Я приеду. Я приеду домой и расскажу тебе всё на свете.
Но когда это будет: зимой, весной? Мне никто не ответит.
Думал, скоро вернусь. Боюсь, что это не светит.
Ничего, я держусь, но очень жарко и ветер обжигает лицо.
Я ненавижу пустыню, этот жёлтый песок. Он никогда не остынет.
Ни мозги, ни тела не могут выдержать это. Вот такие дела. Такое вечное лето.
Это ладно. А тут недавно самолёты кружили
И не понятно, главное, где свои, где чужие.
Спасибо, кто-то сказал: «Парень! Не делай резких движений!».
Я-то раньше не знал, что люди – просто мишени.
Да, пока не забыл, моё здоровье в порядке.
Я всегда говорю: «Всё будет тихо, мирно и гладко».
Я всё смогу. Я такой. Тебе не надо бояться.
Тебе нужен покой. Тебе нельзя волноваться.
Сегодня третье число. Всё хорошо. Я везучий.
К тому же время прошло. Оно любого научит
Ни о чём не жалеть, иначе туго придётся,
И никогда не смотреть на раскаленное солнце.
Иногда самолёты пролетают над нами,
И тогда сразу кто-то вспоминает о маме.
Я уже не из тех сейчас кто падает первый,
Но вообще-то у всех у нас натянуты нервы.
Привыкать, привыкаю думать и дышать по-другому,
Но скучаю безумно по тебе и по дому.
Это обычный синдром по вечерам на закате.
Ушёл бы к чёрту пешком, да только силы не хватит.
Моё второе письмо вчера вернулось обратно.
Может всё ничего, а может что-то неладно.
Не возможно понять, что это всё означает:
На конверте печать: «Такие не проживают».

По небу кружит листопад. И разве кто-то виноват,
Что ты оставил, уходя, другие сны. Другие сны!..
Шум дождя... Под шум дождя.
Ложатся капли на стекло, и лишь одно произошло,
Что на излёте сентября я вижу сны.
Я вижу сны! Про тебя? Не про тебя.