На лирику потянуло...

- Я все от Вас вытерплю.
И я знаю, что не врет. Вытерпит. Я не понимаю, как можно выдержать такую боль. И восхищаюсь его мужеством, терпением, покорностью.

Он снимает часы и теряет ориентацию в пространстве. Начинает спотыкаться в словах и в движениях. Это символическая грань. Только что мы болтали о каких-то мелочах, смеялись и вдруг все – «Хватит разговоров, пойдем на лавку». Нееет, говорить он не перестает, наоборот, начинает нести какую-то чушь, очень быстро, комкая слова, до того как веревки коснутся его тела. Пока я его привязываю, он замирает. Ступни, под коленями, бедра, талия, руки.

Он меня дразнит. Розги, без разогрева. Я уверена, что он закричит после первых же ударов. А черта с два. Десять, двадцать, тридцать, пятьдесят – молчит. Ну нет, я из тебя выбью и крики, и слезы. Это поединок, в котором ты проиграешь. И сам будешь рад проиграть.

Не сработают розги, сработает соль. Даже в Мертвом море вода не такая соленая, как та, которой я поливаю твои свежие ссадины. Я смотрю на твое лицо, на руки, ты сжимаешь край лавки так, что белеют пальцы. А потом ищешь мою руку. И начинаешь всхлипывать. Мне так жалко тебя и хочется немедленно прекратить твои страдания. И… заставить мучиться тебя еще сильней. И я снова беру розги, ремень, плеть, хлыст.

Никто никогда не чувствовал меня настолько хорошо. Взаимодействие садиста и мазохиста – вот оно. Просто поразительно, насколько хорошо ты знаешь, когда меня нужно подразнить, когда потерпеть, когда сдаться. Ни с кем и никогда больше я не чувствовала такой эйфории полной свободы, вседозволенности, стихии, смывающей с меня к чертям собачьим весь налет цивилизации, воспитания, гуманности, женственности. Как штормовые волны с песком сдирают ракушки с волнорезов. Я хочу, хочу, чтобы твоя боль была нестерпимой, чтобы ты кричал, рыдал, выл! Чтобы ты тоже попал в те волны, которые смоют нас обоих.

А потом нас неизбежно выносит на берег. Я развязываю веревки. Твоя рука безжизненно падает с лавки и у тебя нет сил ее поднять. А я любуюсь тобой. Красивый, сильный мужчина, измученный, обессиленный, героически переживший запредельную боль – что может быть прекрасней.

Не знаю, увидимся ли мы когда-нибудь снова, но я всегда буду тебе благодарна. И я скучаю.