- Никогда не ходи за порог одна, слышишь, милая Мэри-Энн?
Вересковую пустошь укрыл туман и тяжел аромат его.
Эти стены спасут тебя только тогда, когда ты не покинешь стен.
И минует беда. Утекут года. Не останется ничего.

Сетью троп непротоптанных в сизой мгле ходит смерть. Не уходит смерть,
Беспокойная, скрытая в полусне, горько-сладкая, словно мёд.
Ты слаба, Мэри-Энн. Ты больна, Мэри-Энн. Не спеши под земную твердь.
Не мечтай разорвать этот круг и плен, и о том, что тебя не ждёт.

Там звенящая тишь, там пурпурный мир лезет вверх по босым ногам.
Там взбирается светлый небес сапфир по изменчивым гребням гор.
Моя глупая, глупая Мэри-Энн, не ходи за порог одна.
Не покинь этих стен. Ты больна, Мэри-Энн! Лишь бы делать наперекор. -

- Вересковую пустошь укрыл туман. Он дурманящий, будто яд.
Ходит смерть в ярком пурпуре по горам. Добрым голосом кличет смерть.
Только десять шагов, десять жалких шагов! Ярким пламенем мир объят.
Чтобы выразить это, не хватит слов - как мне хочется с ним гореть!

Горько-сладкие огненные цвета украшают моё окно.
Эти стены спасут меня только тогда, когда незачем будет жить.
"Не ходи, Мэри-Энн, ты больна, Мэри-Энн!". Что ни день - всё одно. Одно.
Это замкнутый круг. Это вечный плен. Им бессмысленно дорожить.

Там звенящая тишь и небес сапфир. Там изменчивый горный лик.
Там ласкающий вереск теплом зефир, полусонная зыбь и мгла.
Вот бы тоже на листья закат ловить и алеть, будто сердолик,
Вот бы корни в подземную твердь пустить, словно дерево, я могла! -

- Никогда не ходи за порог одна, моя милая крошка Бри.
Вересковую пустошь укрыл туман, не коснувшись холодных стен.
Одинокое дерево в море трав клонит голову до земли.
Вот к такому ведет непослушный нрав. Это - глупая Мэри-Энн.

Сетью троп непротоптанных стелет мир яркий пурпур и аромат.
Засыпай, моя милая крошка Бри и, обыденным снам вразрез,
Будет снится тебе неизменный путь, что десяток шагов хранят.

Мэри-Энн прорастает корнями вглубь и её обнимает лес. -