаю доверие, которое начинает страшно бесить Принцессу. " Чему ты радуешься?" - хрипло спрашивает она рабыню.

Девушка растерянно смотрит на свою Госпожу, она не понимает, почему тон обращенному к ней голоса - столь суров и холоден. "Я счастлива быть в Вашей власти, Госпожа", - шепчет, все еще улыбаясь маленькая леди. "Ты понятия не имеешь, что это значит - быть в моей власти", - отвечает Мелисента. Безграничная покорность, доверие и влюбленные глаза девушки вызывают в ней не только похоть, но и ярость, о которой она раньше даже не имела понятия.

"Ты согласилась отдать мне взамен кое-что, если я выполню твою просьбу и разрешу тебе всегда быть у моей кровати, рабыня. Настало время тебе узнать, что именно я получу взамен", - Мелисенту кидало то в жар, то в холод, ее голос звучал глухо, но чеканно.

Девушка сделала попытку подняться с пола, но Мелисента поставила ногу на ее горло, не позволив малышке. "Полагаю, ты все еще не понимаешь, что за это право - быть всегда рядом - ты отдашь мне себя", Мелисента придавила шею девушки более явственно, она стала хрипеть, глаза крошечной рабыни раскрылись еще шире. Чуть ослабив давление на горло маленькой леди, Мелисента продолжила: "Ты - моя собственность. Отныне и навсегда. И ты никогда не посмеешь забыть об этом. Я не позволю тебе забыть", - в этот момент Мелисента готова была разорвать красивое и такое уязвимое тело своей жертвы, но в то же время она хотела, чтобы девушка не покидала ее никогда, Принцесса почувствовала. что между ними появилась невидимая связь, что она ощущает биение тела рабыни, как свое собственное, что хочет рвать это тело зубами и целовать тонкую кожу девушки, проводя языком по выпуклым венкам на тех местах, где пульсировала жизнь маленькой рабыни.

"Мы стали одним целым", с каким-то отстраненным ужасом и обречением подумала Мелисента. "Я никогда не смогу ее отпустить". Она поняла, что нужно делать...

"Ты жаждешь принадлежать своей Госпоже, и я сделаю так, что ты больше не сможешь принадлежать никому и никогда", - Мелисента убрала ногу с шеи рабыни и велела ей подняться.

"Мне нужен кузнец, немедленно!" - скомандовала она девушке, "Оденься, никто не смеет смотреть на мою собственность, пока я этого не велю!". Маленькая рабыня поклонилась и стала одеваться. Когда она привела себя в порядок, Мелисента позволила девушке приблизиться и поцеловать ее руку. Положив вторую руку на голову рабыни, она бегло погладила ее по волосам. Намотав на свои длинные пальцы медные пряди, Мелисента рывком подняла голову девушки, провела пальцем по ее губам, которые тут же раскрылись, затем вниз - ногтем по горлу, к яремной выемке, ложбинке, стянула вниз тонкую ткань рубашки, оголив левую грудь рабыни с розовым соском, который был уже тугим от возбуждения и больно сжала его пальцами. Маленькая леди застонала.

"Тебе будет очень больно, но мне это понавится", - Мелисента еще сильнее сжала сосок рабыни, начав выкручивать его, у девушки вырвался еще один вздох-стон.

Мелисента убрала руку, схватила девушку за шею и рывком подняла к себе. Впилась в сосок зубами, девушка забилась в ее объятиях.
"Никогда не смей мне отказывать", - Мелисента прекратила мучить грудь своей жертвы и впилась зубами в ее губы. На опухший сосок рабыни капнула алая капля. Мелисента провела языком по прокусанной губе маленькой леди, наклонилась к соску и слизала капельку крови, под конец лишь слегка прикусив горевшую огнем грудь своей наложницы.

"Приведи себя в порядок и позови сюда кузнеца!", - приказала Принцесса, оторвавшись от рабыни, -"И приготовь мне ванну, я хочу, чтобы ты меня помыла".

Маленькая леди сделала реверанс, поправила платье и вышла из комнаты...

...в комнату постучали, Мелисента разрешила войти. Но вместо маленькой рабыни вошел мальчик, тот самый, который был с маленькой копией леди Джейн (а я ведь так и не знаю ее имени, промелькнуло в голове Принцессы), когда Мелисента очнулась после падения. «Как тебя зовут?» - спросила Принцесса? «Бран, моя Госпожа», - ответил мальчик. «А как зовут девушку, которая ухаживала за мной?» - решила все-таки узнать Мелисента. «Бранвен, моя Госпожа, это – моя сестра», - ответил юноша.

«Что-то подобное я уже читала… или слышала… или видела во сне», - пронеслось в голове Мелисенты, затуманенной происходящим, она попыталась вспомнить древние легенды, которые в детстве слышала от своей нянечки, попавший в Королевство Мелисенты после одного из трицмфальных походов венценосного папеньки. Последнего триумфального похода, если уж быть совсем честным, потому что вскоре после этого умерла Вдовствующая Королева Генриетта, бабушка Мелисенты, и венценосный папенька стал Королем, что здорово пошатнуло не только благосостояние подданных, но и его собственное здоровье. Матушка Мелисенты умерла при родах, девочка была еще крохотной, и усмирить пьянство Короля и Магистра Джарви больше было некому.

Отвлекшуюся на свои невеселые думы Мелисенту вернул в реальность стук в дверь. В комнату вошла Бранвен и косматый, заросший бородой по самые глаза мужичок. «А вот и кузнец», - отметила Принцесса. Кузнец поклонился: «Приветствую Вас, Госпожа, меня зовут Гоибниу, и я готов выполнить любое Ваше распоряжение». Мелисента почувствовала холодок, в комнате как-будто упала температуры, хотя огонь в камине, по мере приближения Гоибниу, разгорался все неистовее. «Происходит что-то странное», - отметила про себя Принцесса, но разбираться в этом у нее не было сил.

«Мне нужно, чтобы ты для начала выковал ошейник, из самого легкого и прочного материала, который ты сможешь найти», - сообщила Принцесса, кузнец поклонился ей в ответ. «Ошейник должен быть съемным, но ключ от него должен быть в единственном экземпляре», - сообщила Мелисента. Кузнец поклонился еще раз и спросил, на какие размеры ошейника ему ориентироваться. Мелисента жестом попросила Бранвен приблизиться, когда Бранвен подошла, Мелисента молча указала ей на пол, девушка встала на колени. Дыхание маленькой рабыни участилось, зрачки заполонили всю радужку, от чего глаза девушки стали абсолютно черными, рот был полуоткрыт, а на лице застыло странное выражение: она напоминала древние театральные маски, которые Мелисента втайне рассматривала в древних фолиантах в библиотке на самом верху ее родного Замка. Папенька строго-настрого запретил Принцессе даже близко подходить к библиотеке, небезосновательно опасаясь, что характер у его венценосной дочери и так – хоть полком командовать, а если она еще и книжки читать начнет, то все это может плохо закончиться для будущего их Династии. От Мелисенты можно ждать всего, чего угодно, в том числе и вооруженного восстания с революцией. Женихов уже и так почти всех окрестных разогнала, иные, быть может, и хотели бы приехать познакомиться, но Мелисента была известна своим упрямством, крутым нравом, а также тем, что любого рыцаря могла заткнуть за пояс в процессе беседы, а уж если бралась за меч для поединка, то с позором изгоняла неудачливого претендента на свою руку и сердце вон из Королевства.

Короче, не дочь, а сплошное несчастье, так считал венценосный Король, отчаявшийся дождаться внуков, с ужасом представляя, что будет, когда эта бунтарка встанет во главе Королевства. Потому и пил, не просыхая, как он объяснял себе и Магистру Джарви, постоянно обкуренному опиумом, волшебным образом не иссякавшему в карманах чернокнижника, даром, что все подъезды к Замку были перекопаны, а дороги – размыты…

От тягостных раздумий Мелисенту оторвал робкий голос девушки: «Моя Госпожа, какие будут приказания?» Бранвен смотрела по-прежнему снизу вверх, не мигая. Мелисента протянула руку к девушке, легко коснувшись волос, губ, пробежалась пальцами по губам маленькой рабыни и положила руку на ее горло, сомкнув пальцы на нежной шее. «Мне нужен ошейник для Бранвен, твоя задача – выковать его к вечеру», - дала указание Принцесса Гоибниу. Кузнец поклонился еще раз, как-то странно улыбнувшись, эта было даже не улыбка, а легкая тень, мелькнувшая на лице, но Мелисента, которая не отрывала глаз от своей маленькой и такой податливой жертвы, этого не заметила.

В этот момент огонь в камине превратился в огромный огненный шар и поплыл по комнате, поджигая все на своем пути. От дыма, заполонившего подземелье, Мелисента вновь потеряла сознание…

Когда она очнулась, была ночь. Мелисента находилась в Замке, в своей комнате, в постели. «Неужели это был сон?», - Мелисента не могла поверить, ее тело пронзила жгучая боль, как-будто у нее вырвали сердце. Когда спазм прошел и Принцесса смогла сделать нормальный вдох, она села на кровати, собираясь с мыслями. В дальнем углу комнаты мелькнули белые одежды королевских привидений.

«Здраствуйте, Леди Джейн», - поприветствовала Принцесса заклятую подругу своей бабушки Генриетты Коварной, - «Если бы вы знали, какой странный сон мне сейчас приснился…», но предводительница Королевских Привидений вместо обычного реверанса и молчаливого растворения в воздухе, почему-то стала приближаться к постели Мелисенты. Когда она подошла вплотную, Принцесса обратила внимание, что в протянутой руке что-то блестит. На ладони лежал маленький ключик. У Мелисенты потемнело в глазах и стало горячо-горячо внизу живота...

...на шее той, кого Мелисента приняла за Королевское Привидение, был надет тонкий ошейник из причудливых узоров, поразительно напоминающих вязь кельтских богов – тех, кому молилась ее нянечка. «Я никогда не покину Вас, Моя Госпожа», - прошептала Бранвен, - «Мы всегда будем рядом: и я, и Бран, и все мои братья присягнули Вам в верности», - сказала маленькая рабыня и встала на колени. «Я попросила Дагду провести меня по Млечному Пути из нашего Мира в Мир людей, теперь я тоже – смертная, только так мы сможем быть вместе». Мелисента взяла протянутый ключ, рывком подняла девушку с коленей за ошейник и бросила на кровать. "Наконец-то мы - одни", - промелькнуло в голове Мелисенты, когда она впилась губами в рот девушки, разрывая на ней шнуровку корсета, желая сожрать свою маленькую рабыню-богиню, отдавшую ради нее свое бессмертие. "В этой жизни нет ни прошлого, ни будущего", - говорила ее мудрая бабушка Генриетта, - "есть только миг настоящего, пользуйся им". И Мелисента знала, что так и сделает.

КОНЕЦ