Я ДИНАМИТ или Кто и как вас ДИНАМИТ

ХIХ создал демонию
Герои Лорда Байрона имели явно демоничскую природу.
Мефистофель у Гете, так же как и у Франца Листа, - не более чем демон.
Демоническое начало проявляется в «Разбойниках» Шиллера, в «Петре Шлемиле» у Шамисо, там и сям у Э.Т.А. Гофмана. А нигилист Маркс Штирнер прямо говорит языком самодовольного демонизма…

Весь германо-романский романтизм занят демонизмом и люцеферианством.
Виктор Гюго, Жерар Де Нерваль, Теофиль Готье, Альфред де Виньи, Барбей д’Оревильи, Беранже, Бодлер, Верлен, Рембо, Бальззак, Мериме, Мишеле – в музыке Лист, Гуно, Мейербер, Берлиоз…

Одни боятся и со страху фантазируют; другие выдумывают, что бы напугать.
Связывают сатану с ведьмами, с шабашем, со всемогуществом с ночью. Изображают его как умника, как светоносного просветителя, как забавника, добряка, революционера, двигателя прогресса.

Как существо требующее сочувствия, сострадания, как вестника всободы и разума, как благородного протестанта.
Перебирают все облики и комбинации, чтобы убедить себя в его «безвредности», невинности, силе, привлекательности… - не понимая, куда это всё ведёт…. И не замечают, что все это становится проповедью человеческого самообожествленияи оправданием разнузданности и человеческой порочности.

К этой пропасти подошел Фридрих Ницше со своим большим писательским талантом и больной, извращенной душой. «Воля к власти», «Антихрист» и «Се человек» - содержат прямую и откровенную проповедь зла и сатанинские формулы.

Бога, душу, добродетель, потусторонний мир, истину, вечность, и соответствующие им запреты, - Ницше обозначил как « груду лжи, рожденной из дурных инстинктов натурами больными и в глубочайшем смысле вредными». «Христианские понятия Бога» есть для него «одно из растленнейших понятий, созданных на земле». Все христианство есть в его глазах лишь «грубая басня о чудотворце и спасителе», а христиане – это «партия забракованных ничтожеств и идиотов».

То что он превозносит – это «цинизм», бесстыдство; это есть «высшее, что может быть достигнуто на земле». Он прямо взывает кзверю в человеке, к «верховному животному», которое надо во что бы то ни стало разнуздать. Он требует

«дикого человека», «злого человека», «с весёлым брюхом»…
Его пленяет всё «жестокое, неприкрыто-звериное», преступное.
«Величие есть только там, где имеется великое преступление».
«В каждом из нас утверждается варвар и дикий зверь… Все, что создает в жизни братство людей, - идеи «вины, наказания, справедливость, честности, свободы, любви ит.д.» - должно быть «изъято из существования».

«Вперед же», - восклицает он, все «богохульники, противники морали, всевозможные беспочвенники, артисты, игроки, евреи, - все отвергнутые слои общества!..»

Ницше нашел своих читателей и почитателей, даже в среде пасторов, объявивших его «великим освободителем»; другие приняли его доктрину, отвергли различение добра и зла, сочетали ее с доктриной Карла Маркса и принялись за осуществление этой страшной идеи.

«Я знаюмой жребий, - пишетНицше- однажды с моим именем будет сопряжено воспоминание о чем-то чудовищном, о кризисе, какого никогда ещё не было на земле, о глубочайшем совестном конфликте, о приговоре, вызванном против всего, вочто дотоле верили, чего требовали, что свято чтили. Я не человек, я – динамит!...»