Остапа несло(с) //многабукв//

Лисьи лапки

Солнце пробралось сквозь занавески и нахально слепило глаза даже сквозь веки. Феликс тяжело вздохнул и окончательно проснулся. Медленно поднялся с кровати и поплелся на кухню, варить кофе. Выспаться не удалось. Чертова безумная соседка, с верхнего этажа, снова пол ночи клацала по полу каблуками. Слушать это было невыносимо, уснуть не получалось. Что она там делает, с регулярностью раз в неделю? Как пятница, так начинается! Ну невозможно же просто ходить по квартире в шлепанцах на шпильке. Хотя пофантазировать конечно можно. И Феликс представил богемного вида диву с томными глазами, локонами длинных волос, в шелковом пеньюаре, сигаретой в длинном мундштуке, и конечно же в отороченных страусиным пухом каблукастых шлепанцах на ногах. Ногти непременно вишневого цвета, похожие на ягодки. И вот она гламурно дефилирует по квартире... Он тряхнул головой, отгоняя совсем не утренние мысли, снял закипающий кофе с плиты и положил ломтики хлеба в тостер.

С течением дней, по мере того, как накапливалась усталость и злость от недосыпания, усиливались и фантазии. Мысли о томной диве из квартиры наверху все чаще посещали голову несчастного Феликса.

Через три месяца мучений, он поинтересовался у консьержа, кто живет в квартире этажом выше. Тот что-то промямлил, что в доме живут только уважаемые люди, что он не имеет права разглашать личную информацию и бла бла бла прочая чушь.

- Невесть кто в доме проживает, а понтов немеряно, буркнул Феликс. И махнул на проблему рукой.
И вот, после очередной бессонной ночи он, по обыкновению завтракал за кухонным столом. Звонок в дверь раздался как раз в тот момент, когда Феликс наслаждался горячим кофе и хрустел теплыми тостами с маслом и джемом. Облизав сладкие пальцы, он пошел открывать, как был, в домашних джинсах и босой, даже рубашку не накинул. Зачем?

На пороге стояла коротко стриженая блондинка в легкомысленном платьице в цветочек длиной до колен и в сандалиях из хорошей кожи.
-Доброе утро, - окинув его оценивающим взглядом, произнесла девица, мило улыбаясь - я ваша соседка сверху. Мне сказали, что вы на меня жаловались. Я вам чем-то мешаю?

И она снова улыбнулась, хитро сощурив глаза.
Лиса, пронеслось у Феликса в голове, ну чисто лисица!
- Здравствуйте. Вы, в некотором роде шумите по вечерам. Я спать не могу из-за ваших ночных похождений. - Выдал он все как есть.
- Какой шум? Я не принимаю гостей, вы что-то перепутали. Или о чем вы? Я недопонимаю.
- Вы периодически, а точнее каждую пятницу, по ночам ходите в туфлях по дому. И стук ваших каблуков мешает мне спать. Вот я о чем.

Блондинка приподняла одну бровь, молча развернулась и ушла. Феликс опешил и закрыл за ней дверь. Не успел он подойти к столу и отхлебнуть из чашки остывший уже кофе, как в дверь опять позвонили. Что за... подумал Феликс, открывая дверь.

На этот раз девица явилась, держа в руках довольно вместительную сумку с неизвестным содержимым. Она бесцеремонно юркнула в квартиру и прошла в гостиную.

- Ммм. Снесли кухонную стену. Миленько.
И она непринужденно присела на диван, выставив острые коленки.
Феликс молчал, разинув рот. Такой наглости он не ожидал и был застигнут врасплох.
- Что же вы не предложите мне кофе? Свежесваренного. Я чувствую аромат.
- Ээээ... Вам с сахаром? - Спохватился Феликс, все еще недоумевая. И подорвался варить новую порцию.
- Да - ответила девица, - черный и сладкий, как моя жизнь. - И она снова сощурила свои лисьи глаза. - Вас Феликс зовут, - не то спросила, не то констатировала она через минуту - а меня Ева.

Феликс молча кивнул. Он не знал что сказать и продолжал тупить, как нерадивый ученик у школьной доски.
Когда кофе практически закипел и Феликс принялся разливать его по чашкам, Ева подошла к нему сзади, почти вплотную и произнесла
- Позвольте я вам помогу, - голосом с такими гипнотическими нотками, что Феликс почуял недоброе.
Она взяла из его рук чашку и вдохнула аромат.
- Мммм. Обожаю хороший кофе. - Присядем?
Она уселась за стол и принялась намазывать давно остывший тост джемом, словно это она была хозяйкой, а Феликс гостем. Он подошел на негнущихся ногах и присел напротив. Отчего-то краска смущения заливала его лицо. Еще чего не хватало, подумал Феликс и постарался взять себя в руки. Что она себе позволяет вообще?! Но Ева не дала ему перехватить инициативу.

- У вас есть молоко?- Вдруг спросила она и тут же добавила - не вставайте, я сама посмотрю.
- В дверце - успел сказать Феликс.
Достав из холодильника бутылку молока, Ева вернулась к столу и стала наливать его в чашку тонкой струйкой, наклоняясь излишне близко, почти к самому лицу Феликса, так что он смог увидеть жилку бьющуюся на ее шее и почувствовать одурманивающий, какой-то наркотически томный и манящий аромат исходивший от этой странной женщины.

- У меня новые духи. Вам нравится?
Опять вопросы. Она слишком много спрашивает. С этим надо что-то делать, решил Феликс и ответил вопросом на вопрос.
- Так что мы решим с каблуками?
- Ах, да!- Воскликнула Ева. - Я ведь для этого и пришла. Решить с каблуками.
И снова эта хитрющая лисья улыбка.
Она вспорхнула из-за стола, взяла свою сумищу, поставила рядом и присела на диван.
- Я хочу вам кое-что показать. - Она наклонилась, расстегивая пряжки на сандалиях. - Не могу расстегнуть. Поможете?
Опять вопрос! Она что-то задумала. Она чего-то от меня хочет, мимолетно, почти не осознавая успел подумать Феликс. При этом он мгновенно подскочил к Еве, опустился на колени и с легкостью снял с нее обувь. Ногти на ее ногах были вишневого цвета. Ах, ну да, конечно!- мысли снова закружились в голове Феликса, - конечно вишневые, как я сразу не заметил? Он бережно, словно величайшую драгоценность взял эти маленькие ступни в руки и поднес к лицу не решаясь их поцеловать. Только не смотреть, только не смотреть на нее, судорожно думал Феликс. Ева молчала, это придало храбрости. Он поднял взгляд. Она сидела, держась руками за край дивана и улыбалась. В ее улыбке сквозило что-то хищное, почти плотоядное. Продолжая улыбаться, она поставила одну ступню Феликсу на грудь, а вторую на рот. Он не сдвинулся с места, покорно принимая все.

- Язык! - Почти шепотом произнесла Ева и Феликс чуть не грохнулся в обморок от такого заявления.
Послушно высунув язык он оцепенело ждал, что будет дальше. Она вытерла ступни об его язык, словно об тряпку или полотенце. Сначала одну, потом и вторую. Медленно, смакуя. У Феликса помутилось в глазах, он пошатнулся. Ева, казалось именно этого и ждала. Она легко толкнула его в грудь ногой, вынуждая лечь на спину. Феликс повиновался. Ева смотрела на него сверху, не убирая ног с его груди, словно выжидая. И вдруг, легко подскочив, она встала на него всем весом, как на подставку для ног, пуфик или прикроватный коврик. Ловко балансируя, эта хитрая лиса сделала несколько шагов переминаясь на своих лисьих лапках.

Она явно делала это и раньше, подумал Феликс закрывая глаза от невозможности нормально дышать.
- Эй, эй! - Ева слегка похлопала его по щеке ножкой - не закрывай глаза! Еще рано. Я хочу чтобы сейчас ты видел, все что я делаю. Феликс.

Это ее "Феликс" и то, что она перешла на "ты", окончательно добило Феликса. Он отпустил себя и поплыл по течению. По течению реки под названием Ева.

А Ева тем временем неторопливо разминала ноги, прохаживаясь по телу Феликса, как по ковру. Пробовала пружинистость ребер и мягкость живота.

- Ты упругий - заявила она - мне нравится. И слегка попрыгала.
Я сошел с ума, подумал Феликс и это была последняя здравая мысль в его голове. Дальше он уже ни о чем не думал, вернее все мысли были только на уровне инстинктов. Как ухитриться дышать, как лежать смирно и как заставить себя не касаться ее ног. А самое главное, как на все это смотреть и не умереть от перевозбуждения.

- Хочу постоять лице, - не прерывая процесса произнесла Ева, и фраза эта была сказана не для Феликса, а скорее для самой себя, просто как факт. И она тотчас наступила на лоб и рот, бесцеремонно, но аккуратно.

Сейчас грохнется и сломает мне нос, а сама расшибется, - остатки здравого смысла шебуршились у Феликса в голове. Ева конечно не упала, хотя он ощущал, насколько неустойчиво ее положение. Очень хотелось видеть происходящее, но сейчас его глаза были под ее мягкими ступнями и Феликс не мог определить, что лучше, видеть или чувствовать. Он несомненно предпочел бы всё и сразу.

- У тебя удобная голова. Давай-ка переместись к стене, так будет удобнее. Я буду держаться и смогу долго не сходить с тебя.
О, господи! Она собирается делать это долго! Не то испугался, не то обрадовался Феликс. Он все еще не понимал, что происходит, и не мог осознать, нравится ему происходящее или нет. То ли сбылись его самые потаённые мечты, то ли самые ужасные кошмары. Тем не менее, он переполз к стене и даже успел устыдиться, представив, как смешно он, наверное, выглядит сейчас со стороны.

Когда Ева вновь взошла на него, ребра тут же дали о себе знать, тянущей болью. Но стоило ей начать затаптыаать его своими мягкими прохладными ступнями, как боль распределилась по всему телу от головы до бедер. Усиливаясь и отзываясь, как звук от нажатия фортепианных клавиш. Ева играла на нем, свою музыку. Мелодию маленьких ножек - лисьих лап. Феликс заулыбался этой мысли.

- Тебе смешно? М? Я похожа на клоуна?- Ева чуть пнула его в щеку и наступила на рот, лишая возможности оправдаться.
Феликс замычал протестующе, но быстро понял, что говорить ему не позволено.
Она переступала по его лицу так, что постепенно Феликс вынужденно повернул голову набок. И теперь Ева стояла на скуле и ухе. И не просто стояла, а двигалась. Переступала, поднималась на носочки и покручивалсь, от чего быль казалась невыносимой. И Феликс молился о том, чтобы она поскорее перешла на грудь, чтобы дать ему передышку или же не сходила никогда, чтобы его голова лопнула, как пустой кувшин. Эта картинка ярко возникла в голове и он особенно четко увидел, что Ева, ухмыляясь своей хищной улыбкой, продолжает крошить черепки каблуками, даже не подумав остановиться и прекратить эту пытку.

Феликс скреб ногтями пол и поджимал пальцы на ногах, пытаясь хоть как-то противостоять мучениям. А Ева уже упоенно топтала его пах и он тут же пожалел, что она все-таки сошла с его головы. Словно читая его мысли, она умудрилась извернуться и встать одной ногой на его лицо, а вторую все так же вдавливать в пах. Потом она некоторое время просто стояла на его груди и смотрела

- Ты такой красивый, когда страдаешь - она подставила ногу к его губам. - Целуй!
И Феликс, как заведённый принялся выцеловывать каждый сантиметр этой маленькой жестокой ступни. Он старался, как можно усерднее, ведь пока она стоит, у него есть возможность приноровиться равномерно дышать. Потом он так же тщательно обцеловал и вторую ножку.

Ева хитро прищурившись, опустилась на колени, сильно придавив коленями его грудь. Дышать стало почти невозможно. Она приблизила лицо совсем близко и Феликс увидел, что у Евы серые глаза с прозеленью и какой-то безумной, звериной желтизной у самого зрачка.

- Закрой глаза- сказала она и ловко надела на него черную, неизвестно откуда взявшуюся повязку. Лишившись зрения, Феликс словно провалился в другой мир. Тонул в зеленых водах реки и снова ощущал тот дурманящий, обволакивающий, утягивающий на самое дно аромат. Сладкий аромат Евы.

Последовала какая-то непонятная возня, а затем, Феликс снова ощутил на себе ноги, но теперь они были обуты в туфли, а может сапоги, он не мог понять этого. Повинуясь желанию, Феликс коснулся руками обуви на ногах Евы. Туфли, успел почувствовать он и тут же получил весьма ощутимый пинок.

- Не смей трогать руками! Не то я тебя свяжу! - Пригрозила Ева и Феликс судорожно опустил руки, прижав их к телу. - Ты говорил, я громко клацаю по полу каблуками? Вот сейчас мы и проверим, угадаешь ли ты эти каблуки. - Ева нервно рассмеялась. - Эти туфли ты даже успел пощупать. Ну же, давай, определи, эти туфли твой ночной кошмар или нет.

И она принялась топать по груди Феликса словно это не грудь, а барабан. Топ, топ. Секунда. И снова - топ, топ. Она совершенно не старалась перенести вес на носки, топала всей ступней, нисколько не заботясь об оставляемых следах. Топ, топ - два красных кружочка от шпилек. Топ, топ, еще два. Бесчеловечные острые, как кинжалы шпильки "дырявили" тело Феликса. После босых ног, боль от каблуков была острой, колющей, яркой. С каждым шагом он думал, что вот сейчас она проткнет его грудную клетку насквозь и радовался, что не имеет возможности видеть эту жуткую красоту. Феликсу казалось, что это продолжалось целую вечность. Он молчал, а ей, как-будто и не нужны были его ответы. Но она все же спросила

- Ну, что думаешь. Эти?
- Н-н-нет, - еле выдавил Феликс из себя ответ, похожий на мольбу о пощаде.
Ева поняла ответ буквально.
- Верно, не эти.
И она легко скинула туфли с ног, несходя с него. Горячо растирая ступнями следы от каблуков, Ева с улыбкой и наслаждением, слушала, непроизвольно, в голос застонавшего Феликса. Она старалась как бы размять, изгладить характерные кружки от набоек. Истерзанная кожа горела, словно под наждаком. Феликс шипел с мученической гримасой на лице. Ева наслаждалась видом и улыбалась. Но он ничего этого не видел. Феликс дышал - на пару минут ей пришлось сойти, чтобы надеть другую пару туфель, и Феликс дышал. Дышал свободной грудью. Жадно, учащенно ловил воздух, словно желая надышаться впрок. И снова ощущал тот сладкий, неимоверный, дурманящий аромат...

Когда Ева взолша на него вновь, он не почувствовал никаких изменений. Все та же острая боль, те же колючие острые шпильки. Невыносимо болезненные ощущения, пунктирной линией протягивающиеся от лица до бедер. Особенно упоённо Ева топтывала пах. Пришпиливала и расплющивала с особой жестокостью. Когда она придавила какое-то особенно чувствительное место, Феликс не выдержал и взвыл,

- Не-е-е-т!
Ева, словно, не понимая почему он кричит, как ни в чем не бывало ответила,
- Действительно, нет. Ты прав, это не те самые туфли. Это вообще не туфли - и она рассмеялась, - это босоножки. Хочешь, потрогай.

Дрожащими руками, не помня себя от боли, Феликс ощупал ее ноги. Провел пальцами вдоль всех ремешков, потрогал подошвы, задержался на лодыжках. Ева заметила эту заминку.

- Нравятся? - Спросила она и добавила - целуй!
Феликс хотел сказать, что не сможет, что у него просто нет больше сил шевелиться, но он не успел. Ева встала на пол, поставив ноги с двух сторон от его лица так, что он просто повернул голову и его губы коснулись ее теплых ног.

Ни разу в жизни Феликс на целовал и не вылизывал ножки так долго и так тщательно. Пересохшими, распухшими саднящими губами он целовал и целовал ступни божественной женщины. Потому что только так, он мог выразить свою благодарность. И он действительно был благодарен, за то что она осуществила его тайную, но самую желанную мечту - превратила его в ничто. В коврик, меховую шкуру, матрас, нечто неодушевленное. Убила ногами. Феликс уже задумался, что он скажет, когда она снимет повязку с его глаз. Ведь она ее сейчас снимет, да?

Конечно снимет, уговаривал он сам себя. Но она не сняла. Ева снова отвлеклась на пол минуты и опять вдавила свои убийственные каблуки в его грудь. Разве я еще недостаточно умер? Удивился Феликс и прошептал,

- Боже. Боже, пожалуйста. Господи...
- Ты прав, мой хороший, эти сапожки божественны. Они божественно смотрятся на моих ногах, а мои ноги в них божественно смотрятся на твоей груди. Но не отвлекайся, мы ведь должны выяснить, какие каблуки мешают тебе спать. Может эти?

И она с новой силой, словно ничего и не было, продолжила ходить по практически бесчувственному телу Феликса. Он не чувствовал уже ничего. Ничего кроме боли. Его тело было одной огромной раной. Видеть он не мог и ему представлялось, что Ева растерзала его в лоскуты. Что еще немного и он услышит хлюпание собственной крови под ее беспощадными подошвами. И эта пытка закончится только тогда, когда от его тела не останется даже кровавой лужицы, ничего, пустое место.

Время от времени Ева что-то говорила, спрашивала, но он уже не мог разобрать ни слова и только сдавленно стонал. Она бесконечно переобувалась, меняя обувь и бесконечно затаптывала его. В какой-то момент Феликс ощутил, что боль отдалилась, не исчезла совсем, а сменила качество. Чувства превратились в безумный калейдоскоп боли и наслаждения, причудливым узором складываясь в голове и рассыпаясь осколками по всему телу. В ушах фоном звучала, какая-то мелодия...

И тут Феликс почувствовал, что кто-то плеснул воды ему на лицо. Он открыл глаза, повязка исчезла, но все равно ничего не было видно. Феликс медленно выплывал из обморока и проваливался в паническую атаку. Темнота! Ничего не видно! Спустя несколько бесконечно долгих секунд, он понял, что не ослеп, просто в комнате темно, потому что уже поздний вечер.

Ева сидела рядом на полу, прислонившись спиной к стене. В полумраке, Феликс смог различить, что на ее ногах умопомрачительного вида ботфорты, а вместо платья, узкая юбка-карандаш и строгая белая блуза. Когда она успела переодеться?

- Очнулся?- Спросила Ева. - Пить хочешь?- И не дожидаясь ответа она поднесла к его иссохшим губам стакан с водой, заботливо придерживая голову, чтобы было удобно пить. - Приляг отдохни. А я пока немножко похожу по тебе...

- Нет. Нет! Не-е-е-т. Пожалуйста! Пощады! Умоляю! - Горячо зашептал Феликс. Он хотел подняться, но сил совершенно не осталось и он мог только лежать и плакать. Слезы ручьями текли из его глаз. Он рыдал, как ребенок, хлюпая носом и надрывно ныл - нет, пожалуйста, больше не надо...

- Но как же, милый, мы ведь так и не решили проблему с каблуками. А я все дела довожу до конца. Ночь впереди длинная. Я только разогрелась. Смотри, сколько обуви еще не перепробовано.

Феликса трясло. Било мелкой дрожью. Собрав все силы, он перевернулся и принялся судорожно целовать и вылизывать ее сапоги.
- Госпожа моя... Ваш. Весь ваш... - Шептал он в процессе. И лизал, лизал, лизал... Пока язык не онемел и не перестал слушаться.
- Ну какой же ты мой. Чтобы быть моим, надо быть крепким, а ты слабенький совсем - отвечала Ева и гладила его по голове, пропуская волосы сквозь пальцы. - Не можешь определить какими каблуками я цокаю по твоему потолку. Слабак. Давай же, соберись!

Потом она все так же аккуратно заставила его снова лечь, бережно ткнув каблуком и медленно встала ему на грудь. Теряя сознание, Феликс слышал сквозь шум в ушах - а вот сейчас я тебя добью. И началось нечто совершенно невообразимое. Он то приходил в себя, то снова отключался. Перед его взором, бесконечной чередой, мелькали разноцветные туфли, босоножки и сапоги, а он вылизывал их беспощадные подошвы, стирая язык вкровь, забывая дышать и молясь только об одном, что бы это поскорее закончилось или не заканчивалось никогда. И как же он был благодарен за беспощадную милость с одурманивающим запахом нового, но уже горячего нейлона, когда Ева растирала чулками саднящее расплющенное месиво, оставшееся от его бывшего тела.

- Знаешь почему ты не можешь узнать те туфли? Я их не взяла! Ах-ха-ха-ха!!!
Момент, когда он окончательно отключился, Феликс не заметил.

Солнце пробралось сквозь занавески и нахально слепило глаза даже сквозь веки. Феликс тяжело вздохнул и проснулся. Болело все. Даже, кажется, волосы. И этот факт доказывал, что вчерашнее происшествие не сон, а самая что ни на есть реальная реальность. С громким стоном он поднялся и пошел в ванную. По дороге заметил черный невесомый чулок, сиротливым зверьком свернувшийся комочком в уголке прихожей. Феликс поднял чулок, посмотрел сквозь него на почти полуденное солнце и бросил в мусорное ведро.

Потом, стоя под прохладными струями душа, он не мог отделаться от мыслей о произошедшем. Что со мной случилось? Что это вообще было. И почему я такой довольный.

Тело было настолько истерзано, что любая одежда доставляла дискомфорт и Феликс решил не одеваться. Перерыв аптечку, он нашел пол тюбика заживляющей мази и аккуратно размазал тонким слоем, стараясь экономить, чтобы хватило на все тело и снова рухнул в постель. "Пожар" на коже постепенно, хоть и медленно, но ощутимо затихал. Феликс провалялся в кровати все воскресенье, а в понедельник, сославшись на недомогание, не пошел на работу. К вечеру ему полегчало настолько, что он смог встать без стонов и приготовить поесть. Бифштекс с яйцом настолько приободрил Феликса, что он набрался наглости, еще раз позвонил на работу, взял неделю отпуска за свой счет и все дни пробездельничал дома. Пятница приближалась неумолимо.

В "час икс" Феликс лежал в кровати и напряженно прислушивался. Он ждал. Теперь, когда он определил чем именно занимается по ночам его соседка, звук цокающих каблучков не казался ему раздражающим, совсем наоборот, Феликс жаждал услышать эти волнующие постукивания.

В его голове уже вырисовывалась безумная картина. Ева с надменным видом бьет ногами консьержа. А тот что-то мямлит, как тогда Феликсу, возможно даже, что консьерж, как раз подобострастно докладывал ей о капризном жильце, который, о боже, осмелился жаловаться на Госпожу Еву. И Ева в наказание за плохие новости била и затаптывала ногами, трясущегося от страха раба, наслаждаясь его слезами.

Да, да, точно! Пусть это будет наш консьерж, давно и плотно порабощенный этой женщиной, - хихикнул Феликс. Тишина в квартире выше, несколько обескураживала. Он нетерпеливо поерзал в постели и продолжил фантазировать.

Так значит, Ева наслаждается ужасом, заставляя консьержа вымаливать "прощение". В этот раз она велела ему сначала вынуть из сумки и облизать каждую пару обуви, в которой она накануне топтала Феликса, потом долго, последовательно вытирала подошвы каждой пары о его рубаху. А затем обвинила консьержа в том, что ее ножки устали, пока она чистила об него свои туфельки и сапожки. В искупление греха бедняга почти два часа, лежа под ее креслом лизал и лизал обнаженные ступни, слизывая усталость. Пока его язык не опух совсем и не перестал ворочаться. За это она его тоже наказала, пару часов протоптавшись на его лице. И только после этого консьерж принес тазик с теплой водой, смыл с ее ног свои поцелуи, и обул в те конспиративные сандалии, что были на ней, когда она пришла к Феликсу. Напоследок Ева позволила ему умыться водой после своих ног.

Последнюю фразу Феликс даже произнес вслух шепотом, боясь упустить малейший шорох. Но никаких звуков он не услышал. Тишина оглушала.

Солнце пробралось сквозь занавески и нахально слепило глаза даже сквозь веки. Феликс вздохнул и окончательно проснулся. Умылся, принял душ и поднялся в квартиру этажом выше. Как есть, в домашних джинсах и босой, даже рубашку не накинул. Зачем?

На его настойчивые звонки долго никто не открывал. Феликс приложил ухо к двери и прислушался. Никаких звуков. Как вдруг щелкнул замок и дверь перед ним распахнулась. Удивление промелькнуло на лице Евы, но лишь мимолетно, в следующую секунду она уже радушно улыбаясь, пригласила Феликса войти.

- Кофе? - Спросила она и пошла на кухню.
Феликс молча пошел за ней. Было немного странно видеть ее в джинсах и легкой тунике. И... Чёрт! На ее ногах были мягкие домашние тапочки-балетки!!! Это казалось настолько диким, что Феликс застыл на месте, вперив взгляд в это плюшевое нечто.

- Не удивляйся, - поняла ход его мыслей Ева - хотя... все верно, ты удивлен, но я никогда не ношу дома туфли на каблуках. Никогда, понимаешь? - Она сделала ударение на слове - никогда.

- Но я слышал! Я слышал, как ты... - Феликса запнулся, он не знал, может ли он обращаться к Еве на "ты". Ева смотрела на него выжидающе. Такая... обычная. Почти девчонка. - Ты цокала каблуками по полу! - Закончил фразу Феликс.

- Не знаю, что ты слышал, но это была не я - спокойно ответила Ева.
Маленький атомный взрыв испепелил мозг Феликса. Этого не может быть, просто не может быть, - с ужасом думал он. Неужели у меня слуховые галлюцинации и мне показалось. Но самое ужасное не это. Неужели то, что произошло в этот безумный уик-энд больше никогда не повторится, вот что ужаснее любого ужаса. Феликс так занервничал, что выронил чашку с кофе из дрожащих рук.

- Ты разбил мою чашку! - Ева приподняла одну бровь.
- Накажите меня за это - медленно, почти по слогам произнес Феликс. И опустился на колени.
- У меня все ноги твоим кофе забрызганы, надо вымыть, - Ева плотоядно улыбнулась и скинула балетки со своих маленьких лисьих лап...

Конец.